«"Сеть"* — отдельно, убийство — отдельно». Родители Кати Левченко — о розыске дочери, публикации «Медузы» и собственных версиях

Девочка «с сильной моралью»

Екатерина Левченко родилась и выросла в Пензе, она младшая из двух дочерей. Мама Татьяна — бухгалтер, папа Сергей — бывший предприниматель.

Катя с детства увлекалась рисованием. Начинала с жанра аниме, после школы поступила в Пензенское художественное училище.

— Когда сдавали ЕГЭ, мы разговаривали с ней про [Фёдора] Достоевского, — вспоминает мама Татьяна Левченко. — Она говорит: «Ой мама, какой Достоевский такой-сякой, немазаный, что в нем хорошего все нашли?» Я с ней прям ругалась по этому поводу: «Кать, если тебе достанется сочинение, ты напиши, пожалуйста, так, как надо, а не так, как ты думаешь». Она говорит: «А зачем я так буду писать, если я так не думаю?» У нее с детства было свое мнение на любой вопрос, и она его четко придерживалась. В школе из-за этого проблем было очень много.

По словам отца Кати, дочь «была с сильной моралью». И он, и мать сомневаются в ее причастности к хранению или распространению наркотиков [о такой возможности говорится в расследовании «Медузы»]. По словам родителей, дочь «была агрессивно настроена к ним» [наркотикам] и «точно их не одобряла». 

— Как-то я вез ее в школу, она с возмущением мне: «Пап, меня возмущает, что уголовная ответственность возникает с 13 лет», — вспоминает Сергей Левченко. — А ей было 13 лет, она считала дискриминацией, что раньше [уголовную ответственность] не вводят. Я говорю: «В чем проблема? Я считаю, что до 13 лет вами легко манипулировать и управлять, вы очень ведомые. Поэтому будь добра, не делай ничего, что противоречит хотя бы твоей морали».

«Наконец-то нашла человека, который любит Бродского»

По словам родителей, Катя была аскетичным человеком, у нее было мало друзей, поэтому она их очень ценила.

— Они [фигуранты «Сети»* Максим Иванкин и Михаил Кульков] были для нее очень большими друзьями, — говорит Татьяна Левченко. — Про Максима Иванкина она говорила: «Наконец-то я встретила человека, который любит [Иосифа] Бродского». Она любила с ним [Иванкиным] философствовать.

В квартире мамы хранятся рисунки и картины Кати, ее коробки с гуашью и кисточками.

На рисунках — космические пейзажи. Сохранились ее автопортреты, портреты подруг и друзей, среди них — Максим Иванкин. Родители считают, что Катя нарисовала этот портрет втайне ото всех. Она рассказывала им, что Иванкин и Кульков запрещали себя рисовать.

— Она их не просто любила, а очень ценила. Говорила, что они [Иванкин, Кульков, Дорофеев] такие темы ведут, которые ее ровесники не ведут, не курят, не пьют, помогают животным, — продолжает отец Кати. — Был случай, когда они за нее заступились после спора в соцсетях. Ее [Катю] вызвали на встречу выяснить отношения, и они все за нее вступились. [На встречу] приехали матерщинники, а наши [друзья Кати] — все серьезные, высокие, с бородами — быстро поставили тех на место. Попрыгали [в машину] и тишина.

С Кульковым и Иванкиным Катю познакомил ее молодой человек Артём Дорофеев. Они встречались с мая 2016 года. Дорофеев очень нравился Катиным родителям, особенно отцу: молчаливый, серьезный, с цепким взглядом, очень высокий.

— Я его ставил в известность, говорил: «Слушай, Артём, ты у меня за Катюху отвечаешь». Он говорит: «Все, вообще проблем нет». Я верил, — охарактеризовал Артёма Сергей Левченко.

«Едят то, что делают»

Рязанский охотник наткнулся на тело Артёма Дорофеева в лесу в конце ноября 2017. Но личность погибшего установили только через полтора года.

Мать Артёма — учитель английского языка Надежда Дорофеева. Она пока не готова общаться с журналистами. По словам родителей Кати Левченко, публикация в «Медузе» разбередила воспоминания о сыне, которого похоронила в мае 2019-го.

Об Артёме рассказали родители Кати — что знают сами и что о нем рассказывала дочь.

