«Надо уходить от национальностей. Мы должны быть россиянами». Интервью с главой Федеральной еврейской национально-культурной автономии Владимиром Штернфельдом

Федеральная еврейская национально-культурная автономия (ФЕНКА) — одна из крупнейших в России еврейских организаций, которая работает уже почти два десятилетия. С 2013 года ее возглавляет российский предприниматель и общественный деятель Владимир Штернфельд. В интервью «7x7» он рассказал о будущем организации, положении евреев в России, национализме и патриотизме.

 

О национализме в регионах и Госдуме

— Владимир Давидович, в сентябре вам исполнилось восемьдесят лет.

— К сожалению.

— За это время вы успели поработать в бизнесе [Владимир Штернфельд основал несколько крупных российских компаний], занимали должность первого заместителя начальника Департамента строительства Москвы. В общественно-политическом пространстве ваша деятельность тоже известна. Что считаете своим главным достижением?

— Что все-таки начали уважать ФЕНКА. Она стала одной из трех ведущих [еврейских] организаций России, которая пользуется признательностью и в регионах, и среди наших федеральных руководителей. Я считаю, что это самое главное наше достижение. Ну, и второе. Это не мое личное достижение — это достижение всей нашей организации, то, что меня избрали председателем Совета Европейского центра толерантности. Мы активно принимаем в этом участие. В том числе — выпускаем доклады о ксенофобии, радикализме и преступлениях на почве ненависти в Европе. Авторы доклада — представители европейских государств. Мы принимаем участие в заседаниях совета, отстаиваем право России называться демократическим государством.

— Вы недавно в своем Facebook перепостили статью о том, что, по данным одного из исследований, Россия среди европейских государств является самым безопасным государством для проживания евреев.

— Это действительно так! Я считаю, что сегодня евреи в России являются такой же нацией, как и все другие, не подвергаются никакой дискриминации, нормально живут, развиваются. Россия — это нормально развивающееся демократическое государство. Если мы будем говорить об антисемитизме, ксенофобии, то они преследуются государственными органами с одной стороны, а с другой — государственная пропаганда направлена на укрепление дружбы народов. Хочу сказать, что в этом вопросе огромную роль играет наш президент — Владимир Владимирович Путин, который все время проводит политику сплачивания всех наших национальностей, проживающих в России.

— Но и националистические движения тоже развиваются. В этом году коми редакция «7x7» опубликовала материал о том, как предыдущие власти республики негласно поддерживали националистов. Вы руководите организацией, в которой много региональных автономий. На их работе эта проблема как-то отражается?

— Ну что я вам хочу сказать... Дураки везде есть. Я считаю, что любое националистическое движение и люди, которые там состоят, — либо неполноценные люди, либо те, кто делает себе карьеру, либо те, кто получает деньги из-за рубежа и живет за счет этих денежных средств. Поэтому да, конечно, в регионах есть такая проблема. Но о ней не умалчивают, об этом говорят, их преследуют. То есть да: это есть, но в незначительном количестве. Это не является ни государственной, ни региональной политикой. Демократические основы нашего государства позволяют таким организациям, если они не ведут себя экстремистски, существовать. Но их процент очень незначительный.

 

 

 

— Тем не менее даже в Госдуме есть несколько депутатов, заявления которых можно расценивать как националистические.

— Кого вы имеете в виду? Толстого [Пётр Толстой — депутат Госдумы от партии «Единая Россия»]?

— Не только. Депутат Милонов [Виталий Милонов, депутат Госдумы от партии «Единая Россия»], например.

— Неполноценные люди бывают. Ну что сделать? Ну да, они попадают в Госдуму. Я считаю, что руководство думы и комиссия по этике должны более жестко реагировать на это. Безусловно, это радости не доставляет, но и горя большого нет. Для того, чтобы дурак показал себя дураком, он должен быть виден. Думаю, что в конце концов выводы избиратели для себя делают, когда сталкиваются с такими проявлениями.

