Прокуратура Коми не делала заявлений о том, что экс-депутат Госсовета Коми Саядов причастен к финансированию международного терроризма

Прокуратура Коми не имеет отношение к распространению информации о том, что экс-депутат Госсовета региона Акиф Саядов причастен к финансированию международных террористических организаций. Такое мнение на встрече с журналистами высказал прокурор республики Сергей Бажутов. По его мнению, эту информацию специально раскручивали в СМИ, чтобы дискредитировать его работу, а также работу коллег из ФСБ. «Где Саядов, а где международный терроризм», — отметил Бажутов.

Напомним, Акифа Саядова, которого задержали осенью 2014 года, подозревают в совершении преступлений, предусмотренных статьей 160 Уголовного кодекса («Присвоение вверенного имущества») и статья 174.1 Уголовного кодекса («Легализация денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления»). По данным следствия, при заключении договоров поставки и хранения оборудования для геологоразведочных работ он присвоил порядка 42 миллионов рублей компании, которые затем легализовал.

Вопрос журналиста был связан с тем, что год назад в региональных СМИ очень упоминалось, что Саядов подозревается в финансировании международного терроризма. А потом эта тема заглохла. «7x7» приводит ответ Сергея Бажутова полностью:

— Мы к распространению этой информации не имеем никакого отношения. Почему возникают такие вопросы, я точно так же могу всем вам подрисовать. Мы официально предоставляли информацию о том, что мы и управление ФСБ направили материалы в отношении депутата Государственного совета Коми, который совершил такие-то и такие-то преступления. Если мне не изменяет память, мы писали о том, что он обвиняется в присвоении денежных средств, в растрате, мошенничестве и легализации доходов преступным путем.

Что касалось денежных средств... Предприятие, хоть оно и акционерное общество, но 100% акций находится в собственности Российской Федерации. Вы хотите, чтобы я вам все разжевывал и за вас объяснял всю информацию. Информации достаточно имеется. Вы ее как хотите, так и можете понять.

О том, что он обвиняется в терроризме, такую информацию мы не распространяли. Я знаю, откуда взяли эту информацию. Когда возбудили уголовное дело и его задержали в качестве подозреваемого, представили материалы в суд для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. Помимо постановления об избрании меры пресечения, туда прикладывались материалы, которые успели собрать. Их не так много. Это были в основном материалы, которые мы направили и на основании которых было возбуждено дело. В том числе там имелось заключение Росфинмониторинга по Северо-Западному федеральному округу. Это мы его представляли. У нас там было некое разделение с Управлением ФСБ, кто и чем занимается. В один день в отношении одного депутата Госсовета два правоохранительных органа направляют материалы. И в один день они возбуждаются.

Я не знаю, что вам еще рассказывать. По легализации, именно этому составу преступления, мы проводили проверку. А они финрасследование делали на основании наших документов. Серьезный документ. В этом заключении о финрасследовании было написано о том, что он похищал деньги у предприятия «Ухтанефтегазгеология», переводил со счетов этого предприятия на счета таких-то ООО, они уже где-то фигурируют. Часть находилась в Махачкале, часть переходила в Москву, там несколько было проводок. И в том числе через такое юридическое лицо эти деньги проходили. А это юрлицо… у них стоят в базе данных сведения как об организации, которая занималась легализацией преступных доходов и финансированием терроризма. Мне кажется, все понятно в заключении написано.

Я могу предположить, кто и зачем это делал. Но вы знаете это лучше и без моих слов. На мой взгляд, это делалось для того, чтобы отвлечь внимание, дискредитировать работу прокуратуры и управления ФСБ и показать населению ненужность этой работы. Ну вы подумайте, где Саядов и где терроризм, разве может какой-то Саядов заниматься терроризмом. Проблема освещения вообще из ничего. Чтобы нас в чем-то упрекать и ерничать иногда, вы задумайтесь. Мы ведь из-за этого все так и освещаем.

Допустим, управление ФСБ вообще не занимается освещением своей деятельности — официальная позиция. Мы освещаем нашу работу. Такого-то числа возбудили такое-то дело по такой-то статье, в отношении такого-то лица. Заниматься журналистским расследованием — это не наша задача, а ваша. Но в СМИ ведь крутятся какие-то факты, которые вы сами в состоянии собрать. Вы же какие-то выводы иногда делаете, я же вам не запрещаю их делать.

— А есть ли пересечение по результатам проверки Саядова с делом Гайзера?

— Ответ очень простой: уголовное дело Саядова соединяться с уголовным делом, которое расследуется в Москве Следственным комитетом, не будет. Мы вам дали информацию, у нас есть уголовное дело. Если еще такие факты сопоставить: вдруг резко осенью 2014 года после возбуждения уголовного дела в отношении Саядова появляются заявления общественников, депутатов, членов Совета Федерации, некоторых главных редакторов, ваших коллег о том, как тяжело и плохо работать с прокуратурой. Вы несколько неправильно ставите вопрос и требуете от нас… почему мы освещаем все в таком виде — необходимо понимать. Это же происходит не случайно. А с Саядовым все сделано специально. Начинают спрашивать терроризм — не терроризм, откуда это взяли. Пояснил кому-то, еще написали что-нибудь чуть-чуть не так. Ты опять поясняешь — там еще чуть-чуть не так написали. Проходит неделя-две, и ты уже вообще забываешь. Но это не я, я не забываю. Ты вообще должен заниматься расследованием уголовного дела или бороться с каким-то журналистом, что он там не так написал про терроризм и про Саядова. Тем более, что заведомо понятно, что это сделано умышлено. Это второй довод.

И третий. Там же у Крутcких [главный редактор ухтинской телепрограммы «День» Наталья Крутских] блог появился. Активно она освещала, иронизировала над нашей работой и работой ФСБ по уголовному делу и так далее. Если у оперативников работа еще не процессуальная, то у меня процессуальная. Я ставлю решения. Вот представьте себе: вступить в какую-то полемику с кем-то, словесную перепалку, которая публикуется в СМИ, а потом через 3–4 месяца принимать процессуальное решение. Насколько это будет правильно, этично и корректно. Поэтому это не просто мое какое-то нежелание отвечать, вот и все.