«Спецоперация по очернению КПРФ в Коми». Как дело о краже телефона стало олицетворением репрессий против политиков, способных объединить несогласных с режимом

Конфликт в офисе КПРФ и дело о краже телефона

— Есть официальная версия силовиков о том, что произошло в офисе КПРФ, — якобы у Татьяны Кузнецовой украли телефон. А по вашей версии, что было, когда она пришла?

— Я не был очевидцем, поэтому моя версия будет пересказом той информации, которую я знаю от коллег.

Эта барышня [Татьяна Кузнецова] пришла в офис КПРФ в Сыктывкаре около 15 часов 27 марта. Ворвалась в кабинет [депутата Госдумы] Олега Михайлова, когда он проводил личный прием граждан. Стала требовать, чтобы ее приняли. Михайлов объяснил, что прием идет по записи.

Со второго этажа, где находился Михайлов, она направилась на третий — в кабинет главного бухгалтера. Там ей сказали, что на прием к Михайлову граждан записывают другие люди. Женщину попросили удалиться из служебного помещения.

Она пошла на четвертый этаж, где работает медиагруппа — Виктор Кокарев и Илья Болобан. Там ее тоже попросили уйти. Она отказалась, стала спрашивать, на каком основании медиагруппа находится в помещении. Не получив ответ на вопрос, села на диван, закинула ноги на стол, сказала: «Я отсюда никуда не уйду, пока вы не запишете меня на прием к Михайлову».

Когда Болобан попытался проводить Кузнецову из кабинета, она резко встала с дивана и поднесла телефон вплотную к лицу Болобана. Когда он попытался убрать ее руку, она укусила его за пальцы. Он отпрянул, она навалилась на него, запнулась, и они оба упали. Кузнецова начала дрыгать руками и ногами, крушить технику — штативы с освещением, видеокамеру, системный блок, микшер. Кокарев и Болобан пытались ее угомонить.

На шум сбежались сотрудники с третьего этажа — депутат Госсовета Коми Илья Богданов и депутат совета Сыктывкара Болеслав Скроцкий. Кузнецова к тому времени успокоилась. Через какое-то время она заявила, что во время этих событий пропал ее телефон.

— Что было дальше?

— Она стала требовать скорую и полицию, говорить, что ее избили. Виктор Кокарев позвонил в полицию. Приехавшие полицейские вызвали скорую, которая никаких телесных повреждений у Кузнецовой не обнаружила. Кузнецова же утверждала, что ей не оказали надлежащую медпомощь. Офис она покинула около полуночи.

— Что происходило в те часы, пока женщина была внутри?

— Когда Кузнецова сказала полицейским, что ее ограбили, приехала следственно-оперативная группа. Около десяти вечера я проходил мимо офиса, тогда разбирательство еще продолжалось.

Силовики провели несколько осмотров места происшествия в разных форматах, в том числе с кинологом и собакой, чтобы найти телефон. При этом саму Кузнецову никто не обыскивал.

— Татьяна Кузнецова — что это за женщина? Есть ли связь между ней и офисом КПРФ?

— Она ведет неоднозначный телеграм-канал с названием «ПОЛИТСКВИРТ». Пишет там про актуальные политические события. В последнее время публикует провластные посты, например, про скандал Владимира Уйбы с сотрудником ГИБДД.

Работает [Кузнецова], насколько мне известно, в Республиканском центре дополнительного образования. У меня возникает вопрос: как эта работа может сочетаться с ведением канала со столь звучным названием. У нас педагогических работников и по менее значительным поводам увольняют за «аморальный поступок».

С Ильей Болобаном у нее давняя история конфликта. Она неоднократно писала о нем в своем телеграм-канале.

— Ранее Кузнецова появлялась в офисе КПРФ?

— В прошлый раз она проходила мимо офиса. У нас лежали рядом стройматериалы и старые баннеры, на которых виднелось изображение георгиевской ленты. Она написала жалобу на партию об осквернении символа.

А так она все время пишет, что Олег Михайлов ничего не делает и что он должен отчитаться перед избирателями о своей деятельности в Госдуме. Михайлов — ее главная мишень.

— Коми КПРФ считает ситуацию с Кузнецовой провокацией с ее стороны — об этом говорится в заявлении республиканского бюро и фракции в Госсовете Коми. Чем вы аргументируете свою позицию?

— Татьяна Кузнецова утверждает, что ее били ногами и руками — нанесли ей с десяток ударов. Заключение скорой помощи в день происшествия: видимых повреждений нет. А при проведении судмедэкспертизы на следующий день появились некие ссадины на руках и ногах. Где эти повреждения были получены?

Она у себя в телеграм-канале пишет, что обматывает лицо пластырем, чтобы скрыть побои. Но есть записанное интервью после спорных событий — с лицом у нее все в порядке, по крайней мере с точки зрения телесных повреждений.

