«Люди читают, и что-то происходит в их головах». Монологи сыктывкарских активистов, ежедневно выходящих в одиночный пикет

«Пикеты влияют на сознание внутри людей»

Нина Попугаева, активистка:

— На очередь одиночных пикетов пришла идея выходить 1 июля. Как это получилось? Ну ночью [сыктывкарский активист Григорий] Каблис в своих соцсетях опубликовал, что в 22:30 мы встречаемся на Стефановской площади, чтобы отпраздновать итоги голосования. Это когда только первые результаты появились о том, что у нас тут, в Коми, большой процент против. Мы пришли, и в итоге все, что там происходило, — это все просто сидели. Мне показалось этого недостаточно. Ну просто все туда пришли. У тех, кто позвал туда людей, не было никаких идей, что с этим делать. То есть все было как-то мутно. Они, как это модно говорить, «слили протест». Поэтому мы с Алёной поговорили и решили, что нужно идти в пикеты со следующего дня. Так оно и получилось.

Первый пикет был, когда мы пришли на Театральную площадь. Туда пришло довольно много людей, кто-то из шиесских активистов и так далее. Мы постояли, и потом кто-то сказал, что Стефановскую площадь же открыли, что там можно стоять с пикетами. Мы, такие смелые и воодушевленные, пошли на Стефановскую площадь стоять с пикетами. Там и людей больше ходит.

Менты как раз пришли туда. Да. На Театральной площади менты были, но они следили за пикетами из-за кустов, то есть к нам не подходили. А вот на Стефановской площади уже подходили и переписывали данные. Каждый раз мы у них выпытывали, на каком основании они это делают, и только спустя два-три дня они выучили, что по 417-му постановлению о введении режима повышенной готовности в данный момент они имеют право требовать у нас документы, поэтому ссылались на него.

Мне лично очень хочется, во-первых, как-то выразить свою позицию. Это единственный законный способ из всех, что у меня есть сейчас, потому что писать в интернете уже, честно говоря, надоело, и поэтому нужно выходить на улицу. Это не только для успокоения совести.

Мне важно, чтобы люди, проходящие вокруг, как минимум задумались. То есть они читают плакат, и что-то происходит у них в головах. Иногда они как-то реагируют, иногда они подходят что-то спрашивать. Мне важно, чтобы внутри человека зародился такой внутренний диалог с собой, со своей совестью или чем-то еще.

Что не так с нашей страной? Ну, в общем-то, все. Здесь слишком много различных деталей, которые мне не нравятся, и очень много поводов для пикетирования. Начиная от различных очень странных дел — вроде дела «Сети»*, дела Юли Цветковой, дела Юрия Дмитриева — и заканчивая в целом нашей властью. Как верхушкой, так и муниципальной в том числе. У нас ужасные дороги. Может, в центре чуть получше, но если отойти на 100 метров от центра — и все, жопа. Всем на это плевать, и мне надоела эта ситуация, когда русский стиль «все плохо, но мы потерпим».

Пикеты влияют на сознание внутри людей. Мне кажется. Очень многие люди как-то одобрительно реагируют на наши пикеты — в соцсетях или подходят. Они говорят, что мы смелые, и я, честно, не вижу смелости в том, чтобы постоять с бумажкой. Но если какой-то человек считает, что это смело и он сам бы не смог это сделать, то это еще одна причина, почему я это делаю.

Это влияет еще и на то, что на Театральной площади полиция к нам совсем не подходит, она даже проезжает мимо, не останавливается. Так происходит последние недели полторы примерно.

В наших соцсетях реакция положительная, но в «Прогороде» была статья, где больше обсуждали мой внешний вид, а не саму суть пикета. Про пикет было сказано мало, например про то, что в Хабаровске не додумались до одиночных пикетов. Беда в том, что в Хабаровске люди вышли, а у нас бы никто и не вышел, я думаю.

Каждый день новые плакаты. Да, именно так. Я, например, их придумываю в тот момент, когда сажусь с маркером перед картонкой.

Чаще всего ты вспоминаешь, что за этот день или в течение какого-то времени тебя волновало, и просто выходишь с этим. Как я уже говорила, тем для того, чтобы быть против в России, довольно много. Поэтому каждый день ты можешь придумать что-то новое.

Например, когда был приговор по делу Дмитриева, мы выходили с плакатами по этой теме. В какой-то момент меня очень сильно волновала волна #metoo, и я сделала плакат «Нет — значит нет». Это работает так. Ты просто вспоминаешь, что плохо, и реагируешь на то, что плохо.

