Руководитель движения секс-работников «Серебряная роза» Ирина Маслова — о зачистках перед чемпионатом мира и запахе тюрьмы

К началу чемпионата мира по футболу международная правозащитная организация Amnesty International запустила кампанию «Отвага» в поддержку российских правозащитников. На сайте проекта собраны истории 11 правозащитников, 10 из которых живут в городах, где будут проходить игры чемпионата. Интернет-журнал «7x7» публикует их монологи.

Руководитель движения секс-работников «Серебряная роза» Ирина Маслова

— Все нормальные люди уезжают из Санкт-Петербурга во время крупных мероприятий — все перекрыто, все мешает. А нас, секс-работников, выдворяют из города против нашего желания. С 25 мая начинается «усиление» работы всех силовых ведомств, иными словами, планируются зачистки. Они будут проходить в качестве актов устрашения, чтоб показать города, в которых проходит чемпионат, «в приличном виде». Большинство секс-работников понимают, что силы неравные, давление запредельное, и решают прекратить на время чемпионата работу.

Я перестаю быть гражданином и жителем своего собственного города, мне это не нравится

Я хорошо помню май 2003 года. Тогда как раз должно было начаться празднование 300-летия Санкт-Петербурга, а тем временем шли жесткие зачистки — перед крупными мероприятиями власти всегда хотят показать, что в стране все хорошо и замечательно. В Петербурге зачищали «нежелательные элементы» — как перед Олимпиадой 1980 года, когда всех «маргиналов» выселяли за «101 километр». Наша «Серебряная роза» родилась, когда мы поняли, что сотрудники полиции, которые призваны защищать граждан, не просто превышают должностные полномочия, а становятся агрессорами, на которых нет управы и закона. Родилась из внутреннего протеста, что с людьми государство и власть не обращаются по-человечески. Сначала мы функционировали как маленькая группа самопомощи, а затем все переросло в движение секс-работников по защите здоровья, достоинства и прав человека.

Тогда, в 2003-м, меня забрали в Петроградское отделение милиции и держали там 48 часов в одиночной камере. Когда везли в отделение, шел дождь, когда я выходила, тоже шел дождь. Я впервые на своей шкуре, прямо на коже, ощутила, что такое неволя. Это не про свободу, это про совершенно жуткий запах, который впитывается во все поры кожи, в одежду — ее попросту пришлось выкинуть. И даже три часа в ванной не помогли — мне казалось, я содрала с себя кожу в кровь, чтобы ее можно было полностью снять и обрасти новой.

Этот запах возвращается, когда ты слышишь истории или начинаешь вести какие-то дела о преступлениях против секс-работников и секс-работниц. Это страшный запах, но он рождает внутри тебя желание драться. Для меня теперь защита секс-работников — не обычная работа, это дело моей жизни, миссия. Моя цель — чтобы полиция начала защищать граждан, чтобы была декриминализована секс-работа, чтобы была отменена административная статья 6.11 за «занятие проституцией» — основная вещь, которая наносит удар по достоинству, здоровью и правам трех миллионов человек в России. Это не просто штраф, который выписывается секс-работникам, это то, на чем зиждется система насилия и коррупции.

Полицейские приходят к секс-работницам и секс-работникам делать «проверочную закупку», если говорить проще — провоцируют на совершение правонарушения, хотя любые провокации запрещены российскими законами

Эти провокации идут рука об руку вместе с запугиванием — психологическим, физическим, обещаниями рассказать близким, общественным осуждением, телевидением, которое показывает, как «берут проституток». А дальше начинается чистое насилие: «шмон», изъятие ценностей, денег, вещей, техники, косметики. Полицейские забирают с собой постельное белье, еду из холодильника, туалетную бумагу, стиральный порошок. Это откровенный разбой и превышение должностных полномочий.

В отделе полиции девчонок должны держать не больше трех часов, но на деле это может продолжаться до трех суток. Все это время их заставляют, принуждают писать на себя показания. До суда доходят треть, если даже не 10% этих протоколов — секс-работницы откупаются. Бывает, что штраф в десять раз меньше размера взятки ($25–30 и $80–250 соответственно), почему так? Потому что штраф — это всего лишь штраф, а вот потерянное время на сидение в отделе полиции не вернуть. Люди покупают себе свободу.

Помимо штрафа существует специальная общероссийская база данных МВД, из которой невозможно изъять чьи-либо данные, если они туда однажды попали. Получается, что путь в другую профессию для нее может быть закрыт, ведь большинство крупных компаний «пробивают» кандидата по таким базам. Это бьет не только по секс-работникам, но и по их семьям.

С «мамой-проституткой» дети не смогут попасть в институт МВД или, скажем, Кремлевский полк. Это правонарушение ведет к поражению в гражданских правах. И так уже 70 лет

На протяжении многих лет в России три миллиона секс-работников и секс-работниц, а число их клиентов — тридцать миллионов. Кто-то приходит, кто-то уходит, но эта цифра не меняется. Четверть страны спит в одной постели, а государство не хочет признавать, что у нас эпидемия ВИЧ. Виной тому — отсутствие профилактических программ, высочайшая стоимость презервативов, отсутствие полового воспитания и насаждение его суррогатных форм.

Чемпионат мира закончится, и все здесь рухнет в пропасть. Четырнадцать лет Глобальный фонд для борьбы со СПИДом финансировал российские ВИЧ-сервисные организации — после июля фонд уходит из страны, и неизвестно, когда вернется. Россия сама платит деньги в фонд для остановки эпидемии, там подпись Путина стоит как члена «большой восьмерки», а теперь за получение этих денег вносят в список «иностранных агентов». У нас осталось всего 10 организаций, которые делали качественные и эффективные программы снижения вреда. Сейчас Россия вышла на третье место в мире по темпам роста заболеваемости ВИЧ после ЮАР и Нигерии, и я боюсь, когда все эти организации закроются, то мы займем первое место и достаточно быстро.

И все же, несмотря на все трудности, на зачистки полиции, я люблю свой город. Я бы посоветовала людям, которые первый раз в Петербурге, сходить на Малую Садовую. Там очень красивые дворики. Еще я люблю спуститься по набережной прямо к воде и погрузить туда ноги. Отключаешься и смотришь на воду. Особенно если солнечный день. И неважно, где ты устроишься — в канале или Неве. Просто сидишь и болтаешь ногами в воде...