Субъективные заметки о Гайдаре
В пору моей театральной юности я поставил в театре-студии «Эскиз» пьесу Евгения Шварца «Дракон». Напомню вкратце сюжет этой гениальной сценической притчи.
Четыреста лет неким городом правил дракон. За это время люди привыкли и к драконовским порядкам, и необходимости приносить ему человеческие жертвы. Но появился рыцарь Ланцелот и вопреки воле большинства тамошнего электората убил дракона в относительно честном поединке, а сам тяжело раненый исчез из города. Он появился вновь в третьем акте, когда со дня гибели дракона прошел год. Драконовские порядки смягчились, но остались. А бургомистр, верно служивший этому звероящеру, объявил себя президентом вольного города и победителем дракона. В конце пьесы Ланцелот произносит замечательную фразу: «Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона».
В 90-е годы в пору моей журналистской спелости (зрелости рука не поднимается написать) в голове как-то сам собой сочинился четвертый акт «Дракона». Сюжет его примерно таков. По настоянию Ланцелота в вольном городе прошли первые свободные выборы президента. Сам Ланцелот выставил свою кандидатуру, но проиграл их господину Миллеру. Тому, кто дома знал, что бургомистр не убивал дракона, а на параде плакал от восторга, когда кричал: «Слава тебе, победитель!» Во время предвыборной кампании местная газета писала про Миллера, что этот человек никогда себя не объявит, подобно бургомистру, победителем дракона. Но если бы господин Миллер взялся убить это чудовище, то непременно сделал бы это намного лучше, чем Ланцелот. А то ведь как получилось у рыцаря. Одна голова дракона при падении выжгла засеянное поле. Вторая голова повредила крыши домов. Третья осушила озеро. А вот Миллер отрубил бы их аккуратно, так, чтобы ничего и никого не повредить.
Такой сюжет пришел мне в голову от того, что творилось и продолжает твориться вокруг имени Егора Гайдара. Нет, я вовсе не собираюсь объявлять его единоличным победителем брежневско-сталинского «дракона». Гайдару довелось иметь дело лишь с одной его головой – административно-командной экономической системой. В отличие от шварцевского Ланцелота у него было никакого опыта борьбы с разного рода чудищами. Но, худо или бедно, со своей задачей Гайдар справился. Административно-командная система была повержена, а страна перешла на рыночные рельсы.
Мое положительное отношение к Гайдару сложилось поначалу чисто как у обывателя. 1991 год для меня выдался очень непростым. Развод, новая женитьба, работа в городской газете за жалкие гроши, из которых вычитали алименты. Но больше всего беспокоило: что же будет с Родиной и с нами? Победа демократии в августе, конечно, радовала, но ведь демократией сыт не будешь. А со жратвой было очень плохо. По «ящику» несколько раз прокрутили смешной и грустный сюжет из передачи «Оба-на», в котором вся Москва торжественно хоронит …еду. Казалось, что вот-вот и все это произойдет в реальности. Сахар и крупу очень трудно было купить даже по талонам.
И вот объявляют, что вице-премьером российского правительства стал молодой экономист с фамилией, которую все мы знаем с детства. И еще, надо ждать радикальные экономические реформы. Правда, сразу они ничего хорошего не принесут. Сам Гайдар с телеэкранов говорил, что в магазины будем ходить как в музеи. Позже родился анекдот. Гайдар самый честный политик: сказал, что будет хуже – хуже и стало. Я прикинул, к чему приведет отпуск цен, и снял все свои сбережения с книжки, чтобы потратить их на сущую ерунду – другого в магазинах не было. Но при этом было совершенно очевидно, что деньги после отпуска цен совершенно обесценятся. Со страхом ждал нового года, молясь про себя, будучи неверующим, чтобы зарплаты хватило хотя бы на хлеб. Ребенка решили с женой пока не заводить, поскольку кормить его все равно будет нечем.
И вот страшные времена наступили. Цены взлетели, но не на космическую высоту, как предрекала одесская команда КВН. На хлеб хватило. Товары потихоньку возвращались на полки. Очень много всего стали привозить «челноки». 8 марта 1992 года я обнаглел до того, что, истратив львиную долю зарплаты, собрал шикарнейший по тем временам стол с бутербродами с икрой и большим ананасом в центре. Моя мама был потрясена: «Игорь, ты где все это достал?» Я ей показал через окно ларек и сказал: «Вот там купил, рядом с домом. И скажи спасибо Гайдару». В декабре у нас родилась дочь.
Тогда я понял простую мысль: мое благополучие в моих руках. Хочешь что-то иметь – работай, доставать через знакомых, чего я никогда не умел, теперь не надо. И вкалывал как мог. Про сорокачасовую рабочую неделю пришлось забыть навсегда (только не воспринимайте, как призыв ее отменить). Бизнесмен из меня не получился, пришлось брать горбом и своей профессией. Много писал, что-то делал на телевидении, преподавал, был даже биржевым маклером – проводил аукционы.
А через какое-то время обнаружил, что живу намного лучше, чем в годы советской власти, когда я даже представить себе не мог, что буду иметь персональный компьютер, три цветных телевизора, путешествовать по миру. Ничего бы этого не было, если бы Гайдар не покончил драконовской административно-командной экономикой. А можно ли было сделать это лучше? Ну, так после битвы много появляется «гениальных полководцев», никогда в этой битве не участвовавших. А то, что в конечном итоге восторжествовал в стране криминальный олигархическо-бюрократический режим, так спросите с тех, кто 18 лет правил Россией после ухода Гайдара.
В 1995 году я вступил в «Демократический выбор России». Не было никаких сомнений в выборе партии. «ДВР» возглавлял человек, который сделал. А другие партии – те, кто обещал что-то сделать. Никаких материальных выгод членство в партии не принесло. Одни хлопоты. Но очень дорогого стоит знакомство с единомышленниками – и в своем городе, и совсем из других мест. И среди них – Сергей Юшенков, Виктор Похмелкин и, наконец, Егор Гайдар. Многих уже нет в живых. Ушла эпоха – уходят люди.
Юшенков, Гайдар, Похмелкин после самороспуска партии "Демократический выбор России"