Я еще вам хочу сказать... Знаете, я ведь большую жизнь прожил и много в своей жизни видел. Русский, советский народ очень добрый. И всякие выступления националистического характера — они временные, они подогреваются. Я вспоминаю Великую Отечественную войну, 44-й год. По Садовому кольцу, на котором я тогда жил, гонят пленных немцев. И приходит соседка моей бабушки. И говорит: «Эсфирь, вот пленных гонят, немцев. Они, наверное, голодные». Она режет полбуханки черного хлеба, который получен по карточкам, и говорит мне: «Вова, иди отдай пленным». А мы жили в коммунальной квартире, там жили люди трех-четырех национальностей. И все, кто там был, говорят: «Как это — ты дала, а мы не дадим?». И они мне полную авоську набрали. Мне было семь лет. Я, значит, взял авоську и пошел. Стоит красноармеец. Я ему говорю: «Дяденька, а можно отдать хлеб?». «Ты иди, мальчик, только иди в середину, потому что с краю уже подают», — ответил красноармеец. Вы понимаете, подают! Тем, которые убивали, которые уничтожали, которые унижали, которые считали, что люди, которые живут в Советском Союзе — неполноценные. Эти люди жалели этих пленных и последний кусок от себя отрывали, чтобы их накормить. Я спрашиваю красноармейца: «Дяденька, а как я назад вернусь?». Он говорит: «Ну ты же наш!». Поэтому я пришел такой довольный на кухню и говорю: «Бабушка, меня „нашим“ назвали!».

 

Русский, советский народ очень добрый. И всякие выступления националистического характера — они временные, они подогреваются

 

Про работу ФЕНКА

— Последний проект ФЕНКА, который был поддержан президентским грантом, — это серия видеоочерков «Страна героев». Для вас лично что значит этот проект?

— Знаете, что? Я очень переживаю и считаю, что все, что связано с Холокостом, оно, конечно, заслуживает внимания. Это правильно. Но чересчур много, да простит меня Господь, этому делу уделяется внимания. И я очень рад, что сейчас стали обращать внимание и показывать тех людей, которые спасали подлежащих уничтожению. Не только евреев, но и цыган, и военнопленных, и советских работников, рискуя собственной жизнью и жизнью своих детей. В Израиле существует Аллея Праведников. И сегодня у нас в России, например в Кисловодске, наша региональная организация тоже создала Аллею Праведников, где стоят памятники тем людям, которые оказывали помощь в спасении подлежащих уничтожению людей.

Вот был снят фильм про [партизана Николая] Киселева, который жил в Москве [«Список Киселева»]. Мы ходатайствовали перед Владимиром Владимировичем Путиным о том, чтобы ему присвоили звание Героя России.

Это очень правильное и нормальное явление. Потому что это те люди, которые рисковали, которые отдавали себя. И то, что такие люди были, есть и их становится все больше и больше — этим надо гордиться, их надо показывать, о них нужно говорить.

— Очень интересный видеоочерк о руководителе петрозаводской воскресной школы Дмитрие Григорьевиче Цвибеле. Вообще в «Стране героев» сняты люди самых разных национальностей — и в ФЕНКА тоже есть люди разных национальностей. В одном из своих интервью вы сказали, что членом организации может быть тот, кто считает себя евреем, даже если он татарин или армянин. Почему вы выбрали такой подход?

— Вот, допустим, я хочу о себе сказать. Я не считаю себя евреем в полной мере. Да! Почему не считаю? Так-то, конечно, я — еврей, на меня только посмотреть достаточно. Но я вам хочу сказать, что больше всего во мне все-таки русского. Потому что я ходил в русский детский сад, я учился в русской школе. Я воспитан на русской литературе и русских произведениях. Я очень люблю русский язык, с удовольствием читаю. Так уж получилось: меня пригласили участвовать в еврейской жизни. Если человек считает себя евреем, если он готов изучать историю, если он готов работать во благо организации — то я очень рад и счастлив.

У Алигер очень хорошо сказано:

Родину себе не выбирают.