 

«Хорошо, я подчиняюсь вашим незаконным требованиям»

Валерий Ильинов, активист:

— Как только прошло голосование 1 июля, то от знакомых я узнал, что планируются 2 июля вечером пикеты на Театральной площади. Так я и вышел. Там были разные активисты. Кто предложил стоять каждый день — я уже точно не помню.

На первом пикете все прошло хорошо, но потом мы пошли на Стефановскую площадь. Там подошли полицейские к одной из пикетирующих и сказали, что якобы нельзя пикетировать. Они не сказали, почему нельзя и какая за это ответственность, поэтому на это никто не обратил внимания. Потом чаще всего две активистки — Нина и Алёна — они выходили потом на Стефановскую каждый день. Оказалось, что у них по три протокола и полиция ссылается на постановление городского правительства, которое запрещает митинговать, выходить на Стефановскую площадь, хотя есть республиканский закон и есть постановление Конституционного суда, из-за которого республиканский закон и был принят.

Теперь стоим на Театральной площади. Там полиция даже внимания не обращает. Паспортные данные они уже не спрашивают, потому что наши паспортные данные у них уже есть.

Когда у девушек уже были протоколы, 6 июля, я встал на Стефановской площади с плакатом «Это наша площадь» — как раз с возмущением на незаконный запрет пикетировать там. Ко мне тогда подошли полицейские. Я думал, что будет протокол, но они только предупредили, переписали мои данные и сказали, чтобы я прекращал. Я им сказал: «Хорошо, я подчиняюсь вашим незаконным требованиям».

Мы хотим обратить внимание людей на то, что происходит в России, в республике и в городе. У нас нет каких-то других возможностей на уличную активность в том числе потому, что митинги не разрешают, а если и разрешают, то где-нибудь в Мичуринском парке. Сейчас из-за коронавируса митинги вряд ли согласуют. Остается только выходить на одиночные пикеты. В отличие от Москвы, Санкт-Петербурга или других городов пока не арестовывают и протоколы за нарушение какого-нибудь режима повышенной готовности не выписывают.

Я думаю, что пикеты влияют. Во-первых, мы стоим в центре города. Там много людей проходят каждый день. Я думаю, что они могут увидеть, что мы чем-то недовольны.

Они могут тоже быть недовольны и согласиться с нами, понять, что они не одни, понять, что есть много людей, которые против несправедливости, беззакония, против авторитарного режима, против «Единой России».

Это тот минимум, который мы сейчас можем сделать.

Если плакат понятный и простой, то прохожие высказывают больше одобрения. Если плакат им не совсем понятный, то они молча проходят мимо. Бывают люди, которые негативно относятся, но их как-то почти нет. Их меньшинство.

Да, плакаты новые, потому что не хочется каждый день выходить с одним плакатом, хочется придумать что-то новое. Что придет из актуального в голову. Иногда это какие-то цитаты. Вчера у меня был плакат на коми языке, который переводится как «Хватит спать, мой коми народ». Это строчка из стихотворения Георгия Лыткина, коми поэта, одного из классиков.

 

«Вы же подошли, и мы с вами поговорили об этой проблеме»

Алёна Зезегова, активистка:

— Первого июля вечером, когда стали известны итоги голосования о поправках к Конституции, мы собрались на площади, туда пришло несколько человек. У этого собрания были организаторы, но получилось совершенно непонятное мероприятие. Не было понимания, что вообще делать. Мне кажется, что это было, наверное, мое предложение выйти на следующий день с пикетами, а кто-то предложил выходить вообще каждый день. Это было такое коллективное решение. На следующий день, 2 июля, мы пошли на первый пикет.

Мы пришли сначала на Театральную площадь. Встали там с пикетом. В целом все прошло хорошо, но был один неприятный эпизод. Там был мужчина, который был в нетрезвом состоянии и неадекватно себя вел.

Он очень близко ко мне подошел, и я попросила отойти от меня немножко, чтобы соблюсти социальную дистанцию. Он мне ответил что-то вроде: «Да я вообще могу делать, что захочу. Вот захочу — дам тебе с ноги». И ударил меня в плакат с ноги.

Я просто не ожидала такого поворота, не успела никак среагировать. Все это действо снимал на камеру сотрудник Центра «Э», рядом была полиция, но они не пришли, ничего не сделали, никак не попытались нас оградить. Этот же мужчина потом напал и ударил по камере Витю Кокарева, и, в общем-то, полиция бездействовала в этой ситуации. Это был единственный неприятный эпизод, и он даже не связан с тем, что у меня было написано на плакате, а просто с тем, что человек был не очень адекватен.

