В Пензенском областном суде 15 мая продолжился процесс в отношении семи антифашистов, которые, по версии обвинения, создали террористическое сообщество «Сеть»* для подготовки государственного переворота. Анархистов ― Илью Шакурского, Дмитрия Пчелинцева, Армана Сагынбаева, Василия Куксова, Андрея Чернова, Михаила Кулькова и Максима Иванкина ― обвиняют в организации террористического сообщества и участии в нем. Двоим из них — Шакурскому и Пчелинцеву — инкриминируется еще создание террористического сообщества.
Гособвинитель Серей Семеренко 14 мая огласил обвинительное заключение об участии подсудимых в террористическом сообществе, с которым фигуранты дела не согласились. Из семерых обвиняемых на процессе 15 мая в свою защиту лично выступили только Илья Шакурский и Дмитрий Пчелинцев. Монологи фигурантов — в материале «7x7».
Дмитрий Пчелинцев: «В основе этого процесса лежит презумпция виновности»
— Уважаемый суд, я, если честно, очень сильно обескуражен тем фактом, что это совершенно бездарно сфабрикованное дело дошло до суда. Благодаря общественной огласке планам следователя [фигуранты дела заявляли о том, что во время следствия их пытали, чтобы выбить показания] не удалось сбыться, и нам удалось говорить правду. Но, несмотря на это, нездоровая фантазия следователя в 15 томах тем не менее была подписана прокурором и передана в суд.
Дмитрий Пчелинцев
Всем известно, что состав преступления включает четыре обязательных элемента [объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона преступления]. В материалах дела нет ни слова о том, как пострадала общественная безопасность или как могла пострадать общественная безопасность. Нет ни слова о том, при чем здесь вообще общественная безопасность как объект преступления. Нет совершенно никакой информации о сплоченности и согласованности действий присутствующих здесь лиц. Никто из нас не был даже знаком друг с другом, а те, кто был знаком, не общались настолько близко. Говорить о согласованности действий странно, потому что в таком составе мы собираемся в четвертый раз в жизни, и все четыре раза — в стенах суда. Соответственно, ни о какой стабильности состава [преступления] не может идти и речи.
Чтобы вменять нам [статью Уголовного Кодекса] 205.4 [«организация террористического сообщества и участие в нем»], надо было кого-то сделать руководителем. Следователь проделал огромную работу: придумал, разработал и раздал нам роли и обязанности. Одна из них — это руководитель [сообщества]. Но в материалах дела нет информации о том, как кем-либо, как-либо и когда-либо осуществлялось это руководство. Информации о том, как мы выполняли свои обязанности, тоже нет.
Одновременно с этим заключение содержит лишь череду неустановленных обстоятельств. В деле есть только мифическая цель и такие же мифические способы ее достижения. В нем много чего нет. Проще говорить, что в нем есть. Поэтому никакие мои действия, за отсутствием трех из четырех обязательных элементов, не образуют состава преступления. Но следователю не нужны были доказательства, нужна была только их видимость. Как говорится, был бы человек, а дело найдется.
Это процесс, построенный не только на насилии и лжи. В основе его лежит презумпция виновности, вынуждающая меня доказывать, что черное — это не белое. Я неоднократно заявлял о насилии, фальсификации доказательств, и о давлении, но получал лишь отказы: везде, якобы, были соблюдены формальности. Несмотря на все ужасы следствия, которые я наблюдал воочию, я, тем не менее, все еще верю в справедливость и беспристрастность суда.
Илья Шакурский: «Под пытками мы бы рассказали обо всем. Если бы было, что рассказывать»
— Мне вменяется создание подгруппы структурного подразделения «Восход». Мне непонятен вообще смысл создания данной подгруппы, и в обвинении он никак не отражен. Там указано, что структурное подразделение имеет аналогичные свойства, которыми обладала сама основная группа «5.11» («5 ноября»). Зачем создавать в группе, в которой я якобы уже находился, еще одну подгруппу. Возможно, это только сделано следователем для того, чтобы у меня была как раз-таки первая часть [статьи 205.4 («Создание террористического сообщества»)], которой он меня шантажировал. Непосредственно для того, чтобы если я не буду признавать вторую часть [статьи 205.4. («участие в террористическом сообществе»)], то у меня будет первая часть.
