В середине апреля у интернет-журнала «7x7» открылся новый раздел «Хочу помочь», в котором представлена информация о важных общественных инициативах и организациях, которые периодически или постоянно нуждаются в помощи. В разделе вы можете более подробно узнать, какие именно социальные или общественные проблемы решают люди из разных городов, и предложить им свою помощь.
Редакция «7x7» — Кировская область подготовила интервью с членом Общественной палаты Кировской области, специалистом по благотворительным акциям кировской общественной организации «Дорогою Добра» Ольгой Шебеко.
Региональная общественная организация родителей детей-инвалидов «Дорогою добра» существует в Кировской области уже 3 года. За это время были организованы ежегодные акции, фестивали и городские семейные праздники в помощь детям-инвалидам, а также уже известная и получившая признание фотовыставка «Особый кадр». И только сейчас, в мае, организация открыла свой Центр поддержки «особых» детей, ремонт которого был сделан за счет пожертвований. Теперь в нем будет проходить семейно-ориентированная работа, занятия по поддержке не только детей, но и целых семей. Ольга Шебеко, специалист по благотворительным акциям РООРДИ «Дорогою добра», рассказала «7x7» о том, как сегодня внедряется инклюзивное образование в городских детских садах и школах, почему власти зачастую не идут на контакт, и как общество по праву может сделать жизнь ребенка счастливее, руководствуясь лишь теорией малых дел.
Как вы пришли в организацию «Дорогою Добра»?
— Все случайно и неслучайно. В моей семье растут два ребенка с инвалидностью, и однажды я познакомилась с сотрудницами этой организации, которые предложили мне к ним присоединиться. Так и получилось, что уже полтора года я работаю здесь, а сама организация существует больше трех лет.
Расскажите о составе организации
— Она создана родителями детей с инвалидностью, все ее учредители, сотрудники и члены воспитывают «особых» детей. Сейчас мы начинаем приглашать педагогов, иногда нам помогают волонтеры. Но в основном костяк — это просто родители детей, которым нужна помощь и которые сами готовы помогать другим. Всего в организации сейчас состоит чуть более 50 семей, на больших мероприятиях мы собираем до 300 семей с разными детьми — и особыми, и обычными.
Изначально была поддержка от государства?
— Не то чтобы очень большая. В первое время нас очень сильно поддержало Кировское отделение Российского детского фонда. На его базе существовал клуб «Семинцветик», куда приходили родители детей с особенностями развития, чтобы просто пообщаться. Потом, когда уже была создана организация и начались занятия, нам предоставил помещение для них «Центр социальной помощи семье и детям» департамента соцразвития. Но все же это было не совсем удобно. Нам было нужно свое помещение, в котором мы бы смогли наладить комплексную поддержку наших подопечных. Сначала мы обратились в городскую администрацию, но безуспешно. И тогда нам навстречу пошло правительство области. В ноябре прошлого года нам передали в безвозмездное пользование помещение, в марте мы закончили в нем ремонт, оборудовали его и с мая уже начинаем полноценную работу.
Фото — https://vk.com/dorogoyu_dobra
открытие Центра
Ремонт Центра был сделан за счет пожертвований?
— Да, действительно, помещение полностью было отремонтировано на частные и корпоративные пожертвования. Часть средств нам удалось собрать через интернет, на портале planeta.ru, а бывало, что просто приходили люди и давали немного денег, но от всего сердца.
Теперь нужны ресурсы на текущую работу центра. В конце прошлого года мы выиграли грант от правительства области — почти 900 тысяч рублей. В основном эти деньги заложены на оплату труда педагогов в течение первого года работы. Но ведь у нас постоянно будут и другие расходы: коммунальные платежи, обучение специалистов, текущие затраты.
