Гражданский активист Павел Сафронов попросил суд оправдать его по всем статьям обвинения в деле об уклонистах

Перед началом заседания адвокат Павла Сафронова посоветовал ему признать свою вину по одному из пунктов: пособничество в уклонении от прохождения военной службы. Тогда Сафронов был бы признан виновным, но наказание не понес, так как по этой статье истек срок давности. Однако подозреваемый отказался сделать это и в своем последнем слове попросил полностью оправдать его.

Фото Максима Полякова

Напомним, что обвинение подозревает Павла Сафронова в том, что он сам уклонялся от прохождения воинской службы, а также настаивает на том, что он помогал уклониться от службы и другим людям, используя заведомо подложные документы. Утверждается, что гражданский активист помогал оформить молодым людям документы о поступлении в аспирантуру Современной государственной академии в Москве, за что брал по 25 тысяч рублей. Как утверждает сам Павел Сафронов, все деньги и документы он передавал в вуз, после чего потенциальные студенты аспирантуры должны были приступать к обучению.

Сегодня судебный процесс вышел на финишную прямую: подозреваемый сказал последнее слово. «7х7» полностью публикует речь Павла Сафронова.

«С самого начала не было никаких сомнений, что это политический процесс. Уголовное дело возбудили в период призывной кампании. Призывная кампания еще не закончилась, уголовное дело уже началось. Это не прямом текстом, но подтвердил следователь по особо важным делам. Это было понятно из хода следствия, из слов следователя о том, что, если бы ты, Сафронов, признал свою вину по уклонению, то мы бы не поднимали твои дела из МВД по поводу уклонистов. И про то, что ФСБ эту информацию предоставляло, осуществляло слежку за мной, как за политическим активистом. Никаких сомнений в этом быть не может.

Является ли это доказательством чего-либо? Это не является доказательством ничего. Но факт остается фактом.

Стоит сказать, что политический процесс. Я боялся, что суд тоже будет иметь политическую подоплеку, но суд никакой политической подоплеки не имеет. И я надеюсь, что и приговор тоже будет справедливый. Вся политика, которая могла бы быть, закончилась при передаче дела в суд. Будем надеяться, что будет так до конца.

Как только я начал ходить на допросы, я понял, что возможно у меня будут надежды на то, что будет нормальное независимое расследование. Но они разрушились очень быстро. Следствие имело цель не разобраться в наличии или отсутствии преступлений, а была цель — обвинить. И обвинение пыталось подловить на любом моменте, чтобы интерпретировать это против меня. И в итоге следователь Рудометов написал «роман», беллетрист Рудометов написал «роман» в 660 с чем-то страниц, который стал моим уголовным делом, в котором он не постеснялся использовать такие выражения, как «имея преступный умысел», учитывая то, насколько я знаю, что умысел уж точно он доказать не может. И такие фразы, как «осознавая общественную опасность своих действий» и прочие унизительнейшие фразы, которые легли в основу этого «романа» и которые, к моему большому сожалению, мы рассматриваем почти год. С осени.

Очень стыдно, что приходится участвовать в таком уголовном деле, а не в уголовном деле, в котором было бы не стыдно отвечать за свои поступки, которые действительно совершал. Какие-то важные или противоречивые вещи. Мы занимались, к сожалению, рассмотрением этой ерунды.

Несмотря на то, что я участвовал в судебных процессах в качестве обвиняемого — меня обвиняли в оскорблении, это был долгий процесс — я не придавал тогда этому серьезного значения. Этому процессу я придал серьезное значение. Я даже почитал то, как это происходит. Несмотря на то, что я, к сожалению, два раза нарушил, и за это извиняюсь, свою подписку о невыезде по незнанию или недосмотру. Но я посмотрел, как это бывает вообще и на чем строится судебный процесс. Может быть, это будет мнение дилетанта, но тем не менее.

Есть факты — предоставляемые стороной обвинения и стороной защиты. Судья смотрит на эти факты и решает, опасен ли человек для общества или не опасен. Исключительно факты без «имея преступный умысел». На основании сухих фактов делается вывод. Я надеюсь, что у нас пройдет все именно так.

В ходе процесса мне задавались вопросы о том, зачем я помогал людям, которые потом стали уклонистами. Как это так? Человек помогал и не брал денег с них, как я утверждал, и что является правдой. Помимо этого в суде прозвучали слова о том, что «положительно характеризуется на работе». Хорошими делами обычно не хвастаются, и я об этом молчу. Но так как у нас вопрос о моей потенциальной судимости, я об этом скажу.

Я с 15 лет занимаюсь различной общественной и правозащитной деятельностью, которая не имеет никаких корыстных целей. Она имеет единственную цель — сделать общество немножечко лучше. Начиная с 15 лет, я начал закрашивать свастики. Первая свастика — на улице Советская. Мы проводили многочисленные выставки, которые посвящены антифашизму и необходимости быть нетерпимым к проявлениям ксенофобии. Мы проводили различные фотовыставки по поводу войны в Чечне, мы говорили, что война это плохо. Мы занимались различными акциями, которые были призваны привлечь внимание к той или иной проблеме. Мы в течение нескольких лет издавали молодежную газету, которая освещала проблемы взаимоотношения молодежи и милиции. Я очень много делал субботников, мы убирали реку. Никаких денег мне за это никогда не платили.

