В прошлом Виктор Епифанов — следователь МВД, расследовал экономические преступления. В настоящем — костромской правозащитник, один из создателей городской Альтернативной общественной палаты. Пожалуй, наибольшую известность среди костромичей ему принесли 300 тыс. руб. компенсации, присужденной в мае 2015 года за незаконный арест. Корреспонденту «7х7» Виктор Епифанов рассказал о своей борьбе с властью и о бремени правозащитника в сравнительно небольшом, нестоличном городе.
«Никакой власти независимый общественный орган не нужен»
— Хотя в словах «правоохранительный» и «правозащитный» есть общий корень «право», правоохранительные органы и правозащитные организации часто находятся по разные стороны баррикад. Как вы стали правозащитником?
— Как юрист и как гражданин я столкнулся с тем, что практически во всех органах власти имеют место массовые нарушения законодательства, прав и интересов граждан. Но моей правозащитной работе предшествовала активная общественная деятельность. Во второй половине 90-х я был избран председателем областной Общественной палаты при Костромской областной думе и губернаторе Костромской области. Так это тогда называлось. Это была неоплачиваемая должность.
В 1998 году, когда в Кострому приезжал президент Ельцин, я вместе с представителями экологического движения «Во имя жизни» стоял недалеко от Ипатьевского монастыря с плакатом «Шершунова — в отставку!» [Виктор Шершунов — бывший губернатор Костромской области]. Шершунову наша Общественная палата и лично я доставляли массу неудобств, поэтому он издал распоряжение о преобразовании Общественной палаты в политический консультативный совет, председателем которого он назначил сам себя.
Совет был совершенно бесполезным, чисто декоративным органом. Это и понятно, ведь никакой власти по-настоящему независимый общественный орган не нужен, поскольку он ставит проблемные вопросы и не предполагает обслуживание ничьих интересов, кроме интересов общества.
— Поэтому вы решили создать Альтернативную общественную палату?
— От нынешних общественных палат, городской и областной, нет никакого прока. Посмотрите на их состав — практически все — служащие или представители профсоюза, то есть люди зависимые. Конечно, там есть достойные люди, но в текущих условиях и в таком формате они вряд ли найдут выход своим добрым устремлениям. Поэтому стихийно по запросу граждан лет пять назад была создана Альтернативная общественная палата Костромы. В соответствии со статьей 3 закона «Об общественных объединениях», общественные организации могут иметь государственную регистрацию, а могут ее не иметь. Наша Альтернативная общественная палата действует без государственной регистрации.
— Как она формируется? Кто и каким образом может войти в ее состав?
— Членом нашей организации может стать любой гражданин при соблюдении двух простых (но для многих невыполнимых) условий. Достаточно быть беспартийным и считать Путина преступником, который впоследствии должен быть привлечен к ответственности.
Подобные нашей Альтернативные общественные палаты созданы и в других городах. Правда, не могу сказать, что мы активно общаемся с ними, поскольку у нас нет специалиста в сфере компьютерных технологий. Это наше упущение.
Наша организация откликается на все значимые проблемы Костромы, будь то судьба Шаговского пруда, переселение граждан из аварийного жилья или строительство второго моста через Волгу.
— Сколько человек входят в состав палаты, кто ее возглавляет, где проходят заседания?
— Основную группу составляют 10 человек. Мы не раскрываем весь состав, чтобы не навлечь на людей неприятности. В состав палаты входят в том числе и молодые люди. И это хорошо, — пусть получают «боевое крещение» в боях с чинушами, смотрят, как идут заседания Думы и судебные процессы, набираются знаний и опыта общественной деятельности. Правда, уже есть примеры, когда власть начинает оказывать давление на активную молодежь, угрожая отчислением из учебного заведения или создавая проблемы родителям.
Председателем Альтернативной общественной палаты в настоящее время являюсь я.