Служил в ракетных войсках, на Балтийской косе в Калининградской области. В колледже учился на повара вместе с Михаилом Кульковым, с ним же потом работали поварами — делали суши. Планировали заняться бизнесом — поставить ларек с шаурмой. Место для ларька искали с Сергеем Левченко. Об этом отца, бывшего предпринимателя, попросила Катя незадолго до исчезновения. Место выбрали на улице Попова в Пензе, недалеко от дома, где Кульков и Дорофеев снимали квартиру.

Катя рассказывала родителям, что часто оставалась у них ночевать. Туда же приходил с ночевкой Максим Иванкин и другие ребята, которые «часто проводили беседы в закрытой ванной комнате».

— Питались они там обрезками от того, что делали [на работе]: обрезали и кушали, — вспоминает Сергей Левченко. — Они приносили и кушали эти суши, пиццу. Молодежь, 21 год. Я не считал, что это плохо. Ребята работают, едят то, что делают. Знают, что едят.

По словам Татьяны, в январе-феврале 2017 года у Кати и друзей были какие-то проблемы с деньгами. Она приходила к маме поесть и говорила, что денег мало. Но потом «стало много», и в холодильнике всегда была еда.

 

Как исчезла Катя

Последний раз Татьяна Левченко видела свою дочь 31 марта 2017 года. Катя очень нервничала и каждые 15 минут созванивалась с Артёмом — у Иванкина и Кулькова якобы случились какие-то неприятности (как следует из материалов уголовного дела «Сети»*, накануне вечером Михаила Кулькова, Максима Иванкина и Алексея Полтавца задержали во время закладки наркотиков).

В тот же день Катя уехала к Артёму. С тех пор родители ее не видели, 1 апреля отец звонил Кате на телефон, но тот был выключен.

— Тогда я решил позвонить на дежурный номер, который был у нас с Артёмом для связи, — рассказал Сергей Левченко. — Катя сняла трубку, сказала, что у нее все хорошо. На заднем фоне я слышал очень шумные разговоры. Судя по контексту, ребята решали какую-то серьезную проблему. Я попросил, чтобы она перезвонила маме и успокоила ее. Она обещала это сделать. Это был последний день, когда мы слышали ее голос.

8 апреля родители обратились в полицию с заявлением о пропаже. А 25 апреля Татьяна Левченко обнаружила записку в почтовом ящике. На ней был печатный текст: «Мам, со мной все нормально, не переживай. Постараюсь вернуться в ближайшее время». Далее шла инструкция, как установить протокол анонимного обмена сообщениями «Джаббер», логин и пароль для входа в нужную беседу.

Татьяна Левченко не знает, когда именно записка оказалась в почтовом ящике: тогда она могла не заглядывать в него по две недели. Сейчас проверяет каждый день.

Установив программу, Татьяна Левченко зашла в беседу и написала: «Привет». Через два или три часа ответил человек, который представился Артёмом. Еще часа через два ответила Катя. Татьяна Левченко уверена, что переписывалась именно с ней: дочь правильно ответила на проверочный вопрос о любимом блюде.

— Первый вопрос Кати был: «У тебя там полиции нет?» — вспоминает мама. — Я чувствовала, что она очень боится полиции. Катя обещала, что скоро вернется и что пока что будем общаться в «Джаббере». Через день я снова написала в эту беседу: «Привет». Ответом была тишина. Через несколько дней опять тишина. Я уже писала ей: «Катя, ну, пожалуйста, ответь». Опять тишина, и все. А потом в какой-то момент из беседы просто исчез ее аккаунт. И я осталась в этой беседе одна.

 

Как не верили в то, что нашли Артёма

По словам Сергея Левченко, Артём Дорофеев был внимательным и заботливым: раз в неделю он обязательно приходил к своей маме, и раз в неделю — к больной бабушке.

Когда он исчез вместе с Катей, его мать Надежда Дорофеева лежала в больнице. Последний раз она видела сына 31 марта. В следующие два дня он не снимал трубку.

Надежду Дорофееву выписали из больницы 3 апреля, в день рождения сына. Она отправилась на квартиру, которую он снимал вместе с Михаилом Кульковым. Там были сотрудники полиции, которые проводили обыск в связи с задержанием Кулькова по делу о наркотиках.