Начиная видеть и дышать,

Родину на свете получают

Непреложно, как отца и мать.

 

Больше всего во мне все-таки русского. Потому что я ходил в русский детский сад, я учился в русской школе. Я воспитан на русской литературе и русских произведениях

 

— От национальных организаций ждешь национального подхода, а вы получаетесь такими… интернациональными.

— Мы живем в XXI веке. Это нужно ощущать. Мы все едины сегодня должны быть. Этому учит нас наш президент. Он все время на совещаниях — а я член президентского Совета по межнациональным отношениям — подчеркивает одно: что каждый должен заниматься национальным вопросом, но все мы живем в России.

— Через пару лет организации исполнится уже 20 лет. Большой срок. Какой бы вы хотели ее видеть через следующие 20 лет?

— Я сейчас скажу крамольную фразу. Через следующие 20 лет таких организаций быть не должно. Должно быть все едино. Понимаете? Надо уходить от национальностей. Сегодня те, кто проживает в России, должны быть россиянами. Может быть, я сказал глупость, может быть, это кому-то не понравится, но как есть. А через два года я хочу, чтобы мы были дружными, чтобы мы помогали друг другу, чтобы мы принимали более активное участие в решении тех проблем, которые стоят сегодня перед Россией.

 

 

— Вернемся тогда к вам. Когда вы комментируете политические события, вы даете оценку с патриотических позиций. Например, вы рассказывали о том, что по-вашему мнению, евреи должны работать на отмену наложенных США на Россию санкций и упомянули, что почти 20% членов Конгресса — евреи и нужно использовать эту возможность.

— Я считаю, что сегодня работа по народной дипломатии ведется плохо. Ее, конечно, нужно усилить. Я по этому поводу встречался и в Министерстве иностранных дел, и в Администрации президента говорил. Мы со своей стороны, например, создали фотовыставку «Крым сегодня». Достаточно интересную, показывающую, как Крым сейчас мирно развивается. Причем никаких политических реалий мы не показывали, а показали жизнь людей. Люди гуляют, целуются, женятся, дети ходят зоопарк — и так далее. Идет нормальная цивилизованная жизнь. Многие государства, например Испания, приглашают нас через Россотрудничество принять участие в разных событиях, мы свою выставку вывозим.

Кстати сказать, до этого было несколько фотовыставок «Жизнь евреев в современной России». Я больше всего был рад, что ее показывали в Берлине. На Бранденбургских воротах было написано: «Посетите выставку „Жизнь евреев в современной России“».

Так о чем я говорю? Сейчас с выставкой нашей помочь я попросил в Министерстве иностранных дел одного татарина, одного украинца, одного еврея, одного русского. Так можно было бы с этой выставкой поехать в ту же Германию, в ту же Америку, в конце концов! И покажем там, пусть люди задают вопросы.

Я имел счастье посетить Крым, когда он еще был украинским. Я вел разговоры с евреями, в том числе караимами — у меня отец караим, бабушка меня все время ругала: «Ах ты, караимская морда!», потому что вольный был мальчик. Мне все говорили, что с удовольствием перейдут к России — за исключением одного раввина.

У меня, кстати, очень хорошие отношения и с мусульманами. Я когда в армии служил — а меня мама отправила на три года служить, потому что она считала, что это необходимо для нормального воспитания избалованного мальчика — нас была тройка: я, русский и татарин.

— В Крыму тоже общались с мусульманами?

— Да. Я все время с ними общаюсь, очень люблю мусульман. Я всегда, когда нас приглашают на прием в Кремлевский дворец съездов, за столом сажусь с мусульманами, мы с ними беседуем. А в этот раз напротив нас оказался Горбачев.

— Интересное соседство.

— Я радости от него не испытываю — развалить такую страну! Это пример человека, который не умеет руководить, который боится всего и который говорит: «А что скажет Раиса Максимовна?». Стал руководителем такого государства и привел его к распаду.

— А ситуация с крымскими татарами — что она говорит о национальной политике России?