Заседания палаты проходят раз в квартал, какого-то определенного места для заседаний нет, собираемся, где получится. При необходимости обсуждение и принятие решений может происходить по телефону.
— А жители Костромы знают о вас, как они относятся к вашей палате?
— Некоторое время назад мы начали издавать пусть маленьким тиражом, но свою газетку «Альтернативная общественная палата». И костромичи стали узнавать о нас, интересоваться, кто мы такие, чем занимаемся. Еще можно отметить, что нас хорошо знают представители власти. Например, первый заместитель главы администрации Костромы Олег Болоховец на одной из встреч с жителями при упоминании Альтернативной общественной палаты отрекомендовал нас словами: «Держитесь подальше от этих людей! Это страшные люди!».
«Суд сделал вывод о том, что наши права не нарушены, без рассмотрения дела»
— Что бы вы отнесли к самым важным делам Альтернативной общественной палаты?
— Одно из наших главных дел — это судебные разбирательства с думой Костромы по поводу многочисленных нарушений на одном из заседаний. Это дело касается интересов не отдельной группы граждан и даже не Костромы, оно имеет общероссийское значение.
28 мая 2015 года проходило заседание думы. В повестке на сайте думы значилось 20 вопросов. Но в ходе заседания выяснилось, что в пункте повестки «Разное» содержался вопрос о законотворческой инициативе городской думы — внесение изменений в областной закон №319-5 «О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий на территории Костромской области». Суть инициативы состояла в том, чтобы запретить проведение публичных мероприятий на центральных площадях Костромы — Сусанинской и Советской, а также ближе чем в 100 метрах от зданий государственных и муниципальных органов власти. Этот вопрос депутаты рассмотрели за три минуты. Обсуждение свелось к единственной реплике депутата Приставкина [Алексей Приставкин — старейший депутат городской думы, с 1994 года на протяжении всех шести созывов представляет избирателей микрорайона Черноречье]: «Правильно, надо их всех отправить на окраину, пусть там митингуют». При голосовании 23 депутата были за, трое — против.
— Чем обосновывалось введение запретов и ограничений при проведении публичных мероприятий?
— Закрытие центральных площадей авторы инициативы мотивировали тем, что публичные мероприятия якобы создают препятствия для доступа граждан к памятникам истории и культуры, наносят ущерб местам озеленения и даже ухудшают санитарно-эпидемиологическую ситуацию. Разумеется, это надуманные предлоги, под любой запрет можно подвести обоснование. Норма про 100 метров тоже нелепая: кто отмерял эти расстояния, где они обозначены?
Но нас возмутило не только содержание законодательной инициативы, но и порядок ее рассмотрения и принятия. Поэтому члены Альтернативной общественной палаты направили председателю думы Юрию Журину запрос, в котором потребовали объяснить, почему важный для жителей вопрос был спрятан в разделе «Разное», кто был автором данной законодательной инициативы и как узнать, как проголосовал каждый из депутатов. Дело в том, что в думе применяется электронная система голосования — кто какую кнопку нажал, присутствующим не видно, а на экран выводится только общий итог — цифры проголосовавших за, против и воздержался.
— Что же вам ответил господин Журин?
— По поводу того, что вопрос не был размещен на сайте, он сообщил, что сделать это не успели, поскольку документы были внесены в думу только 25 мая, то есть за три дня до заседания, когда основная повестка уже была сформирована и размещена на сайте. Профильная депутатская комиссия рассмотрела внесенный проект 28 мая в 9:30. А в 10:00 того же дня, то есть всего через полчаса, документ был вынесен на заседание думы. Это при том, что по Уставу города документы, выносимые на рассмотрение думы, должны быть переданы каждому депутату за три дня до заседания. Автором инициативы Журин назвал исполняющего обязанности главы администрации Костромы Олега Болоховца.
А насчет того, кто из депутатов как голосовал, Журин сообщил, что определить это невозможно, поскольку применялась электронная система голосования, и посоветовал нам узнать позицию каждого депутата путем их опроса.
