Археолог Александр Соколов:

Коренной царевококшаец, профессиональный историк и археолог  с горечью констатирует: реакция общественности, которой было недостаточно, когда уничтожались остатки исторического облика Царевококшайска, вряд ли поможет сейчас — ведь в центре столицы Марий Эл практически нечего защищать — все выкорчевано, разобрано, выброшено. Строители победили, а выиграли ли йошкаролинцы?

— Вы один из тех, кого принято называть активистами-защитниками городской исторической архитектуры. Расскажите, пожалуйста, немного о себе.

— Пожалуй, активист — это слишком громко сказано, ведь я не стою с плакатами, не пишу воззваний и не собираю подписей. Я - профессиональный историк и археолог, выпускник Марийского государственного университета, и отношу себя к тем, для кого история родного города и края — не пустой звук. Со студенческих лет, а университет я окончил в 1987 году, состою в республиканском обществе охраны памятников и занимаюсь изучением истории родного города. Тем более, мои предки проживают в Царевококшайске — Йошкар-Оле уже более трехсот лет.

Я с горечью и болью в сердце воспринимаю любое уничтожение памятников нашей истории как дореволюционной, так и советского периода. А их, за последние десятилетия, уж поверьте мне, в Йошкар-Оле, в Козьмодемьянске, других местах, уничтожено немало. Еще больше мест, где можно и нужно было проводить археологические исследования, но в силу разных причин этого не было сделано и часть нашей истории, о которой мы еще так мало знаем, исчезла навсегда. Я не помню еще ни одного случая, кода бы наши руководители или предприниматели, возводящие какой-нибудь объект, проявили акт доброй воли и пригласили археологов. Каждый раз, когда раскопки в Йошкар-Оле все-таки проходили, это было следствием стечения обстоятельств, которые власть была не в силах изменить. Так было и в 2008-м на строительстве Марийского Кремля, и в 2010-м на месте Входо-Иерусалимской церкви, и в 2012-м при строительстве жилого дома на царевококшайском городском кладбище.

Например, в мае 2010 года председатель республиканского общества «Мемориал» Николай Аракчеев случайно обнаружил человеческие останки, выброшенные из траншеи строителями на проезжую часть улицы Карла Макса, что повлекло за собой скандал и… раскопки в этом месте.

— Получается, что для проведения раскопок на месте строительства в историческом центре Йошкар-Олы достаточно случайной находки?

— Власти и предприниматели сделали для себя выводы и поступают сейчас хитрее. Как, например, произошло этим летом на территории вдоль набережной Малой Кокшаги за республиканским Казначейством, где, по словам Главы Республики, совсем недавно была «помойка». Может, помойка там и была, но только на поверхности, а на глубине — культурный слой, как выражаются археологи, который сегодня, увы, уже нельзя датировать. Но мы-то видели, что на глубине трех метров находились деревянные конструкции!.. Для того чтобы избавиться от потенциальных раскопок и археологов, строители на сей раз действовали быстро и оперативно: вынимаемый грунт экскаватор сразу же грузил на самосвалы, которые увозили землю в неизвестном направлении. А дальше спорить бессмысленно: Где? Чего? Да вам показалось!

Похожая ситуация была и в 2011-м на улице Красноармейской, 24, где в результате поджога оказался уничтожен двухэтажный дом — первый многоквартирный жилой дом, построенный в годы Советской власти. На его месте нужно было провести раскопки: все-таки центральная улица дореволюционного Царевококшайска, где стояли купеческие особняки и дома знати. Напомню: напротив этого места, на другой стороне улицы стоял дом, построенный знаменитым сегодня бароном Александром Келлером. Но этот особняк с колоннами и мезонином был уничтожен в советское время. Вместо раскопок был построен супермаркет (сегодня здесь уже офис «Бин-банка»). Штраф строители заплатили, конечно, но утраченного уже не вернуть!

Да что предприниматели! Даже многоуважаемая Марийская епархия, отметившая недавно свой юбилей, и, казалось бы, заинтересованная в изучении истории православия в Марийском крае, не приглашала археологов на свою территорию во время строительных работ и возле Вознесенской церкви, и возле Троицкой, и у дома купца Пчелина, и т. д.

Впрочем, есть и куда более вопиющие факты. Так, в 2011 году строители «Маригражданстроя», по приказу своего руководства, без проведения каких бы то ни было археологических исследований, на месте строительства Музея истории и археологии, уничтожили остатки крепостных укреплений настоящего царевококшайского Кремля! Говорят, республиканская прокуратура возбудила уголовное дело по данному факту, но дальше этого дело, видимо, не пошло. Во всяком случае, я не слышал, чтобы за это кто-то понес хоть какую-то ответственность. А недавно стало известно, что и долгожданного Музея истории и археологии у нас не будет! Простоявшее два года с и недоделками здание передано сейчас другому ведомству. На ветер выброшены миллионы рублей, истраченные на закупку специальных стеллажей и другого оборудования для размещения музейных экспозиций! Вот такое отношение у нас к своему прошлому, к нашему историческому наследию, которое год за годом планомерно уничтожается! У нас ведь, говорят, ничего исторически ценного нет! Рабочий поселок! Или все-таки Царёв-город – Царьград!

