На круглых столах Костромской школы публичной политики поднималось множество тем, но обсуждения историко-культурного наследия города еще не было. Для древней, насыщенной памятниками Костромы вопрос является актуальным, поэтому 16 января историк и градозащитник, член Российского национального комитета Международного совета по памятникам и достопримечательным местам (ICOMOS) Наталья Самовер рассказала, для чего, кто и как может и должен сохранять архитектурную старину. Организатором мероприятия, на которое пришли общественники, журналисты, историки, краеведы, архитекторы (включая главного архитектора Костромы) и дизайнеры, выступила Костромская группа Комитета гражданских инициатив. Интернет-журнал «7x7» приводит ключевые цитаты из выступления Натальи Самовер.
«Градозащитное движение — это разновидность правозащитного»
— Градозащитник — это такое новое слово, я даже не знаю, существует ли оно в словарях современного русского языка, успели ли его туда внести. Это слово, по моим наблюдениям, появилось в середине 2000-х годов, и произнесли его впервые петербургские градозащитники, решившие определить самих себя.
Градозащитное движение — это разновидность правозащитного. Как это может быть? Мы привыкли к тому, что правозащитное движение — это что-то про политические права, про социальные права, про гражданские права и свободы. А тут — камни, деревяшки, памятники, дома, церкви. Но ведь мы защищаем не камни: камни не живы, они не рождаются и не умирают, камням не больно. Мы защищаем то, что дает этим неживым предметам жизнь, то, что превращает их из неживых предметов в культурное наследие. Мы защищаем право человека на свое наследие, на свою историческую память, на свою культурную идентификацию.
Протестная составляющая градозащитного движения — это вынужденная самооборона, к которой приходится прибегать, когда все мирные средства исчерпаны. Но главная, основная сущность градозащитного движения абсолютно мирная и созидательная. И первое, с чего она начинается, — это просветительство.
Когда люди выходят на борьбу, прекрасно осознавая, что успеха не может быть, когда они выходят на смерть, они побеждают. Ведь побеждает тот, кого не смущает невозможность победы. Невозможность победы — это не повод опустить руки, это повод искать способ победить.
«Отрешиться от прошлого невозможно»
— Культурное наследие, в отличие от природного, не возникает само по себе. Оно возникает в результате деятельности людей и несет в себе историческую память о тех людях, которые прожили свои жизни до нас. Сейчас мы переживаем ренессанс интереса к культурному наследию. И это часть процесса восстановления человечности.
Сколь бы ни было прекрасно новое, отрешиться от прошлого невозможно, как невозможно выскочить в завтра из своего вчерашнего тела. Пренебрегать своим вчерашним днем — это значит пытаться расстаться со своим телом, это значит совершить самоубийство и умереть.
Если человек теряет память, он превращается в глубокого ментального инвалида. То же самое происходит и с народом, который отказался от своего культурного наследия сознательно или утратил его по какой-то причине.
Сейчас мы начинаем чувствовать что-то к своим предкам, к тем людям, без которых нас не было бы на свете, без которых мы не были бы тем, что мы есть. Культурное наследие нужно нам для того, чтобы мы знали, кто мы такие, для того, чтобы мы уважали сами себя. А мы уважаем себя, когда достойно несем миссию взрослого человека — передаем эстафету от поколения, которое было до нас, другому поколению, которое будет вслед за нами.
«Копия может быть очень хороша, но она не будет живой»
— Никому не нужно объяснять ценность подлинных произведений живописи. Если кому-то придет в голову идея выбросить из музея картину Репина, потому что она старая, и повесить на ее место такую же новую, его засмеют. Но когда мы то же самое проецируем на архитектуру, многие удивляются: а почему бы не снести старое здание, ведь оно старое, и построить на его месте такое же новое?
У культурного наследия есть такое измерение, как измерение подлинности. Если оно не подлинное, то оно утрачивает непосредственную, живую связь с прошлым, превращается в имитацию.
Можно придумать себе прошлое, но оно не будет твоим прошлым, оно не будет питать тебя ничем. Так и создание копий вместо подлинного памятника разрывает нашу связь с прошлым. Копия может быть очень хороша, она может быть почти не отличимой от подлинника, но она не будет живой.