Первую информацию о своем сыне Надежда Дорофеева получила только в феврале 2019 года. За несколько месяцев до этого следователи брали у родителей Артёма и Кати образцы ДНК. Исследование показало, что в рязанском лесу был обнаружен труп Артёма.

По словам Татьяны Левченко, в это поверили не сразу. Во-первых, рост обнаруженного мужчины —180 см, а Артём был на 10 см выше. Следователь объяснил это тем, что тело лежало в болотистой местности с кислотной почвой, труп сильно разложился.

Во-вторых, Надежде Дорофеевой показалось, что анализ на ДНК у нее брали с нарушениями.

Сергей Левченко тоже не сразу поверил, что нашли тело Артёма. Он до сих пор не может понять, как на погибшем могли быть свитер, кофта, олимпийка — и все это под курткой размера «М». На Артёме такая куртка бы не застегнулась.

Но Надежда Дорофеева опознала кофту, которая принадлежала ее сыну. Чтобы получить окончательный ответ на самый страшный для нее вопрос, она заказала независимую экспертизу ДНК.

По словам Татьяны Левченко, на тот момент обнаруженные останки уже были захоронены в безымянной могиле. У следствия должны были оставаться биологические образцы в виде волос и ногтей и череп.

Надежда съездила в Рязань, забрала этот череп и пакетик с биологическим материалом, — рассказывает Татьяна Левченко. — Привезла в пензенскую лабораторию, конверт вскрывают, а там ничего нет. Пустой. С черепа тоже не получилось взять ДНК, потому что его чем-то обрабатывали, пытались определить внешность. Пришлось ей выкапывать эти кости, чтобы убедиться, что это ее сын.

В феврале 2019 года следователь из Рязани сказал родителям Кати, что территорию рядом с местом обнаружения трупа Артёма обследовали с собаками. Но Катю не нашли. По версии следователя, «Катя либо под Артёмом, либо рядом».

 

Версии родителей Кати Левченко

— Поначалу мы хотели сами обратиться к Иванкину и Кулькову. У нас вообще не было мысли, что Артём убит по их вине. Думали, что Катюха где-то прячется, — вспоминает Сергей Левченко.

Родители говорят, что в какой-то момент зацепились за версию, которую Кульков и Иванкин изложили рязанским следователям. Те сказали, что молодые люди все вместе встретились в лесу на границе Пензенской и Рязанской области. Потом Катя и Артём ушли в Краснодар, Иванкин с Кульковым — в Москву, а Полтавец уехал на Украину.

Версии исчезновения дочери у родителей Кати разные. Мама считала, что к пропаже молодого человека и девушки могут быть причастны сотрудники ФСБ: «Если могли пытать ребят по делу «Сети»*, то могли пытать и Артёма и переборщили». Она не могла поверить, что к его убийству и пропаже дочери могли иметь хоть какое-то отношение их друзья.

Отец считал, что к девушкам в деле «Сети»* у ФСБ интереса нет, и стал рассматривать версию о возможной причастности Иванкина или Кулькова к убийству Артёма и исчезновению дочери.

— Если бы это были силовики, почему тогда они не закопали его [тело Артёма] так, чтобы никто не нашел? А мотив у Иванкина, Кулькова и Полтавца, на мой взгляд, реальный — их взяли на закладке [наркотиков], а кто-то потом выносил из квартиры все то, что могло их скомпрометировать. По меньшей мере, Артём мог вынести оттуда [из квартиры] то, что компрометирует Иванкина и Кулькова.

Теперь Татьяна тоже не исключает эту версию. По общему мнению родителей, ФСБ не зацепилась за эту версию потому, что у них было дело «Сети»* и «терроризм круче».

— Я никогда не считал, что они [фигуранты «Сети»*] — политические [преступники]. Да, бегали, кидались, стреляли. И я против пыток, — добавляет Сергей Левченко. — Но они [фигуранты] должны ответить: где Артём? Где Катя?

Все эти годы Татьяна Левченко ездит к священникам – те говорят ей, что дочь жива. Один из них сказал, что Катя прячется в Кадоме Рязанской области — рабочем поселке на полпути между Рязанью и Пензой. Родители несколько раз ездили туда, но безрезультатно.

Пытались искать дочь и Артёма через других знакомых: в Челябинске живет сослуживец Артёма, тот якобы звал его к себе, подыскал для него работу. В Челябинске следов Кати и Артёма тоже не нашли.