— По вашему мнению, полицейские вели себя профессионально?

— Они не понимали, что вообще происходит. Саму Кузнецову они не обыскивали.

— Как эти события в офисе КПРФ переросли в уголовное дело?

— Полторы недели ничего не происходило. Потом появилось уголовное дело (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ в отношении неустановленного лица). В тот же день постановлением прокурора его передали в Следственный комитет. СК сформировал следственную группу из четырех человек, что я считаю абсолютно нехарактерным для дела о предполагаемом хищении телефона.

На следующий день у Кокарева, Болобана и сторонника партии, муниципального депутата сельского поселения Усть-Лэкчим Святослава Красикова [он тоже был в офисе во время визита Кузнецовой] прошли обыски. В каждой из групп обыска помимо следователя СК было несколько оперативников МВД и бойцы СОБР «Заря». Это подразделение используется для поимки особо опасных преступников, на рядовые обыски их не таскают. Вечером того же дня Болобана задержали. На суде по мере пресечения мы с Михайловым заявляли ходатайства о личном поручительстве, чтобы Илью не заключили под стражу. Но суд оставил ходатайства без удовлетворения, посчитав, что на свободе Болобан якобы может надавить на свидетелей или скрыть улики.

Виктор Кокарев уехал из города после начала скандала. Силовики объявили его в федеральный розыск. Святослав Красиков остался в Сыктывкаре.

— Обысков в офисе КПРФ не было?

— В день потасовки офис осматривали, но ничего не нашли. Позже в офисе прошли следственные эксперименты.

Почему медиаотдел Коми КПРФ попал под преследование силовиков

— У вас есть представление, кому было выгодно разбирательство и уголовное дело на членов Коми КПРФ?

— Мы предполагаем, что в 2023–2024 годах Владимира Уйбу могут отправить в отставку. Тогда возможны новые выборы главы Коми. Главный оппонент Уйбы — Олег Михайлов, он же может стать одним из кандидатов на пост главы. Федеральной власти выгодно создать негативный имидж Михайлова, ослабить его команду в преддверии выборов. Особенно если нанести удар по медийной группе КПРФ — как это происходит сейчас.

— Какое место в медийной группе занимает Илья Болобан? Почему именно на него пришелся удар?

— Некоторые СМИ называют его идеологом КПРФ. Он помогает Михайлову с разными задачами: отвечает за дизайн агитматериалов, организацию мероприятий, написание текстов. Фактически он главный спичрайтер Михайлова. До недавнего времени Болобан возглавлял редакцию медиа «Новая Республика».

— То есть одна из задач этой операции с Кузнецовой — срыв работы медийного отдела Коми КПРФ?

— Да.

— Какова позиция Ильи Болобана в региональном отделении КПРФ? Он был в «Молодой гвардии Единой России», после 2014 года ездил в ДНР и ЛНР воевать.

— Не воевать, а заниматься гуманитарной помощью.

— Есть фотография, на которой Болобан стоял с флагом ЛНР и оружием. Это не совсем похоже на гуманитарную помощь.

— Мне такая информация неизвестна. Но думаю, что все, кто там находился, так или иначе имели при себе оружие.

Он не один обладает извилистой политической биографией. Взять хотя бы члена Избирательной комиссии Республики Коми от КПРФ Андрея Никулина — он тоже, как и Болобан, в прошлом имел отношение к «Молодой гвардии Единой России». Да и у меня биография не самая прямолинейная — правда, обошлось все же без партии власти [в 2012–2013 годах Виктор Воробьев состоял в партии «Яблоко»].

Я думаю, что ключевым событием, которое привело Болобана в КПРФ, стал Шиес [протесты на железнодорожной станции на границе Коми и Архангельской области против строительства мусорного полигона; благодаря им Олег Михайлов набрал политический вес и впоследствии смог избраться в Госдуму РФ].

— Насколько популярна работа медийного отдела КПРФ Коми у местной аудитории?

— Посты Олега Михайлова набирают десятки тысяч просмотров. Есть ресурсы, аффилированные с Коми КПРФ — в частности, «Новая Республика». Это одно из немногих оппозиционных изданий региона с журналистскими расследованиями и провокационными постами. Работа Михайлова, его стримы и «Новая Республика» — важная часть политического ландшафта региона.

Отношения КПРФ и главы Коми

— Почему история с Кузнецовой произошла сейчас?

— Сложно ответить. Я думаю, это может быть косвенно привязано к президентским выборам 2024 года. Более или менее запустилась подготовка к ним, и эта ситуация стала частью работы властей по зачистке оппозиции. Пока что до нас все доходит в виде слухов из силовых структур. Вряд ли инициатором преследования является Владимир Уйба — у него нет такого ресурса и он сам находится в напряженных отношениях с силовиками.