Илья Шакурский
В обвинении сказано, что по приказу [Дмитрия] Пчелинцева я в 2016 году создал группу «Восход» в неустановленном месте. Уважаемый суд, это неустановленное место… оно просто не может быть установлено по той причине, что в 2016 году я с Пчелинцевым просто не общался.
В обвинении сказано, что я вступил, осознавая ее цели, в группу «5.11» не позднее 2015 года. Но там же сказано, что цели и задачи [«Сети*»] были основаны не позднее 2016 года. То есть я вступал в «5.11», когда не существовало организации «Сеть»*, и все-таки осознавал какие-то цели. Непонятно, какие.
Сказано, что одной из задач организации «Сеть»* была детальная разработка способов и мест. Ни того, ни другого в деле нет. Организация создается для каких-то действий. Никаких фактов, подтверждающих, что какие-то действия готовились, в деле не присутствует.
Более того, мне вменяется роль разведчика, что я должен был определять те самые места, на которые должны были осуществляться атаки. Но я, честно говоря, даже не представляю, где у нас находятся склады с вооружением и каким образом на них нападать.
В начале следствия почти каждый из фигурантов, который подвергался пыткам и давлению, давал признательные показания. Возникает вопрос: неужели люди, которые дают признательные показания не удовлетворили бы желание следствия и не сказали бы об этих неустановленных местах, лицах и времени? Если бы мы действительно хотели признаваться, мы бы рассказали обо всем этом. Если бы было, что рассказывать.
Я не осуществлял никакие связи между группами, которые мне вменяются. Из Петербурга я большинство людей даже не знаю. В обвинении говорится, что только я и Пчелинцев знали точное количество всех групп и ролей. Это все написано, чтобы вменить нам первую часть. Хотя в другом месте сказано, что группы собирал Пчленицев с Иванкиным. Я все это озвучиваю, чтобы показать противоречивость обвинения.
Совсем абсурдное утверждение, что у меня были зашифрованные ЭВМ. Единственное, что у меня было — это телефон с паролем, но я его при задержании сообщил оперативникам. Когда мне вернули телефон, его уже отформатировали.
И самое главное: там говорится, что анархическое сообщество обладало иерархической структурой. Это не укладывается в моем понимании, потому что я представляю, что такое анархическая организация и что такое иерархическая структура. Цель [организации] я читал неоднократно, но так ничего и не понял: как с помощью поджога офисов «Единой России» и военкоматов можно дестабилизировать органы власти и свергнуть конституционный строй?
Если все это может как-то укладываться в чьих-то головах и мы будем признаны виновными, то нас нужно не в тюрьму тогда сажать, а в психиатрическую больницу. Абстракции и фантазии указывают, что следователь, видимо, отнесся к обвинению поверхностно или халатно. Когда я задал ему логичный вопрос перед отправкой дела в прокуратуру, он мне ответил: «Там особо разбираться не будут». Я же надеюсь, что уважаемый суд, наши защитники и обвинитель разберутся в этом. Но для начала надо хотя бы более корректно и грамотно составить само обвинение.
О деле «Сети»* стало известно осенью 2017 года, когда сотрудники правоохранительных органов задержали в Пензе и Санкт-Петербурге молодых людей от 22 до 30 лет анархистских и антифашистских взглядов. По версии следствия, они готовили теракты в день выборов президента 18 марта и во время чемпионата мира по футболу в июне–июле 2018 года. Уголовное дело возбудили в октябре 2017 года.После оглашения обвинения все семеро фигурантов дела не признали свою вину. По словам арестованных, ранее они дали признательные показания под пытками.
*Сеть — террористическая организация, запрещенная в России.