 

За день до публикации «Медузы»

Татьяна Левченко пересказала свой разговор с сотрудником пензенской полиции. Он был знаком с материалами дела ее дочери до того, как его 26 февраля передали в Следственный комитет в Пензенской области. Разговор случился 20 февраля, за день до публикации «Медузы».

По словам Татьяны, сотрудник полиции не смог вспомнить Илью (знакомого фигурантов дела «Сети»*, чей рассказ опубликовала «Медуза»), который бы к нему обращался, но упомянул, что знает про приговор фигурантам дела «Сети»*. Когда она стала задавать наводящие вопросы по поводу убийства Артёма Дорофеева, полицейский вспомнил, что им «звонила адвокат, которая разбирается в деле, по Москве»: якобы «один из двоих, которых поймали в Москве [Кулькова и Иванкина], вообще склонен к убийству и мог его совершить». Сказал, что сотрудники полиции неоднократно ездили для опросов «к этому гражданину в тюрьму в Пензе, но никак».

Еще из его рассказа следовало, что помимо Иванкина и Кулькова силовики пытались найти еще одного человека. Полицейский сказал, что это «адвокат третьего, который к пензенским отношения не имеет». Этого «третьего» якобы пытались присоединить к ОПГ с Кульковым и Иванкиным.

— Еще он [полицейский] сказал, что в Москве искали девушку Ольгу, которой он [Иванкин] якобы сознался в убийстве, находясь под воздействием наркотиков [этот эпизод упоминается в публикации «Медузы»]. Но не нашли. А нашел ее вот этот звонивший им адвокат — при разговоре с ним девушка отказалась от своих слов. Об этом мне тоже сказал полицейский, и что ФСБ ее [Ольгу] сейчас «засекретила».

 

«Публикация была нужна как можно скорее»

По словам Татьяны Левченко, Илья Хесин, слова которого легли в основу публикации «Медузы», написал ей в день приговора фигурантам «Сети»* 10 февраля. Татьяна поняла, что он может много рассказать, и поехала в Москву. 15 февраля состоялась встреча с Ильей и журналистом «Медузы». Говорили три с половиной часа.

По словам Татьяны, Илья сказал ей, что звонил следователю в Рязань еще в 2019 году и рассказывал ту же информацию, что и «Медузе». Мама Артёма Дорофеева перезвонила следователю после встречи Татьяны Левченко с Ильей Хесиным 15 февраля и тот сказал: «Там только одни слова».

Публикация в СМИ, объясняют родители, нужна была как можно скорее, чтобы сослаться на нее при подаче заявления в следственные органы.

— Я как все это услышала [версию событий Ильи Хесина], сразу решила, что надо что-то делать, — продолжает Татьяна. — Поэтому согласилась на публикацию интервью в «Медузе» и решила, что надо идти подавать заявление в СК на возбуждение уголовного дела по подозрению в убийстве [дочери].

Отец Кати торопил журналистов «Медузы» с публикацией:

— Кристина [Сафонова, журналист «Медузы»] мне говорила, что репортаж обязательно выйдет. Просила подождать две недели. Я говорю: «Вы поймите правильно, я три года жду уже [известий о дочери]. Две недели ждать, чтобы что?» Она говорит: «Будете ссылаться на мой репортаж». И тогда я сказал ей, что жду до понедельника и иду подавать заявление [в СК]. Сказал ей, что не верю, что «Медуза» это опубликует.

Родители говорят, что не обращались в СМИ, потому что раньше, до рассказа Ильи, им не на что было ссылаться.

— Как мы придем с версией про Иванкина? Они [многие СМИ] и про «Медузу»-то говорят, что это «вброс ФСБ». А мы кто? Мы вообще планктон, — поясняет Сергей Левченко.

Татьяна Левченко боялась проявлять активность — вдруг дочь найдут и тоже подвергнут пыткам. Сейчас она считает: если дочь не найдут рядом с местом, где нашли тело Артёма, значит, она точно жива. Она не исключает ни версию Хесина, ни другие версии. Татьяна Левченко хочет, чтобы следствие, наконец, всерьез занялось розыском Кати.