— Крымские татары — особый склад людей, которые не совсем адекватно себя вели во время Великой Отечественной войны, но сегодня они живут нормальной жизнью. Я беседовал с муфтиями, когда встречался с ними — никаких жалоб я не слышал.

Если все время держать каких-то людей, посылать им деньги, то можно, конечно, какие-то негативные моменты вытягивать. Поэтому я и говорю, что здесь должна работать народная дипломатия. Надо послать туда людей, которые бы объективно все взвесили, которые не занимали бы никакие государственные должности в этот момент исследования. Они бы сказали: «Ну да, есть там два процента, которые получают какие-то там деньги, и они вот так себя ведут, а в общем-то, все нормально».

— Среди этих людей могут быть те, кто придерживается своих взглядов искренне, а не потому, что их поддерживают деньгами, как считаете?

— Что такое искренне? Эта когорта людей начиная с потемкинских времен императрицы Екатерины II является составной частью России. Они живут, пользуются всеми правами граждан России. Надо посмотреть, чего они хотят. Отделения, самостоятельности какой-то? Но они живут в центральной части. На побережье их нет. Я был недавно в Бахчисарае, ну года полтора назад. Там нормальная обстановка… Черт его знает! Тяжело ответить на этот вопрос.

В испанской Каталонии тоже люди стремятся к какой-то самостоятельности. Шотландцы все время голосуют за то, чтобы выйти из состава Британии. Как они смогут жить без этого, как они смогут развиваться? Они были против того, чтобы Британия вышла из Евросоюза… Такие явления в демократическом мире закономерны. Какая-то часть действительно искренне считает так-то. Но под этой искренностью должна быть какая-то определенная почва.

Расскажу историю. Я по просьбе Лужкова много всяких вещей делал. Одно время занимался обеспечением Москвы сахаром, когда с ним было тяжело — в девяностые годы. Я очень часто бывал в Швейцарии. К моему великому удивлению, когда я серьезно этим занялся, обнаружил, что все фирмы, которые занимались поставкой сахарного тростника из Бразилии, Аргентины, Кубы — они все находились в Швейцарии. Я вынужден был два раза в месяц там бывать — орать, требовать. Они живут совершенно другой жизнью. Уже все, договорились, подписываем договор — ланч. Какой ланч? Вы подпишите и я улечу! Нет, ланч. И хоть ты лопни с этим ланчем! В пятницу они заканчивают работу где-то в середине дня. Думают о том, как они будут проводить уикенд. В понедельник полдня сидят — девушки, мужчины — обсуждают, как провели уикенд. И лучше не лезть в это. Поэтому я прилетал во вторник и до четверга стремился все сделать, чтобы улететь. Они не знают, кто у них президент, что у них происходит. Это их совершенно не интересует. Их интересует, кто у них будет выбран в муниципальные органы: чтобы работала школа, чтобы убирались улицы, чтобы что-то делалось. А что там выше — им наплевать. Вот их политика и их отношение к жизни. Зато американцы — настоящие бизнесмены. Ланч их не интересует, только работа. Это к чему я все. Бывают какие-то убеждения, какие-то понятия, традиции. Но если они неправильные, то жизнь должна их менять. И поменяет со временем.

 

Бывают какие-то убеждения, какие-то понятия, традиции. Но если они неправильные, то жизнь должна их менять. И поменяет со временем

 

О России, Израиле, Украине и патриотизме

— Вы часто говорите о патриотизме. Патриотизм для вас — что?

— В моем представлении патриотизм — это любовь к своей Родине. Родину надо любить так же, как ты любишь любимую женщину. Потому что это твоя Родина, здесь родились твои предки. Потому что здесь находятся их могилы. Потому что здесь живут твои дети, ты дышишь этим воздухом. Тебя здесь любят. Вот поэтому твоя Родина. Это я называют патриотизмом. И эту Родину нужно защищать, нужно оставаться верным — я имею в виду мужчин — той присяге, которую они дали, когда служили в армии.

— Вы поэтому приняли решение остаться в России?