Но в Уставе Костромы сказано, что решение на открытом заседании думы принимается открытым голосованием. Согласно словарю конституционного права, открытое голосование — это такой способ принятия решений, при котором позиция каждого голосующего видна всем присутствующим.
— Но электронная система голосования действует в гордуме уже давно, несколько лет. Получается, что у вас претензия не к голосованию по конкретному вопросу, а ко всей практике голосования в думе?
— Совершенно верно. При такой системе голосования жители Костромы, избиратели лишены возможности знать позиции своих депутатов по тому или иному вопросу. Избрали депутата и забудьте — как он голосует, вам знать не положено!
Кроме того, в статье 41 Регламента думы есть норма, согласно которой председательствующий голосует последним. Это сделано для того, чтобы своей позицией он не оказывал давление на депутатов. Но при электронной системе голосования это требование является, во-первых, невыполнимым, а во-вторых, бессмысленным.
— Вы посчитали, что права граждан нарушены. Что было дальше?
— Группа из 26 человек, куда вошли и несколько членов Альтернативной общественной палаты, в октябре 2015 года обратилась в суд за защитой своих прав. В исковом заявлении мы перечислили имевшиеся в ходе заседания думы 28 мая 2015 года нарушения Конституции Российской Федерации, Устава города, Регламента работы думы Костромы и ряда федеральных законов, в частности, закона №8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления».
Обратились сначала в районный суд, затем — в областной. Но суды даже не приняли наше заявление к рассмотрению, сославшись на то, что наши права как заявителей не были нарушены. Мол, городская дума всего лишь обратилась с законодательной инициативой, а решение по этой инициативе принималось уже областной думой. То есть суд сделал вывод о том, что наши права не нарушены, без рассмотрения дела. Это вообще как?
Мы обращались за поддержкой к уполномоченному по правам человека в Российской Федерации Элле Памфиловой, которая теперь возглавляет ЦИК, но ответа не получили.
— Можно сказать, сложилась патовая ситуация…
— На этом мы не остановились и обратились в Конституционный суд с жалобой, в которой оспаривали конституционность положения 3 части 1 статьи 128 «Отказ в принятии административного искового заявления» Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
25 мая 2017 года Конституционный суд вынес определение №1024-О за подписью господина Зорькина [председатель Конституционного суда Российской Федерации Валерий Зорькин], в котором говорится: «Установление наличия предусмотренных законом оснований для принятия административного искового заявления составляет прерогативу суда общей юрисдикции». На этом основании нам было отказано в рассмотрении нашей жалобы. То есть Конституционный суд решил, что отказ суда в принятии наших требований не противоречит конституционному праву на доступ к правосудию. Это позор!
— То есть вы проиграли окончательно?
— Проиграли не мы, а конституционные права российских граждан. В нашей Конституции содержится формулировка «каждый гражданин имеет право на обращение в суд». А нужно, чтобы было закреплено право на рассмотрение обращения. Что толку обращаться, если твое обращение не рассматривают?
«Не волнуйтесь, чиновница не пострадала»
— У вас есть и успешный опыт оспаривания действий представителей власти. Я имею в виду судебное решение по поводу запрета видеосъемки на открытом заседании гордумы. Расскажите о нем.
— На открытом заседании городской думы 4 декабря 2014 года начальник юридического отдела думы Елена Шарапова запретила члену Альтернативной общественной палаты Одиславу Туранскому производить видеозапись выступления гражданской активистки по вопросу о Шаговском пруде.
Мы подали иск в суд. Районный суд отказал нам, постановив, что мы должны были спросить разрешение на видеосъемку у каждого присутствующего на заседании. Но областной суд отменил решение райсуда, встал на нашу сторону, разъяснив районной судье, что заседание думы — это публичное мероприятие и никаких согласований на видеосъемку на нем не требуется. Действия Шараповой по воспрепятствованию видеосъемки были признаны нарушающими законные права граждан.