— Я считаю, что «Медуза» сделала свое дело, — соглашается отец Кати. — Про нее [публикацию] много откликов — и лестных, и нелестных. Один из них — журналисты не судьи. Если у вас есть информация, не вы решаете, кому навредит и кому она поможет. В угоду конъюнктуре вы ее придержите, объяснив это более тщательным расследованием, как это делается в наших органах? Если либеральные СМИ позиционируют себя совестью нации – ну рассказывайте все, не стесняйтесь. Или вам нужна красивая картинка с «Сетью»*? Да, ребята не все там хорошие. Вы поймите правильно: «Сеть»* как политическое дело — отдельно, убийство — отдельно. Остановитесь, разберитесь, потом идите дальше. Я тоже против пыток. Но смерть — это же… Судя по тому, что такая шумиха вокруг нашего дела, для нас это хорошо. Сдвинется в конце концов, может быть, начнут искать.

По мнению родителей, публикация «Медузы» подняла очень серьезные этические вопросы. Они говорят, что «прекрасно понимают «Родительскую Сеть» (в которую объединились родители фигурантов дела «Сети»*), но имеют такое же право на справедливый суд и расследование в отношении их дочери.

— Левые активисты, которые признались и будут признаваться о том, что знали эту информацию [в публикации «Медузы»] — им нужно будет для себя хотя бы ответить, почему молчали. Вы знали, что с Артёмом Катьки нет. Вы знали, что они друзья с Иванкиным и Кульковым, в Instagram куча фотографий, где Катюха и Артём с ними. Катюха была от них в восторге. Бах — и людей не стало: перевернули — есть люди, перевернули [поворачивает ладонь тыльной стороной] — нет людей. Вот пусть теперь сами себе ответят: они на какой стороне? — призывает Сергей Левченко.

 

Что произошло после публикации «Медузы». Коротко

26 февраля пензенское управление Следственного комитета возбудило уголовное дело о предполагаемом убийстве Екатерины Левченко на основе заявления ее родителей и приложенной к нему публикации «Медузы». Официальный сайт управления сообщил о возбуждении дела 27 февраля.

В этот же день с сайтов управлений СК по Пензенской и Рязанской областям исчезли сообщения двухлетней давности про обнаружение трупа, на которые ссылалась в своей публикации «Медуза». Пресс-служба рязанского управления СК объяснила это журналисту «Новой газеты» тем, что личность умершего Дорофеева стала известна. Но опознали его в феврале 2019 года.

27 февраля сайт рязанского управления Следственного комитета сообщил, что расследование дела об убийстве Артёма Дорофеева продолжается.

Адвокаты осужденных по делу «Сети»* назвали статью «Медузы» вбросом. По словам адвоката Дмитрия Пчелинцева Оксаны Маркеевой, статья «Медузы» абсолютно бездоказательна, она крайне негативно скажется на деле «Сети»*. Адвокат Максима Иванкина Константин Карташов назвал расследование «танцем на костях». Адвокат Михаила Кулькова Игорь Кабанов сказал, что следственные органы в свое время задали интересующие вопросы его подзащитному и даже получили от него образцы ДНК для сравнительного исследования. По его словам, у следствия нет оснований подозревать Кулькова в причастности к убийству Дорофеева и исчезновению Левченко.

Жена Максима Иванкина и двоюродная сестра Дмитрия Пчелинцева Анна Шалункина поставила под сомнение адекватность источника «Медузы» в лице Ильи Хесина. По ее словам, если бы фигуранты дела «Сети»* были действительно причастны к убийству, у ФСБ был реальный шанс еще год назад обрубить на корню всю общественную поддержку.

26 февраля Дмитрий Пчелинцев через своего адвоката передал письмо с ответом на статью «Медузы». Он заявил, что не употреблял наркотики (иначе не смог бы сдавать анализы для работы инструктором в тире) и даже не был знаком с Артёмом Дорофеевым и Екатериной Левченко. Дмитрий Пчелинцев рассказал, что основной источник «Медузы» Илья Хесин был близок с его бывшей женой и прямо заинтересован в том, чтобы его очернить. 

---

*«Сеть» — признанная террористической организация, запрещена в России. Фигуранты дела «Сети»* заявили, что в реальности такой организации не существовало.

На «7х7» обновляется список профессиональных сообществ, которые выступили в поддержку фигурантов дела «Сети»* и за пересмотр или отмену приговора.