На самом деле, нам очень сложно объяснить, для чего мы собираем деньги. К счастью, идею благотворительности как таковую никто не отрицает, и смысл сбора пожертвований, например, на дорогостоящие операции детям сейчас понятен. Но этот пример — оплата лечения ребенка — говорит еще и о том, что люди ждут чуда: помогли всем миром, и ребеночек выздоровел. А в нашей работе чудес не бывает. У нас в организации в основном дети с такими нарушениями, которые остаются на всю жизнь: детский церебральный паралич, аутизм, синдром Дауна. Этим детям никакая операция не поможет, с ними нужна долгая, кропотливая, напряженная работа, которая в конечном счете позволит адаптировать их к полноценной жизни в обществе. Для этого и создан наш центр. Вот только очень тяжело объяснять людям, что их пожертвование, которое, например, пойдет на оплату электричества, — именно то, что нужно таким детям. Ведь без света мы не сможем работать, то есть наши дети не получат поддержки без такой, казалось бы, утилитарной и прозаической вещи, как свет. Пока что это такая непонятная форма благотворительности. Но системная помощь, к которой и относится помощь в оплате электричества или, допустим, труда педагогов, дает гораздо больший эффект.
По вашему мнению, как стоит формировать отношение к понятию благотворительность?
— Прежде всего нам самим нужно показать, что от помощи нам есть реальная польза для всех нас. Это естественно: когда человек жертвует нам деньги, он не получает за них ничего материального, но что-то нематериальное мы вернуть за эти деньги можем. В первую очередь — результат нашей работы. Например, мы можем показать, что, благодаря нашим усилиям и поддержке общества, дети с особенностями развития и их семьи начинают жить по-другому: ребятишки развиваются, как и их сверстники, ходят в детские сады и школы, а их родители не выпадают из жизни общества и не становятся жертвами обстоятельств.
Так люди видят реальный результат. Благотворительность ведь это не слезы и не жалость. Нет. Это такая сфера, которая должна принести радость, подарить чувство сопричастности. Потому что когда человек становится сопричастным к событиям, которые происходят вокруг него, он начинает по-другому относиться к людям и к месту, где он живет.
Кроме того, мы стремимся сделать нашу работу абсолютно прозрачной. Мы всегда отчитываемся за полученные пожертвования и то, как их тратим. Это тоже очень важно.
Фото — https://vk.com/dorogoyu_dobra
Как будет проходить будний день в Центре?
— 5 мая мы начали работу. У нас составлено расписание, куда входят и групповые, и индивидуальные занятия, и семейные консультации. С нашими детьми будут заниматься логопеды, дефектологи, психологи, специалисты по музыкальному и физическому развитию, изодеятельности. Например, мы нашли педагога лечебной физкультуры, у которого все занятие будет построено на игре в мяч, — и там будут мячики от самых маленьких до больших гимнастических. Все это направлено на развитие физических способностей ребят. Продолжатся и занятия по логоритмике — специальной логопедии с музыкальными и двигательными элементами. А счету, математике, мы будем обучать наших детей по специальной наглядной методике, которую мы начали применять для работы с детьми с интеллектуальными нарушениями первыми в нашем городе. В целом работа будет носить семейноориентированный характер, ведь одного ребенка поддержать мало, вся семья, в которой он растет, нуждается в помощи и поддержке.
Многие говорят о том, что встреча с «особыми» детьми меняет сознание.
—Так и есть, сознание переворачивается, и ты живешь и не понимаешь, как ты мог думать иначе раньше. Во всяком случае, так произошло со мной. Просто начинаешь понимать, что на самом деле каждый из нас в чем-то ограничен, и это даже нормально. Например, я не умею рисовать и очень переживаю из-за этого. Потому что живопись — это тоже язык, способ передачи информации. Иногда гораздо проще объяснить свою мысль графически, чем словами. И в этом смысле я даже чувствую себя немного ущербной. Иначе говоря — у всех свои особенности. То есть различие между ребенком с ограничениями и без них на самом деле не намного больше, чем просто между двумя детьми.
Какие акции уже были проведены вашей организацией, и что у вас в планах?