— Ну вот, разрушили карьеру госпоже Шараповой.
— Не волнуйтесь, чиновница не пострадала. На наш запрос руководству думы, какие меры воздействия приняты к госпоже Шараповой, Юрий Журин сообщил, что неисполнения или ненадлежащего исполнения муниципальным служащим Шараповой должностных обязанностей в истории с запретом видеосъемки на заседании не выявлено. А в качестве меры воздействия с ней проведена разъяснительная беседа. «Полагаю, что Шараповой была высказана личная позиция относительно производства видеосъемки с ее участием», — говорится в ответе Журина. Но главного мы все-таки добились: после судебного решения попыток запретить съемку уже не было. И теперь каждый костромич без всякого разрешения вправе на открытом заседании думы города достать видеокамеру и вести съемку.
Исключение из правил
— Какие права граждан чаще всего нарушаются в Костроме?
— Основные нарушения прав мы фиксируем в сфере публичных мероприятий.
— Вы чаще выигрываете в судах или проигрываете?
— Во многом исход процесса зависит от личности судьи. Например, если дело о защите конституционных прав граждан или о споре с властями попадает к судье Свердловского районного суда Елене Комиссаровой, то сразу понятно, что истцу не на что рассчитывать, процесс будет проигран. Но есть судьи, дающие надежду на благополучный исход дела.
Зависимость от органов власти — это проблема всей нашей судебной системы, я бы даже сказал, беда всего общества. Да, иногда получается выигрывать, как в случае с запретом видеосъемки на заседании думы, но это, скорее, исключение из правил.
— Вы представляете в судах интересы активистов костромского штаба Алексея Навального. Последнее дело касалось Анны Вершининой, обвиненной в нарушении правил проведения публичных мероприятий при организации пикета 5 августа 2017 года. Вы это делаете за деньги?
— Нет, я придерживаюсь позиции председателя Московской коллегии адвокатов Генри Резника, который на подобный вопрос ответил: «По коммерческим делам я работаю платно, а по делам, значимым для общества, бесплатно». Я считаю, что участие в процессах о защите конституционных прав важно для меня как гражданина. То есть я таким образом защищаю и свои права.
— Происходят ли у вас конфликты с полицией? Может, случаются провокации?
— Конфликтов или хотя бы споров за последний год у меня не было. Но здесь мы можем поставить себе в заслугу маленькое достижение. Раньше в протоколах об административных правонарушениях (в том числе и в отношении нас самих), задержанный гражданин именовался как «нарушитель» («объяснения нарушителя», «подпись нарушителя»), хотя никакого решения суда или административной комиссии еще нет и не известно, чем дело кончится. В одном из судов мы поставили об этом вопрос, после чего такое именование прекратилось, поскольку процессуальное положение задержанного — «лицо, в отношении которого ведется проверка». То есть мы всегда стараемся возражать против обвинительного уклона, выступаем против карательной системы.
Относительно провокаций могу рассказать одну историю. Несколько лет назад 9 мая выхожу из автобуса, подходят двое:
— Вы такой-то?
— Да, я.
— Проедемте с нами.
— А вы кто?
— Мы из ЦПЭ такие-то (ЦПЭ — Центр противодействия экстремизму).
— А зачем? Что-то серьезное? Только в случае, если это касается преступлений.
— Да, касается.
В городском УМВД мне предъявляют листовку, в тексте которой сказано примерно следующее: «Мы, партия „Воля“, общаемся с межпланетным разумом, нами установлен контакт…» и так далее — подобный бред. Дальше: «Присылайте деньги на такой-то счет» и указаны номера телефонов. Мне вопрос:
— Ваш телефон?
— Да, мой номер.
— Что можете пояснить?
Ну что тут про фальшивку пояснять? Могли бы что-нибудь поумнее придумать. Вот кроме этого случая никаких провокаций не было.
