Адвокату и главе правозащитного проекта «Команда 29» Ивану Павлову 13 ноября исполнилось 49 лет. Он руководит правовой защитой обвиняемых в самых тяжелых уголовных делах - о госизмене, в которых оппонентом правозащитников чаще всего выступают российские спецслужбы. «7х7» собрал самые яркие комментарии и высказывания Павлова в один материал.
Об арестах адвокатов и положении дел с профессиональной солидарностью
"Адвокатура сегодня - дырявый как решето сосуд, не способный работать по своему прямому назначению. Сколько ни наливай в него квалификации и профессионализма – все вытечет. Останутся лишь капли на стенках сосуда, как доля оправдательных приговоров в стране – 0,17%. Для того чтобы адвокатура заработала, надо задраить все дыры и устранить все протечки. Только после этого мы можем рассчитывать, что такой важный институт гражданского общества, как адвокатура, будет функционировать должным образом. Сейчас рассчитывать на это наивно и адвокатам самим необходимо предпринимать чрезвычайные меры по наведению порядка у себя дома".
Об экспертах на службе у следователей
«Один из распространенных пороков экспертизы состоит в том, что эксперт заезжает на чужую территорию, которая находится в компетенции юристов, прежде всего суда, на территорию сторон, которые дают оценку тем или иным обстоятельствам дела. И когда эксперт вторгается в правовую сферу, он в общем нарушает законодательство об экспертной деятельности. Обычная экспертная деятельность имеет целый пласт проблем в России. И самая большая – в существовании ведомственных экспертных учреждений, они есть у ФСБ, сейчас собираются создать такое же экспертное учреждение при Следственном комитете. Эти учреждения занимаются обслуживанием следствия по уголовным делам – и волей-неволей в угоду следствию пренебрегают основными принципами экспертов – научностью и обоснованностью исследований. Эти эксперты входят в ведомственный круг лиц и обречены подыгрывать следствию».
О личном приеме в Генпрокуратуре
"Личный прием - это рудимент, остающийся в нашей культуре с давних времен, когда много людей были неграмотны и не имели возможность составить письменный документ. На приеме специально обученный человек помогал им это сделать. Сейчас вроде победила всеобщая грамотность, а личный прием все равно остался. Некоторые наивно думают, что на личном приеме можно решить какой-то вопрос - вынужден расстроить вас, в большинстве случаев там просто нет тех, кто принимает решение по вашим обращениям. Там работают курьеры, правда, иногда в чине полковника. Исключение составляют случаи, когда прием ведут первые лица».
О новых ограничениях для адвокатов
Согласно поправкам к закону об адвокатуре, которые внес сенатор Андрей Клишас (автор закона о неуважении власти), адвокатского статуса юриста могут надолго лишить из-за формальных нарушений в его работе. Поправки постепенно вступят в силу в 2020–22 годах, их раскритиковал Павлов:
«Ставить наличие адвокатского статуса в зависимость от этических норм, определяемых всегда очень тонкими гранями, – это значит обеспечить широкое поле для злоупотреблений и расправ по надуманным предлогам. Вы знаете, что теперь лишить статуса адвоката можно за систематическое несоблюдение требований к адвокатскому запросу? Нашли ошибки в двух запросах – теоретически можешь лишиться статуса в суде».
Но в новациях он нашел и положительные моменты:
«Многие новеллы нацелены на появившийся за последние несколько лет спрос в корпорации на демократизацию при формировании органов корпоративного управления».
О сходстве журналистов и адвокатов
На конференции ОБСЕ по вопросу свободы СМИ Иван Павлов выступил с речью перед журналистами (и российскими чиновниками):
«Вы проводите журналистские расследования, уличаете чиновников в коррупции. Какая реакция властей? Никакой. Нас также игнорируют в судах. Доля оправдательных приговоров в России снижается последние 10 лет, и на прошлый год этот показатель составил 0,17%. Этот показатель характеризует отношение власти к адвокатуре в уголовном процессе. Вас избивают и убивают в связи с профессиональной деятельностью — нападения на адвокатов тоже перестали быть редкостью. Вас преследуют в уголовном порядке — и в отношении адвокатов также возбуждаются уголовные дела в связи с профессиональной деятельностью. Сейчас наблюдается вспышка фактов уголовного преследования адвокатов. В уголовном кодексе есть статья 144 об ответственности за вмешательство в журналистскую деятельность, но официальная статистика свидетельствует о том, что эта норма не работает на практике. За вмешательство в деятельность адвоката не предусмотрена даже административная ответственность. <...> А причина, на мой взгляд, кроется в том, что ни мы - адвокаты, — ни вы - журналисты — так и не стали корпорациями. Парадокс - профессия журналист есть, а журналистской корпорации так и не построено. То же самое в адвокатуре. Мы слишком разные и свободные и порой хотим слушать только себя”.
О близком к нулю (0,17%) проценте оправдательных приговоров в российских судах
«Даже в советские времена этот показатель был выше. Чтобы оторвать эту цифру от нулевых значений, чтобы невиновный в России получил право на оправдание, чтобы у людей появилась вера в то, что они могут найти справедливость в российских судах, адвокатам и адвокатуре в целом надо овладеть и научиться эффективно использовать законные средства протестной активности. Потенциал для этого есть, необходима политическая воля руководства адвокатской корпорации, с чем пока наблюдаются некоторые проблемы временного характера. Но мы их решим, ибо нельзя остановить течение времени».
Об обвиненном в госизмене 76-летнем ученом Викторе Кудрявцеве
«Выдающийся заслуженный российский ученый. Человек, которого не сломали в Лефортово, тщетно уговаривая в обмен на освобождение из-под стражи дать признательные показания и оговорить своего ученика. Из таких людей состоит совесть российской науки».
О противостоянии с ФСБ
«Наша команда понимает, что ФСБ — это одна из самых мощных спецслужб в мире. Угрозы есть и были, в том числе и реализованные. И нападения на меня были. И семью мою разрушали.
Я привык страхи превращать в риски, а риски минимизировать. От них невозможно избавиться полностью, но мы делаем все, чтобы защитить себя и людей, которые с нами работают. Например, мы давно не разговариваем по телефону и не пишем друг другу СМС. Кстати, Facebook в этом плане достаточно безопасен — ни разу в уголовном деле не видели перепечатки разговоров из Facebook. В целом, безопасность — это штука, которая не подлежит афишированию. Мы стараемся об этом меньше говорить, ведь мы понимаем, в какой сфере работаем. Разумеется, мы понимаем, что каждого из нас могут ликвидировать люди из ФСБ. Но мы всегда с уважением относимся к своим оппонентам. Для нас этот поединок все еще проходит в рамках правого поля. Конечно, иногда у них есть большая фора, но мы надеемся, что наши оппоненты не будут бить нас ниже пояса. Когда такие удары наносят по нашим подзащитным, мы стараемся привлечь максимум внимания. Но мы надеемся, что честь мундира станет препятствием тому, чтобы обращаться так с нами. Хотя мы видим, как по ряду дел адвокаты попадают под пресс уголовного преследования спецслужб».
О руководстве адвокатских палат
«Есть известный афоризм: где два адвоката — там три мнения. К руководству адвокатуры эта мудрость стала неотносима. Как правило, среди 15 и даже 30 членов совета адвокатской палаты редко находятся два разных мнения. В то же время адвокатское сообщество взрослеет и становится более взыскательным к своему руководству. В такой ситуации обсуждение перемен, при всем нежелании со стороны формальных лидеров корпорации, приходится начинать рядовым адвокатам».