— Самая известная наша акция — это фотопроект "Особый кадр". Именно после него нашу организацию стали узнавать, говорить о нас и считаться с нами. Это такой параллельный эффект, которого мы заранее и не предполагали достичь. Мы просто хотели показать наших детей, пытались развеять мифы и стереотипы о них, показать, что наши дети — это, прежде всего, дети. Они тоже улыбаются и смеются, стесняются и кокетничают перед камерой — как все. И они не где-то там, далеко, в больницах и интернатах, а рядом с нами. И вместе с ними можно играть, рисовать, петь, баловаться и просто радоваться жизни.
Фото — https://vk.com/dorogoyu_dobra
Скоро, с 17 мая до конца июня, пройдет марафон «Добрая Вятка» — серия мероприятий от разных организаций города, цель которых показать людям, что социальный сектор в городе есть, в нем работают люди, которые помогают разным социальным слоям, и каждый житель может принять участие в этой работе, оказав посильную помощь тем, кто в этом нуждается. Откроется марафон фестивалем «Солнечный лучик». Это конкурс детского творчества, когда в одних номерах участвуют дети с особенностями и обычные ребята. Совместно с уполномоченным по правам ребенка и радиостанцией «Эхо Москвы» в Кирове мы проведем большой семейный праздник «Оранжевое лето» в парке Аполло. Ассоциация медицинских сестер будет собирать вещи в помощь детям, больным туберкулезом. Благотворительный фонд «Альпцентр» устроит свою традиционную акцию «Важная мелочь». Они будут собирать деньги на лечение своих подопечных. Группа материнской поддержки «Белая река» будет консультировать молодых мам по вопросам грудного вскармливания и ухода за детьми. Так что каждый сможет найти точку приложения своих сил и сделать нашу жизнь чуть добрее и ярче.
Расскажите, как внедряется и развивается инклюзивное образование в городе?
— Инклюзивное образование в кировских школах пока развивается не очень сильно. В подавляющем большинстве случаев если такое и происходит, то пока что это стихийная инклюзия. То есть родители ребенка с особыми образовательными потребностями просто пришли к директору школы и договорились, что их ребенок будет туда ходить. Обычно внимание на этом не акцентируется и никаких специальных условий для ребенка не создается, наоборот, ему самому приходится подстраиваться под условия обучения в школе. Это, конечно, гораздо лучше, чем если бы он просто сидел дома. Но это неправильно. Учителя должны знать и понимать, какие особенности у его ученика и как он может помочь ему, исходя из его нужд. Надо готовить к этому и родителей одноклассников, потому что ситуации непонимания все-таки возникают. Кстати, со стороны детей этого непонимания гораздо меньше.
Конечно, введение инклюзии надо начинать не со школы, а с детских садиков. Сейчас в городе работает одна инклюзивная группа в 109 детском саду, туда ходит два ребенка с синдромом Дауна и один — с аутизмом. И, вы знаете, у них там все хорошо. Ребята все вместе дружат, играют, помогают друг другу, если придется. Воспитатели и заведующая признают, что опыт получился удачным и намерены дальше продолжать эту работу. Так что на будущий учебный год, мы надеемся, откроется еще одна инклюзивная группа в этом детском саду и, возможно, две — в других детских садах города.
Что необходимо для того, чтобы процесс шел быстрее?
— Быстрее, может быть, пока и не надо. На мой взгляд, сейчас эта тема вызывает нездоровый ажиотаж. Люди готовы воспринимать наших детей, но чаще всего это относится к ситуации неформального общения — совместного праздника, например. Когда же мы пытаемся включить их в нормальный ежедневный режим работы и социального взаимодействия — к этому многие пока совершенно не готовы. И не надо форсировать эти процессы. Одна инклюзивная группа открыта — хорошо. Будут еще три — замечательно. Потом эти дети вырастут, и нам придется развивать инклюзию в школах. То есть наша работа растет вместе с нашими детьми.
В чем проявился этот нездоровый ажиотаж со стороны общества?