— У меня никогда не было желания уезжать из России. И сейчас нет. Хотя моя тетка уехала… Как моя бабушка говорила: «Циля, ты такая же красивая, как ты умная». Она вышла замуж за бывшего политработника, который сидел в тюрьме в Ташкенте. Он был членом Коминтерна от Польской коммунистической партии. Она окончила юридический институт, уехала туда к нему в Ташкент. Вышла замуж. У него закончился срок, потом наступила хрущевская оттепель. Но все равно им не разрешали жить в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик. Он жил в Ярославле. Когда уже совсем пришла оттепель, они уехали в Варшаву, а оттуда — в Израиль. И вот она там с 60-х годов жила. Умерла недавно, в 97 лет. Я ее спрашивал: «Циленька, ну как ты там живешь?». Она отвечала: «До сих пор говорят — это Циля, русская, которая живет за углом». Поэтому у меня желания никогда не было.

Жена у меня покойная русская была, работала в оборонной сфере. Когда мы собирались расписаться, ее вызвали в партком и сказали, что ей за еврея выходить не надо. Сейчас такое даже представить трудно. Когда у нас родился внук, ему не хватало витаминов и нужно было все время солнце. И жена мне сказала: «Слушай, ты у нас в семье один еврей, давай, получай гражданство, чтобы мы могли там ребенка вылечить». Ребенка вылечили, сейчас он уже в седьмой класс пошел. Жена любила туда ездить, а я не любил.

У меня критическое отношение к государству Израиль — что многих удивляет, когда я начинаю говорить об этом. Чем государство Израиль интересно? Например, тем, что если ты еврей и тебя хотят судить в России за преступление, то они не выдают тебя.

— Вы упоминали, что, по вашему мнению, Украина сейчас — плохое место для проживания евреев, и, скорее всего, в ближайшей перспективе большая их часть уедет.

— Безусловно. Вот ко мне приходил [Анатолий] Вассерман. Он избирался депутатом, и я ему помогал. У нас установились товарищеские отношения, он приехал сюда с папой. Папе его 85 лет, он живет на Украине, в Одессе. У нас беседа была. Я его отца спрашиваю: «Вот вы скажите, действительно есть антисемитизм?». Он говорит: «Владимир Давидович, вы себе представить не можете! Таблички с именами евреев, например, Маршака и неевреев срывают, а вешают — с Шухевичем, с руководителями УНА-УНСО [организация признана экстремистской и запрещена в России]. Евреев, по существу, зажимают, все оттуда выезжают. Я в институте преподаю. Сын уехал, но боится там даже показаться».

Там действительно входит фашистский режим. Меня поражают евреи, которые там присутствуют. Тот же [президент Украины Петр] Порошенко, [бывшая премьер-министр Юлия] Тимошенко. Да и премьер нынешний [Владимир Гройсман]… Как они могут это поощрять, как они вообще могут распространять идею о том, что украинцы и русские — это не братья?

 

Блиц

— Последнее произведение о евреях и еврейской культуре, которое вас сильно тронуло.

— Не знаю. Я кроме Шолом-Алейхема никого и не читал из еврейской литературы. Безграмотный.

— Какие места в России нужно посетить тому, кто считает себя евреем?

— Меня! Пусть посетит, я расскажу. Я расскажу, как евреи воевали, что самый большой процент национальности, который воевал в Великую Отечественную войну, — это евреи.

— Какой из национальных праздников вы отмечаете с большим удовольствием?

— Я с большим удовольствием отмечаю Хануку! Это действительно праздник народа, праздник свободолюбия, праздник борьбы с рабством.

— Есть ли у вас любимая шутка о евреях?

— Я столько знаю еврейских анекдотов… Пусть будет такой.

Лежит Сара с любовником, входит муж. Любовник вскакивает и убегает. Она ему и говорит: «Слушай Абрам, какая молодежь пошла! Ни тебе здрасьте, ни мне спасибо!».

 

 

Опубликовано на правах рекламы