Верховный суд Коми оставил под стражей всех фигурантов «лесного дела»

Верховный суд оставил без удовлетворения ходатайства об изменении меры пресечения фигурантам «лесного дела». Решение было оглашено утром 9 августа, — сообщили «7x7» в пресс-службе Верховного суда. Осужденные по приговору Сыктывкарского городского суда экс-руководитель Комитета лесов республики Василий Осипов и его коллеги останутся под арестом. 8 августа Верховный суд начал рассматривать ходатайства от осужденных и их адвокатов. Заявления защиты и возражения стороны обвинения выслушал корреспондент «7x7».

В суд поступило более десяти ходатайств, но в течение дня удалось рассмотреть только часть из них.

— Закон говорит, в суд апелляционной инстанции нельзя нести все подряд, а лишь то, что невозможно было представить суду первой инстанции по уважительным причинам, — предупредил судья Владимир Маклаков, зачитав первые заявления.

Экс-заместитель руководителя комитета лесов Александр Куратов попросил приобщить к делу письмо от 26 мая 2017 года заместителя министра — начальника управления лесного хозяйства министерства промышленности, природных ресурсов, энергетики и транспорта Коми Сергея Шевелева. В нем говорится, что министерство «не имеет информации об экологическом ущербе вследствие осуществления рубки спелых и перестойных насаждений по договорам купли-продажи лесных насаждений при реализации государственных контрактов по охране, защите и воспроизводству лесов в 2001–2013 годах». В Минпроме отмечают, что понятие «экологический ущерб» в действующем законодательстве не определено, а согласно Лесному кодексу, заготовка древесины производится на основании договоров купли-продажи лесных насаждений, при которой допускается рубка спелых и перестойных деревьев.

«Нарушений указанных норм при осуществлении рубки спелых и перестойных насаждений по договорам купли-продажи лесных насаждений при реализации госконтрактов в 2011–2013 годах не выявлено, экологический ущерб государственному лесному фонду Республики Коми не причинен», — отмечается в письме.

Прокурор Владимир Трофимов возразил и заявил, что непонятно, кем составлено письмо, и неизвестно, знаком ли этот человек с материалами уголовного дела.

— Это мнение какого-то частного лица, подписавшегося замминистра, — сказал он.

Бывший заместитель руководителя комитета лесов Руслан Ульянов и его адвокат Михаил Жилин ходатайствовали приобщить к делу письма, приказы, решения, заключения, копии накладных и другую документацию ФГБУ «Рослесинфорг», которое проводило две лесотехнические экспертизы по уголовному делу. Адвокат настаивал, что суд первой инстанции поверхностно отнесся к достаточно сложной для понимания экспертизе: неизвестно, кто именно занимался подсчетом ущерба и на основании каких полученных от суда материалов. Кроме того, заявил защитник, адвокатскому бюро после приговора стало известно, что во время повторной экспертизы было влияние со стороны обвинения на принятие конкретных выводов. И по этим документам можно проследить, как в заключение экспертизы попали формулировки из материалов, которых у экспертов не было.

— Позиция понятна. Основной мотив — доказать, что было воздействие на экспертов и что экспертиза проведена путем, отличным от правильного. Но из этих документов не следует, что эти документы могут подтвердить: там нет подтверждений того, сколько томов отправлялось и было получено, когда они отправлялись, — сказал прокурор.

Адвокат Михаил Головин приложил характеристики на экс-директора Коми лесопожарного центра Владимира Дробахина от исполняющего обязанности начальника ФБУ «Центральная база авиационной охраны лесов „Авиалесоохрана“» и протоколы опроса директора Сыктывкарского лесного института Любови Гурьевой, руководителя администрации Усть-Цилемского района Алексея Поздеева, руководителя администрации Троицко-Печорского района Ильи Сидорина, ведущего научного сотрудника Института биологии Коми НЦ УрО РАН, кандидата биологических наук Василия Пономарева, начальника Профессиональной аварийно-спасательной службы комитета по делам ГО и ЧС Коми Дмитрия Тропникова. Все они характеризовали Владимира Дробахина как профессионала своего дела, ответственного и уважаемого специалиста и сомневались в справедливости вынесенного приговора. По словам адвоката, суд недостаточно изучил личность осужденного для вынесения столь сурового наказания, о чем говорят и опрошенные люди.