— Нас пытаются обвинить в том, что нам бы хотелось позакрывать все коррекционные школы, а обычные сделать инклюзивными. Это не так, мы просто хотим, чтобы и у детей, и у родителей был выбор, куда пойти: в обычную, коррекционную или инклюзивную школу. На самом деле, у нас очень сильное коррекционное образование, просто теперь нужно объединять усилия. Допустим, педагоги из коррекционных школ становятся консультантами обычных педагогов, осуществляют поддержку детей с особыми образовательными потребностями. В городе ведь есть несколько школ, в которых подготовлена доступная среда, но детей с особенностями развития, тем более передвигающихся на коляске, там нет. Ведь среда — это не самое главное. Гораздо важнее подготовка кадров, разработка учебных программ и методических материалов. Ребенку нужен индивидуальный образовательный маршрут — программа занятий, по которой он будет двигаться в удобном для него темпе и объеме.
Кроме того, возникает вопрос по оцениванию результатов обучения такого ребенка. Сейчас вся наша образовательная система нацелена на пятерки, на ЕГЭ. Детей гонят вперед и вперед, к финальному тесту, и если ребенок не сдает ЕГЭ, он портит репутацию школы и региона. Нам надо попытаться переориентировать работу с образовательного на социальный результат. Ведь для особого ребенка именно это бывает важно в первую очередь — то, как он научится жить в обществе и взаимодействовать с другими людьми. Только школа может дать такой опыт, и это важно понимать.
Конечно, это уже уровень не нашей работы, и даже не департамента образования. Перестроиться должна вся система.
Кто сейчас помогает и может помочь в просветительской работе с обществом?
— Это должна быть совместная работа. Во-первых, должны быть активны сами родители таких детей. К сожалению, случается так, что семья замыкается в своей проблеме и не находит силы искать пути ее решения. Но это тупик. Если родители сами не будут стремиться изменить жизнь своей семьи, несмотря ни на какие трудности, никто не сделает это за них. Общественные организации, конечно, должны помогать таким семьям, а также непосредственно вести диалог с органами власти и обществом. Именно организация, как объединение людей, имеет возможность задавать вопросы и ставить задачи перед органами власти, потому что может их сформулировать и добиться внятного ответа. И, конечно, СМИ — очень эффективный помощник в нашей работе. Поэтому мы всегда рады, когда они проявляют интерес к нашей работе и готовы предоставить всю интересующую их информацию, помочь в организации съемок и интервью с нашими подопечными.
Вы являетесь членом Общественной палаты Кировской области. В марте состоялась встреча с ГФИ, посвященная профилактике социального сиротства, о которой вы написали у себя в блоге. Тогда диалога не получилось. И на круглом столе по инклюзивному образованию начальник отдела специального образования и социальной защиты детей и подростков перевела разговор на тему присоединения Крыма. Возможно ли в таком случае установить диалог, и какой помощи вы вправе требовать от государства?
— Нам очень хочется начать говорить на одном языке. Работа органов власти — это определение рамок, правил работы подведомственных им структур и нормализация различных сфер жизни общества. Нам бы просто хотелось, чтобы все это работало в помощь нашим детям. Государство, например, может создавать учреждения, в которых получают помощь люди с инвалидностью. Или, если мы продолжаем говорить об образовании, то теперь, после принятия соответствующего закона, в котором декларируются принципы инклюзии, нужно создавать подзаконные акты, в которых по шагам будет расписано, как должно происходить внедрение этой системы в наши школы.
Когда мы проводили круглый стол по инклюзии, в котором участвовали представители департамента образования, директора школ и заведующие детских садов, которые уже внедряют инклюзивное образование или планируют делать это, наша цель была — посмотреть, а что мы можем сделать вместе. Так, департамент образования определяет пилотные школы, прописывает нормативную сторону, выделяет средства на создание доступной среды, руководители образовательных учреждений и педагоги непосредственно занимаются этим; а мы готовы предоставить свои знания и сформулировать запрос от родительского сообщества на то, что бы нам хотелось видеть, в какой форме мы все это представляем, и как, на наш взгляд, можно было бы сделать это наиболее эффективно с точки зрения самих детей. Это кажется нам немаловажным.