— Вы приводите столько фактов, что поневоле задаешься вопросом — а остались ли в Йошкар-Оле исторические здания?

— Фактически осталось только четыре старинных купеческих дома — Пчелина, Карелина, Кореповой и Булыгина, да здание Новокрещенской школы рядом с Троицкой церковью. Даже дома-памятники советской эпохи уничтожаются. Достаточно вспомнить кинотеатр «Рекорд» и соседний жилой дом, спроектированный у Почетным гражданином города Самсоновым, здание Планетария, Обкома и Облисполкома, «Севостлеса» на Пушкина, 7, первой советской школы II ступени на улице Комсомольской рядом со зданием УВД, городского Дома культуры. В результате Йошкар-Ола лишилась статуса исторического города, который она получила в советское время. Так что возведение жилого дома на кладбище, пусть и официально несуществующем, вполне в духе нашего времени!

— Очень большой общественный резонанс вызывает информация о "доме на кладбище". Скажите, пожалуйста, а откуда у Вас сведения о не захороненных останках, расположенных вокруг дома на Комсомольской?

— Никакого особого секрета я, на самом деле, не открыл, и любой здравомыслящий человек при желании догадается. К тому же, я являюсь непосредственным участником археологических раскопок на месте построенного дома, длившихся с марта по ноябрь 2012 года. И все видел своими глазами. Свою работу мы сделали честно и добросовестно, исполнив таким образом свой гражданский, общечеловеческий долг, и упрекнуть нам себя, в общем-то,  не в чем. Хотя нет-нет да и услышишь упрек в свой адрес: «Вот если бы вы не копали, то, может быть, и дома этого не построили». Но такой довод мне кажется несерьезным. Если бы мы отказались копать, то, скорее всего, строители выгребли бы захоронения вместе с грунтом и вывезли на территорию нового Воскресенского парка в районе Дубовой рощи. Мы же убрали с территории строительного котлована останки более 800 человек. И большую их часть уже сами и перезахоронили возле Тихвинского храма. Там сейчас возведен крест с памятной табличкой. Оставшихся после изучения антропологами, похороним со всеми надлежащими церемониями в самое ближайшее время.

— Минуточку! А в чем же здесь логика: вот Вы утверждаете, что принимали участие в раскопках и убирали останки захороненных царевококшайцев… Откуда же взяться оставленным не раскопанными костям?

— Как же им не быть, если мы достали останки только из котлована, если вокруг кладбище, где лежат многие поколения наших горожан, жителей Царевококшайска, Краснококшайска и Йошкар-Олы. Закрыто официально оно было в декабре 1928 года, но люди продолжали там хоронить своих близких и в начале 30 годов! А где было хоронить умерших?! Городского кладбища в Туруново еще не существовало, Марковское кладбище было открыто в 1939-1940 годах. К тому же на городском кладбище у многих были свои родовые усыпальницы и умерших просто подхоранивали рядом. Так, на этом кладбище, уже после его официального закрытия, был похоронен мой прадед.

В ходе раскопок мы обнаружили, что многие останки лежат буквально друг на друге в три, а то и в четыре этажа! Большая их часть относилась к дореволюционному периоду, но были явно захоронения советского периода; например, с элементами формы воинов Советской Армии начала 30-х годов XX века. Часть захоронений была сильно повреждена построенной в советское время танцплощадкой. Были захоронения, выходившие за пределы строительного котлована. Мы их тоже доставали, буквально вгрызаясь в стены. Но проблема состоит в том, что нам, археологам, не разрешают выходить за рамки данной нам площади. А затем, когда мы уходим, сдав свою работу строителям, они начинают подготовку к строительству дома — срезают ковшом экскаватора с каждой стороны котлована еще по метру земли. Естественно, оттуда и появляются новые кости — там же тоже находятся могилы! Я специально несколько раз приходил туда и собирал то, что еще можно было собрать. Ну а дальше началась стройка. Дом сейчас практически готов, а захоронения по-прежнему на «своем» законном месте. Их нет только с торца дома, выходящего на улицу Комсомольскую, а с трех остальных сторон они остались. Сколько их? Никто этого не знает…

— Это новая информация, не обсуждаемая горожанами, и, действительно, доказательства, представленные участником раскопок, могли бы стать основанием для дальнейших изысканий на этой территории. Скажите, а что могут сделать горожане, несогласные с действиями бизнесменов и молчащей по этому поводу власти?