— Что вы испытали, когда смотрели видео Уйбы, унизившего полицейского?

— Воспринял как очередную позорную выходку Уйбы. Можно вспомнить другие. Как Уйба пытался «разобраться по-мужски» с Михайловым, сказал ему: «Кого ты трусом назвал, конь?» после заседания Госсовета. Жителям села Мутный Материк, попавшим в зону нефтеразлива компании «ЛУКОЙЛ», Уйба говорил: «Для вас я Путин». А жителей сыктывкарского района Эжва он назвал «экологическим мусором». Мне Уйба отказывался отвечать на вопросы по его отчету перед Госсоветом, говоря, что «не будет отвечать иноагенту».

— Это видео с Уйбой снято на полицейский регистратор. Произошла утечка? Это месть за хамство главы или подготовка к его отставке?

— Мне кажется, такие сливы могут быть санкционированы по крайней мере полицейским руководством среднего звена, а может и регионального уровня. Скорее всего, сотрудники полиции просто так не публикуют подобное видео — за этим может последовать наказание. Так что это, скорее всего, попытка силовиков показать, кто в регионе главный.

Версия с подготовкой к отставке кажется мне маловероятной. Хотели бы отправить в отставку — сделали бы это тихо и без скандала. Ну или уже с полноценным уголовным делом. Но точно не через конфликт с сотрудником ГИБДД.

— Что КПРФ будет делать с этим видео?

— Олег Михайлов написал заявление министру внутренних дел Республики Коми о том, что Уйбу нужно привлечь к административной ответственности за нарушение правил дорожного движения. Однако протокола пока что так и нет.

Для себя я оцениваю данную ситуацию как преступление — покушение на превышение должностных полномочий. Уйба ведь пытался отдать полиции приказ оцепить улицу, хотя не имеет на это права. Я готовлю материал в правоохранительные органы. С депутатами Госсовета Коми обсуждаем возможность внесения проекта постановления о недоверии к главе.

— Самый частый комментарий под тем видео: глава потерял связь с реальностью, он не понимает, как живут люди, его ум замутнило. Ты согласен с этим?

— Полностью. Мне кажется, какие-то иллюзии величия затуманили его разум, и это произошло еще в самом начале его пребывания в республике. Он считает себя, видимо, барином, местным феодалом, а граждан республики — своими крепостными. Отсюда эти истории про «Я ваш Путин». Уйба, видимо, привык за время работы в Федеральном медико-биологическом агентстве общаться либо с начальством, либо с подчиненными. Мысль о том, что есть и другие форматы взаимоотношений, для него, похоже, в новинку.

— Чем закончится пребывание Уйбы в Коми? На посту главы республики были похожие личности: Сергей Гапликов, Вячеслав Гайзер. Никто не хотел уходить — только в виде отставки и со скандалом.

— Гайзер закончил свою деятельность уголовным делом [он получил 11 лет колонии за организацию преступного сообщества, взятки и мошенничество]. Гапликов рискует аналогичным исходом [бывшего зампреда правительства Коми Михаила Порядина, члена команды Гапликова, обвиняют в мошенничестве и легализации денежных средств]. Многие главы муниципалитетов в Коми заканчивали уголовными делами.

Вопрос с Уйбой открыт. Возможно, его временно перекинут на другую должность — например, в какую-нибудь госкорпорацию. Что-то, не связанное с коммуникацией с гражданами, потому что по инициативе Уйбы даже были внесены поправки в республиканскую Конституцию, чтобы глава мог не отчитываться перед депутатами об итогах года.

Как быть депутатом-иноагентом во время военного конфликта

— Вы были первым депутатом регионального уровня, которого признали иностранным агентом. Как это повлияло на отношения с другими депутатами, госаппаратом?

— В отношениях с госаппаратом принципиально ничего не изменилось, если не принимать в расчет отношения с Минюстом. А с политическими оппонентами по-разному бывает. Есть те, кто воспринимает статус иноагента всерьез, называют меня врагом народа. Но большинство понимает, что это все несерьезно, часть политической игры, шутят по поводу этого статуса.

Если до иноагентства Госсовет мог вносить в Госдуму подготовленные мной законопроекты, то сейчас мои законодательные инициативы блокируются парламентским большинством. Там считают, что это нонсенс — если Госсовет представит депутат со статусом иностранного агента. Ну, знаете, назначать депутата регионального парламента иноагентом — тоже нонсенс.

С конца июля 2022 года под предлогом якобы недостоверной антикоррупционной декларации доходов я был лишен возможности получать денежное вознаграждение за работу депутатом.

— Ваше иноагентство изменило то, как выглядят трансляции заседаний Госсовета Коми в интернете. Когда вы выступаете, техники убирают картинку и звук. Почему руководство Госсовета скрывает ваши высказывания?