— Это глас народа, как говорится. Комментарии могли появиться только после того, как решение было вынесено. Ни для кого не секрет, что основная масса лиц, которая находится в этом зале, рассчитывала на совершенно иное решение суда. Глас народа — глас Божий, — заявил Михаил Головин.

Протоколы опросов не устроили Владимира Трофимова тем, что они «пестрят, изобилуют оценкой приговора, оценкой квалификации содеянного, оценкой размера ущерба». По мнению прокурора, посторонние лица не могут это делать, так как это вторжение в прерогативу апелляционного суда.

После совещания суд удовлетворил все три ходатайства и приобщил к делу все заявленные документы.

Осужденные попросили повторно исследовать показания свидетелей и подсудимых и письменные доказательства, так как в приговоре содержатся неверные толкования сделанных ранее заявлений. Но суд не удовлетворил ходатайство, сославшись на то, что в любой момент участники процесса могут делать замечания про нестыковки и неверные оценки.

Сторона защиты и осужденные попросили вызвать на повторный допрос свидетелей, которые давали показания в суде первой инстанции. Сначала в списке было десять человек, но в процессе обсуждения их число сократилось до семи. Сторона защиты настаивала, что эти люди смогут подробно рассказать про результаты экспертиз и методы работы осужденных.

— Мне интересно, почему Полшведкин [Роман Полшведкин — первый заместитель министра промышленности, природных ресурсов, энергетики и транспорта Коми] признан потерпевшим как представитель Комитета лесов. Постановлением следователя признан потерпевшей стороной Рослесхоз. Комитет, потом Минприроды, а сейчас Минпром, [он] никакого отношения к Рослесхозу не имеет, так же, как и Рослесхоз не имеет никакого отношения к лесу как имуществу. Людям, обладающим такими знаниями, я хотел бы задать такой вопрос — кто все-таки потерпевшая сторона? — сказал экс-глава Комитета лесов Василий Осипов.

По мнению прокурора, ничего нового эти люди не скажут — лишь дадут оценки, «которые суду не нужны». Суд решил повторно не допрашивать большинство свидетелей. Но одного человека все же вызовут на повторный допрос. Главным свидетелем со стороны обвинения в деле проходил руководитель ООО «Прилузский лесхоз» Александр Киндсфатер [на сайте Минпрома он сейчас значится руководителем прилузского лесничества]. По его показаниям всех шестерых фигурантов дела вписали в организованную преступную группировку, а Василия Осипова к тому же осудили за взятку. Александром Киндсфатером было заключено досудебное соглашение с прокурором республики, и во время рассмотрения дела в Сыктывкарском городском суде он отказался отвечать на вопросы и давать показания по существу дела.

— Судом было нарушено мое личное право задать ему хоть один вопрос. Он основной обвинитель, более доказательств [кроме его слов] наличия ОПГ не существует, — заявил Михаил Жилин.

Суд решил не допрашивать двух новых свидетелей, которые, как полагала сторона защита, могли бы донести информацию о том, как проводились экспертизы и насколько их результаты могут считаться корректными. Суд сослался на то, что письма за подписью этих людей, в которых они выражают свою позицию, уже присутствуют в материалах дела. К тому же они не являются очевидцами действий и могут дать лишь оценочные суждения.

Руслан Ульянов предложил запросить в прокуратуре приказы о командировании и отпусках сыктывкарского природоохранного прокурора Юрия Гудкова с 28 апреля до 20 октября 2016 года (то есть во время проведения повторной лесотехнической экспертизы), так как, по его словам, есть информация, что прокурор выезжал в Москву и незаконно вел переговоры со специалистами «Рослесинфорг».