А сейчас я занимаюсь городскими проектами. Задача городских проектов заключается в том, чтобы сделать город комфортным. Никакой корысти здесь не преследовалось. И для меня совершенно нормально — помочь людям, которые хотели продлить свою службу в аспирантуре. Если человек хочет юридически «откосить» от армии, скажет, «я не хочу идти в армию», «меня загребут», я постараюсь тебе помочь. Я познакомлю тебя с юристами, которые помогут тебе, потому что юридически можно не идти в армию, если не хочешь. Найдут твою болезнь, акцентируют внимание на болезни. Возможно, была неправильно выдана повестка. Мне говорить об этом не стыдно. Я помогу человеку, если есть необходимость помочь. Но если суд решит, что он что-то нарушил и ему надо идти в армию, пускай идет. Для меня не удивление то, что я передал документы и помог ребятам поступить в аспирантуру.

В ходе суда я несколько раз отказывался от прохождения дополнительного обследования и глотания трубки. Я объясню свою позицию по этому поводу в очередной раз. Чем бы ни закончился суд — штрафом, приговором, условной судимостью — без разницы. Судимость погашается, штраф выплачивается. А такая вещь, как собственная честь, собственное достоинство, что ты разрешил, чтобы доказать свою невиновность по фактам присутствия какой-то якобы вины, которой у тебя нет, ты засунул трубку себе в живот, чтобы показать свои внутренности... Я на такое не пойду никогда. Мне проще заплатить 180 тысяч или ходить два года под судимостью, непогашенной или с условным сроком. Я буду ходить так, потому что я буду чувствовать, что я не переступил некую черту, за которую переходить нельзя внутри себя.

По поводу моего отношения к армии в целом. Об этом тоже много говорилось. Обвинение акцентировало на этом свое внимание. Я очень люблю Россию. Я не знаю, кто любит Россию больше, чем я. Я считаю, что есть вещи, которые России действительно вредят. Как большой патриот, я считаю, что призывная армия является именно таким инструментом. Это высасывающая огромные миллиарды из бюджета махина, бессмысленная машина по покраске бордюров и подметанию листвы.

Огромное количество моих товарищей, которые в армию ходили... ни одного позитивного отзыва я не слышал. Были два товарища, которые очень хотели идти в армию. Один в итоге служил личным помощником генерала, который за ним присматривал. А второй прошел все испытания, связанные со стоянием на тумбочке «оленем», «лосем», с унижениями, пробиванием, с противогазами, «слониками». Вот такая армия России вредит. Такая армия ни в одном конфликте не участвовала и участвовать не будет. Это позор, это истребление людей. Эта армия — пережиток XIX века. Такая армия России не нужна, как и не нужны многие другие институты. К счастью, мы к этому скоро придем. Но сегодня меня обвиняют в том, что я в нее не пошел. Я просто к тому, что я не дезертир, не враг родины. Это все глупости. Я выступаю за то, чтобы не было бессмысленных институтов в нашей стране. И скоро их не будет.

Если говорить не об эмоциях, о а фактах, то факт в том, что я предоставил документы, что у меня есть болезнь в 2013 и 2014 году. Железный факт для признания моей невиновности, потому что есть пленум Верховного суда 2008, в котором сказано, что если у человека есть болезнь, то он не уклонист. Он не уклонялся. И все, точка. Я не знаю, какие тут могут быть в принципе другие нюансы. Но это просто железно.

Уклонялся ли я? Можно посмотреть на мое поведение. Никуда никогда не бегал. Ни через какую форточку никогда не «чесал». Другим человеком никогда не представлялся. Как видно из материалов следствия, все повестки брал, которые мне вручались. Никогда не врал. Вел общественно активную жизнь, вел публичный образ жизни. Если есть необходимость проследить мои передвижения по городу, то такие сервисы, как twitter, instagram, foursquare, говорят каждые полчаса о том, где я нахожусь. Найти меня — не проблема. Я никогда не скрываю свое местонахождение. Говорить о том, что у меня был какой-то умысел — это просто смешно.

Разумеется, что меня перед митингом 10 декабря [2011 года] забрали в армию, увезли незаконно ночью через призывной пункт, не взяв у меня никакие анализы, отправили меня в Княжпогост, говорит о том, что мне не стоит доверять этому институту [армии] и стоит подготовиться к призывной комиссии очень тщательно. И я готовился к ней очень тщательно.

Разумеется, я не признаю свою вину ни по одному из пунктов. До заседания ко мне подошел адвокат. У нас с ним разошлись позиции. Если бы я заявил о том, что я сейчас признаю вину по составам преступлений, которые по «уклонистам», то там дело прекращается. Я отказываюсь от того, чтобы дело прекращалось, потому что я никаких преступлений не совершал. Признавать вину здесь не имеет смысла. Было бы там наказание, не было бы там наказания, признавать вину я не буду несмотря ни на что. Потому что ее там нет.

Свою вину по уклонению я тоже не признаю. Прошу меня здесь оправдать, признать невиновным. И решить, стоит ли корректировать мою биографию и вписывать туда судимость, которая в дальнейшем осложнит мне жизнь. Или признать, что гражданин Сафронов для общества не опасен, свою вину, даже если она существует или вы ее такой видите, наказание он уже понес в виде огромных нервов в своей семье. Многочисленные утренние допросы, которые всегда были в 9 утра, и заседания, которые, разумеется, вещь нервная. Длятся они с сентября. Прошу меня здесь тоже оправдать».

Ожидается, что приговор будет вынесен завтра.  

Ранее по теме:

Обвиняемый в уклонении от прохождения военной службы Павел Сафронов указал в суде на то, что следователь извращал его показания

Сторона обвинения в деле Павла Сафронова закончила допрашивать своих свидетелей и исследовать материалы дела

В Сыктывкарском суде допрошены врачи, которые проводили осмотр бывшего главреда "Твоей параллели" Павла Сафронова

В Сыктывкарском городском суде продолжилось рассмотрение дела против бывшего главного редактора газеты "Твоя параллель" Павла Сафронова