После этого мы решили, что нам интересно заявить о своей позиции, о своем мнении на главной площади города, и мы переместились на Стефановскую площадь. В тот день постояли еще на Стефановской площади. Ко мне туда пришел [заместитель начальника отдела по исполнению административного законодательства УМВД России по Сыктывкару Александр] Патов. Он сказал мне, что на площади стоять нельзя, но это все, что он сделал, и после этого он удалился вместе с другими сотрудниками полиции.

Они очень интересно действовали. Мы стояли на Стефановской площади три дня. Каждый день они к нам подходили. Сначала они требовали документы, потому что мы якобы пикетируем на площади и это запрещено. Мы сказали, что, согласно решению Конституционного суда РК и поправкам, которые были внесены в республиканский закон, стоять на площади можно. В республиканском законе в списке мест, где пикетировать нельзя, нет Стефановской площади.

После этого они поменяли тактику и стали требовать у нас документы по постановлению правительства РК, связанному с коронавирусом. По этому постановлению все обязаны по требованию полиции показывать им паспорт, чтобы тебя пробили, не находишься ли ты на карантине. Каждый день к нам подходил наряд полиции, и они по этому постановлению у нас требовали документы. Один полицейский не знал, что он может по этому постановлению потребовать у меня документы, и он у меня требовал просто так. Мы с ним спорили минут 15, потом ему кто-то позвонил, и, видимо, ему сказали, что по этому постановлению о режиме повышенной готовности он может у меня потребовать документы.

Они переписывали у нас данные паспортов, у всех, кто стоял на площади, они переписывали данные паспортов. На третий день к нам пришел снова Патов, прямо на площадь, и мне, и Нине вручил повестки. Это были повестки о том, что мы вот нарушили это постановление администрации города, которое говорит о том, что нельзя на площади проводить такие штуки типа митингов и пикетов.

В общем, в воскресенье мы с Ниной получили по три протокола на каждый день пикета, с которым мы стояли на площади. Сейчас мы ждем трех судов каждая. Шесть судов у нас будет по этим вопросам.

Первые несколько дней я думала, что для меня самое важное, что люди, когда проходят мимо, они читают то, что написано у меня на плакате, — они либо задают вопросы, либо просто между собой начинают это обсуждать. То есть они заинтересовываются и на какое-то время задумываются о проблеме, о которой я хочу рассказать.

Для меня это по-прежнему важно, но еще я поняла, что я хожу на пикеты еще и потому, что мне совершенно не нравятся многие вещи, которые сейчас происходят. То, что происходит сейчас с журналистами, с НКО, то, что происходит с Дмитриевым, с Юлей Цветковой. То, что я не знаю ни одного человека, который проголосовал бы за поправки, но при этом их приняли. Якобы 78% проголосовали за. Пикет — самое простое, что я могу сделать в этой ситуации. Для меня это важно, что я не бездействую и не молчу о том, что мне не нравится.

Люди часто подходят. Есть три типа реакции на наши пикеты. Самая большая часть просто проходит мимо, делает вид, что не замечает, или правда не замечает тебя, и ничего не происходит. Совсем мало людей подходят с негативными комментариями. Я за все время пикетов могу по пальцам пересчитать, сколько людей это было.

Значительная часть людей реагирует позитивно — они показывают пальцы вверх, говорят, что они с тобой согласны, что они с тобой вместе. Что всем уже все не нравится. Они говорят, что мы очень смелые, что это круто, что мы тут стоим в пикете. Это здорово.

Люди часто задают вопросы: «А что это изменит? Зачем вы тут стоите?» Я отвечаю: «Вы же подошли, и мы с вами поговорили об этой проблеме. Для меня это важно, потому что вы о ней узнали и о ней задумались». Это одна из самых важных вещей.

Плакаты придумывать не всегда просто. Все зависит от повестки. Если случаются какие-то вещи, если мы видим новости, которые нас цепляют или волнуют как-то особенно сегодня, то мы делаем плакат по этой теме. У меня несколько дней назад был плакат, который навеян решением суда по делу Дмитриева.

Бывают вещи, которые просто всегда в фоновом режиме есть. Например, вчера у меня был плакат «Давай притворимся, что ничего не зависит от нас». Я очень люблю группу «Порнофильмы» и часто ее довольно слушаю. Часто многие песни мне откликаются этой цитатой.

Люди просто хотят думать, что от нас ничего не зависит, от них ничего не зависит. Мой плакат был про то, что действительно ли от нас ничего не зависит или мы притворяемся?

Бывают дни, когда нет вдохновения, ты не знаешь, какой сделать плакат, и очень долго над ним думаешь, а бывает, что просто сразу приходит или есть проблема, которая волнует тебя сегодня.