Какие все-таки были итоги этого круглого стола?
— Мы смогли наладить контакты с руководством некоторых школ. Здесь, как и везде, человеческий фактор играет большую роль. По моему мнению, все, что нужно для того, чтобы инклюзивная система начала работать, — это решение, волевое усилие. Если мы говорим: «да, у нас это будет» — дальше мы разворачиваем работу в этом направлении, и она начинает выстраиваться.
Акция «Благотворительный марафон». Фото — https://vk.com/dorogoyu_dobra
Знакомы ли вы с опытом других регионов?
— Да, конечно, и в первую очередь с опытом работы московских общественных организаций. И у них нам еще учиться и учиться. Там помощь детям с ограниченными возможностями здоровья находится совсем на другом уровне. И инклюзивное образование там развивается очень хорошо, есть уже много примеров успешных инклюзивных школ с внедрением достаточно тяжелых детей. Мы стараемся посылать туда наших специалистов на стажировку и сами, по мере возможностей, ездим учиться. Во многих городах развиты службы ранней поддержки детей с нарушениями развития. Ведь с ребенком нужно начинать заниматься как можно раньше, а не ждать, когда ему исполнится два-три года или когда он пойдет в школу. Каждый день важен: чем раньше начать реабилитацию, тем эффективнее будет результат. При правильном подходе и постоянной работе к школе ребенок может уже ничем не отличаться от обычных детей. Недавно департамент социального развития объявил, что реабилитационный центр теперь принимает на реабилитацию детей не с трех лет, как было раньше, а с двух! Это, конечно, хорошо, но начинать надо с самого рождения. У нас одно время велась работа по созданию такой службы, но пока дело приостановилось.
Готов ли сегодня бизнес вкладываться в благотворительность?
— С бизнесом в Кирове складывается интересная ситуация. В городе много НКО, которым нужна поддержка, а крупного устойчивого бизнеса, который хочет и может вкладываться в социальные проекты, мало. Руководитель одного предприятия рассказывал мне, что иногда в день к нему приходит сразу несколько просьб о помощи. Конечно, ответить на них все он не в состоянии. И тогда глаз замыливается, и сложно решить, кому же отдать предпочтение. На самом деле, это не совсем нормально. Поэтому мы стараемся ориентироваться на небольшие частные пожертвования. Организации, которые имеют большой опыт сбора пожертвований, говорят, что когда в 2008 году был кризис, компании перестали давать деньги, а поток частных пожертвований не прекратился и даже практически не уменьшился. Так, маленькие пожертвования, сделанные большим числом неравнодушных людей, оказываются более надежными. Мы всегда стараемся очень подробно объяснить, на что мы планируем тратить полученные деньги. И, мне кажется, люди нам доверяют. Ведь наша работа в конечном счете оказывается полезной всему обществу.
Зрелость общества определяется тем, как оно относится к незащищенным слоям населения: детям-инвалидам, старикам. По-вашему, каков уровень развития нашего общества?
— Я думаю, у него большой потенциал. Если говорить здесь и сейчас, возможно, приходится признать, что пока в сфере частных пожертвований, несмотря на мои предыдущие слова, все не слишком благополучно. Но по природе своей люди добры, откликаются на понятные каждому проблемы и просьбы и готовы жертвовать, потому что понимают: они живут в обществе, где каждый человек связан с другими, и лучше помогать друг другу, чем жить разрозненно. Просто надо объяснить, зачем нужны средства и кому, и предоставить простой и надежный механизм их передачи. Человек и рад бы помочь людям с инвалидностью, сиротам, многодетным, но зачастую не знает, как. Нам необходимо предложить такую систему, которая была бы удобна всем, и тогда вместе мы сможем сделать больше.