— Раньше политический ландшафт Республики Коми не отличался от природного — представлял собой болото. Когда мы [КПРФ] попытались расшевелить это болото, никому не понравилось. Плюс многие представители «Единой России» чудовищно косноязычны. Выступают как в спектакле — по заранее подготовленным текстам. И тут появляемся мы — непрописанные герои без текста. И мои выступления не транслируют, потому что это нарушает некую логику спектакля.

— Почему депутатов Госсовета так раздражают ваши выступления?

— Они приходят раз в месяц, по двадцать раз молча кнопку нажимают — и пошли дальше заниматься своими делами. Они отвыкли от политической дискуссии. Да и кнопки другие нажимать отвыкли — была история, когда часть депутатов не могла сориентироваться в выборе между кнопками «за» и «против».

— В феврале 2022 года, спустя четыре дня после начала войны, вы записали видеообращение к властям с призывом прекратить военный конфликт. Ваша позиция осталась прежней или изменилась?

— Она не изменилась. Все происходящее не принесет России и Украине ничего, кроме крови, слез и нищеты. Сегодня на Украине погибают в том числе и наши соотечественники, земляки. Зачем? Ради чего? Мне это непонятно. И я, конечно же, не могу не соболезновать родственникам погибших, по какой бы причине последние ни попали в зону боевых действий, будь то по мобилизации или добровольно, поддавшись пропаганде.

Отмечу, что мне совершенно не близка и, более того, глубоко отвратительна позиция тех российских политэмигрантов, которые по факту пересечения границы облачились в белое пальто и с недосягаемой высоты своих моральных устоев объявляют теперь своих сограждан «орками», «русней», «рабами» и возлагают на них (но не на себя!) коллективную вину за происходящее — то плохо протестовали, то налоги платят. Как правило, при ближайшем рассмотрении оказывается, что именно эти якобы высокоморальные люди в недавнем прошлом плотно сотрудничали с госструктурами, получали деньги с господрядов и тому подобное.

— В обществе есть две позиции в отношении российских военных. Одни говорят: если взял оружие и поехал в Украину, то ты преступник, и отговорок быть не может. Другие говорят: люди вынуждены идти на войну, у них не было выбора, они живут в нищете, а армия предлагает большие деньги. Некоторые даже сравнивают участие в войне с социальным лифтом. Тебе какая позиция ближе?

— Отвечу сначала как юрист. По международному гуманитарному праву ответственность за правомерность начала вооруженного конфликта несет верховное командование, военно-политическое руководство. Остальные военнослужащие несут ответственность только за военные преступления — они перечислены в Гаагских и Женевских конвенциях, Римском статуте Международного уголовного суда. Само по себе участие в боевых действиях таким преступлением не является, потому что это работа военного.

А военные преступления, к сожалению, совершаются с обеих сторон — об этом пишет в своем докладе Независимая международная комиссия по расследованию нарушений в Украине, сформированная Советом по правам человека ООН.

Ну а по-человечески хочу сказать, что, как мне кажется, в подавляющем большинстве случаев решение об участии в военной операции для людей так или иначе вынужденное — по самым разным причинам. И мне хотелось бы, чтобы все, кто оказался заложником текущей ситуации, как можно скорее вернулись домой к своим семьям, а боевые действия закончились.

— Будете ли вы избираться от КПРФ на следующих выборах в Госсовет Коми? Что в целом будет теперь с региональной ячейкой партии?

— Следующие выборы в Госсовет Коми по плану должны состояться в 2025 году. Есть еще два с лишним года, и многое может измениться: избирательная система, расстановка политических сил. Так что загадывать сейчас сложно. Что касается региональной ячейки КПРФ, то, надеюсь, Олегу Михайлову удастся сохранить ее потенциал как платформы, объединяющей здравомыслящие политические силы в республике. В этом качестве я готов продолжать с ней сотрудничество.

— Лидеры КПРФ поддерживают войну в Украине. При этом мы видим, что члены КПРФ в Коми выступают против войны. А Олег Михайлов отстраивается от темы в Госдуме. Что вы думаете об этом?

— Как однажды сказал Отто фон Бисмарк, «политика есть искусство возможного». Каждый видит предел этих возможностей по-своему. В текущих политических условиях горизонт допустимого для оппозиционного политика в России не слишком широк — если, конечно, он не хочет из политика стать политзаключенным или политэмигрантом. Это заставляет искать те форматы выражения своей позиции, которые позволяют, не предавая своих ценностей, в то же время не пересекать «двойной сплошной».

Ну а ситуация, в которой мало кто озвучивает вслух свою реальную позицию, когда власть сидит на пороховой бочке скрытого недовольства, — она ведь стремная, прежде всего, для Кремля.