«Где недофинансирование, там недоуважение»
— С одной стороны, по закону сохранение культурного наследия — это ответственность государства. Но опыт показывает, что государство со своими многосложными обязанностями справляется с разным успехом. Некоторые свои обязанности оно считает более важными, а некоторые менее важными. К таким менее важным как раз и относится сохранение культурного наследия. Все время происходит недофинансирование этой сферы, а где недофинансирование, там недоуважение.
Государство обязано сохранять наследие, но это наследие не государства, а общества. Государству нужен эксперт и собеседник в лице общественности. Общественность лучше всех видит и понимает, где необходимость, где нужда. Она гораздо креативнее государства, потому что гораздо меньше связана всякими административными процедурами. Общественность находит выход там, где государственный чиновник, даже самый благонамеренный, разводит руками и говорит: «Ребята, я бессилен».
Деньги выделяются на знаковые объекты: на большие, красивые храмы, на эффектные, раззолоченные дворцы. Рядовым памятникам достаются крохи или не достается ничего. И в этот момент может прийти помощь от волонтеров.
Нам нужно прийти к тому, к чему уже пришли во Франции, где государство и общественные волонтерские организации работают вместе, потому что сохранение культурного наследия — это общая задача. Мы и государство — разные сущности, это нормально. Но нам не нужно враждовать. У государства есть какие-то возможности, каких никогда не будет у нас. У нас есть какие-то способности, которых никогда не будет у государства. В результате мы получаем то, чем довольны все.
«Нормальные люди никогда не утилизируют бабушку»
— Мы все потомки людей, много десятилетий живших в ужасной нищете, для которых любая обновка была необыкновенным событием, а ремонт был чем-то таким, о чем вспоминали последующие 20 лет. Мы выходцы из культуры, для которой новое хорошо уже тем, что оно новое, а старое плохо, потому что оно уже реально развалилось и нуждается в замене. Мы должны выползать из этой позорной ситуации.
Нам нужно начинать понимать, что старое заслуживает уважения к себе так же, как старые люди. Бабушка давно потеряла «товарный вид», и пользы семье от бабушки никакой, от нее одни расходы. Рассуждая таким образом, можно было бы бабушку утилизировать. Но ведь нормальные люди никогда не утилизируют бабушку. Они находят в ней массу достоинств, носителем которых является только она и больше никто. И боже упаси бабушку потерять, потому что тогда вся семья развалится — в бабушке есть что-то такое, за что вся семья держится двумя руками. То же самое и с культурным наследием, и со старыми домами.
Для того, чтобы человек мог захотеть что-то защищать, он должен это что-то полюбить. А для того, чтобы любить, нужно знать, хотя бы увидеть. И на глазах у нас из человека, которому было все равно, который жил в пределах своей квартиры, начинает вылупляться гражданин, который вдруг внезапно (даже иногда внезапно для самого себя) начинает чувствовать ответственность за что-то такое, что ему не принадлежит.
Попасть в ЮНЕСКО, но сначала — в ВООПИК
Наталья Самовер рассказала о том, как Анор Тукаева, ранее никаким образом не причастная к сохранению культурного наследия, начала спасать затопленный Крохинский храм-маяк в Вологодской области. Об интересной акции градозащитной организации «Архнадзор», участники которой развесили листки с надписями арестованных в годы репрессий жителей на домах нескольких улиц в центре Москвы. О возможностях Костромы претендовать на попадание в список всемирного наследия ЮНЕСКО. О деятельности ВООПИК — Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. О «негативной мобилизации» петербуржцев против строительства башни «Газпром-сити». Об успешном опыте Томска по сохранению памятников деревянного зодчества.
В интерактивной части круглого стола костромичи рассказали о первых шагах по реализации в городе проекта «Том Сойер фест». О красивой усадьбе Витово возле санатория «Трифоныч», которую в свое время, по некоторым данным, купил бывший федеральный министр Михаил Зурабов. Об усадьбе Черевиных в деревне Нероново Солигаличского района, которую выкупил предприниматель, но в течение продолжительного времени так и не смог ее восстановить. О воссозданном энтузиастами деревянном Асташевском чудо-тереме крестьянина-отходника Мартьяна Сазонова в Чухломском районе. О печальной участи бывшего дома культуры завода «Рабочий металлист» и старого железнодорожного вокзала на улице Московской. О необходимости сохранения городской станции юннатов на Мясницкой, которую тоже можно считать историческим памятником.
В конце встречи участники круглого стола договорились создать в Костроме представительство ВООПИК.
Градозащитники всех регионов,объединяйтесь!