— Откуда у вас такие данные? Ведь все, что угодно, можно сказать. Откуда данные, что гособвинитель ездил, встречался, оказывал давление? — спросил судья.

— У нас есть как свидетельские показания, так и письменные [доказательства], — ответил Ульянов.

— Какие такие показания?

— Они суду еще не представлены.

— Представьте сначала. Как так? Они есть, но они не представлены. Какие фактические данные подтверждают… Надо что-то обосновать, наверное.

— Я полагал, что еще не наступило время представить это. У нас есть копия журнала посещения ФГБУ «Рослесинфорг» с записями о том, что представитель прокуратуры Республики Коми Гудков Ю. В. с указанными паспортными данными в такой-то день после назначения…

— То есть у вас есть ходатайство о приобщении какого-то документа и об исследовании его на судебном заседании, так?

— Мы сейчас обсуждаем иное ходатайство.

— Вы пытаетесь заявить одно ходатайство, ссылаясь на содержание других документов, не предоставляя их?

После переговоров с адвокатом Михаилом Жилиным Руслан Ульянов попросил перенести рассмотрение ходатайства на следующее заседание.

После этого суд приступил к рассмотрению ходатайств об изменении меры пресечения — с содержания под стражей на домашний арест или подписку о невыезде. В своих доводах осужденные ссылались на то, что процесс затягивается (следующее заседание назначено на 4 сентября), что у некоторых обострились заболевания, что все заинтересованы в участии в судебном процессе, чтобы добиться оправдательного приговора, и не собираются скрываться, что считают решение Сыктывкарского суда несправедливым и поэтому содержание под стражей — незаконным. Василий Осипов заметил, что во время рассмотрения первого дела находился под домашним арестом и никаких противоправных деяний не совершал, а экс-начальник отдела государственного лесного реестра и организации использования лесов комитета Андрей Навалихин даже получал разрешения судьи на длительные командировки. Адвокаты настаивали на том, что их подзащитные не склонны к насилию, не угрожают жизни и здоровью людей, не смогут ни на кого воздействовать, так как новых свидетелей не предвидится, а предыдущие уже дали показания. Кроме того, находясь в СИЗО, осужденным трудно готовиться к заседаниям суда. Ходатайство об изменении меры пресечения поддержал и Роман Полшведкин, попросив суд разрешить Владимиру Дробахину консультировать Коми лесопожарный центр по поводу организации работы по ликвидации возгораний.

Прокурор Владимир Трофимов сказал, что мера пресечения в виде содержания под стражей является обеспечением приговора суда первой инстанции. По его мнению, ничего за пять месяцев не изменилось: ни в составе семьи, ни со здоровьем осужденных.

После совещания суд оставил меру пресечения без изменений.

Дело по факту превышения должностных полномочий в отношении экс-руководителя Комитета лесов Коми Василия Осипова возбудили в июне 2014 года. В июле 2015-го бывшего чиновника обвинили в создании преступной группировки, а ущерб от ее деятельности в августе 2015-го оценили в 67 млн руб.

Суд установил, что одним из сообщников Осипова был экс-директор Коми регионального лесопожарного центра Владимир Дробахин. 21 марта 2017 года Василий Осипов и еще пять человек за незаконные вырубки леса приговорены к разным срокам лишения свободы — от 2,5 до 3 лет — лишения свободы. Кроме того, суд постановил взыскать с них 4,1 млрд руб. причиненного ущерба. Все они отказались признать себя виновными и подали апелляцию на решение Сыктывкарского городского суда.

На первом заседании защита потребовала полного оправдания для фигурантов «лесного дела» и ходатайствовала об изменении меры пресечения на домашний арест. Суд ходатайство не удовлетворил.