— Если откровенно, то практически ничего. Сбор подписей против строительства дома на кладбище был, в Москву, насколько я знаю, писали. И ничего это не изменило! Проблема эта — общероссийская, в печатных и электронных СМИ часто пишут о разрушении старых кладбищ, о строительстве на них развлекательных заведений.

Как тут не вспомнить наше Берёзовское кладбище в нынешнем парке Победы, где на «костях» поставили военную технику, видимо, не найдя для нее более подходящего места, да еще собрались построить общественный туалет, пивнушку и детскую игровую площадку. Даже общественные слушания в мэрии Йошкар-Олы не смогли остановить этот вандализм. Большинство собравшихся, озабоченные своими собственными проблемами, просто равнодушно проигнорировали данный факт. Как, впрочем, строительство элитного жилого дома и торгового центра на городском кладбище. Еще два года назад я писал в газете «Йошкар-Ола» о том, что не нужно ничего строить на территории парка-кладбища: ни колеса обозрения, ни новых каруселей. Ведь поклонение праху предков — многовековая традиция, схожая с паломничеством к святым местам.

— Достаточно скудные сведения о старых городских кладбищах. Кому, как не Вам, историку и потомственному царевокошайцу, знать о них все…

— Точкой отсчета истории Царевовококшайского городского кладбища, занятого сегодня Парком культуры и отдыха, является 1772 год. Его удачно разместили и за тогдашней городской чертой (ныне это улица Комсомольская), и вдали от близлежащих деревень — Пахомово, Коряковка, Березово, Вараксино, Гомзово. В 1774 году здесь была возведена кладбищенская Тихвинская церковь.

Но само кладбище на этой земле возникло, видимо, несколько раньше, не будучи еще городским. Об этом говорит тот факт, что в 90-е годы прошлого века, когда Тихвинский храм был возвращен Марийской Епархии, и в нем начались реставрационные работы, захоронения были обнаружены не только внутри храма под полом, но и у самых стен церкви. Значит, погребения здесь совершались задолго до возведения храма. Иначе бы люди вряд ли строили бы его на костях своих предков.

Но, как бы там ни было, в 2012 году кладбищу официально исполнилось 240 лет, и на протяжении 150 лет на нем совершались захоронения людей, в большинстве своем православных. За это время на нем были погребены тысячи жителей Царевококшайска и ближних деревень, прихожан городских храмов, известных и не очень: чиновников и купцов, священнослужителей и солдат–ветеранов разных войн, в том числе Отечественной войны 1812 года. Кстати, мундир одного из них, по слухам, хранился в запасниках Национального музея имени Евсеева. Также здесь хоронили мещан и крестьян, предков многих нынешних йошкаролинцев. При желании и необходимости можно восстановить поименные списки погребенных! Впрочем, кого здесь только нет! И польские ссыльные — участники восстания 1863 года, и беженцы 1-й Мировой войны — жители Западной Украины (Холмская и Львовская губернии) и Западной Белоруссии (Гродненская губерния), и австро-венгерские военнопленные…

Кстати, о последних. Два года назад я впервые упомянул об их захоронении на нашем кладбище. Никого тогда этот факт не заинтересовал. И вот сейчас, когда дом построен, когда мы достали останки людей явно не православных (захоронение в противоположном направлении — головой на запад, католические нательные кресты, что, впрочем, не говорит об их принадлежности к австро-венграм), вдруг наше представительство МИДа спохватилось: а где они лежат, а сколько их? Здрасьте, я ваша тетя! А где Вы раньше были?! Вероятно, в преддверии столетия со дня начала 1-й Мировой войны хочется показать важность своего существования! Хотя у нас всегда так.

Может быть, и мы когда-нибудь дождемся того дня, когда наша власть «вспомнит» про разоренное кладбище и скажет: давайте все сделаем по-человечески, по-христиански.
Хотелось, чтоб здесь был создан историко-культурный музей-заповедник, куда могла войти вся территория парка-кладбища, Тихвинская церковь, мемориал в память о Победе в Великой Отечественной войне, мемориалы воинам-афганцам, чернобыльцам.  Это место могло бы стать своеобразным воинским некрополем — захороненных военных здесь более чем достаточно. В этом я убедился во время раскопок воочию. Необходимо также установить Памятный знак всем погребенным здесь. Можно поставить памятники нашим землякам-участникам различных войн, в том числе 1-й Мировой войны и австро-венгерским военнопленным. Они тоже, как говорится, были люди. Ведь перед смертью все равны!
А из торгового центра, если помечтать, можно было бы сделать хороший Музей воинской славы! Нынешний ведь ютится в двух крошечных комнатках, явно не подходящих для такого дела.

— Как думаете, необходимо ли обращение по этому поводу к представителям городских властей или, может быть, самому Леониду Маркелову?

— Ни для кого, в общем-то, не секрет, что городские власти не самостоятельны в своих решениях. Так же, как и органы, отвечающие за сохранение нашего исторического наследия. Где-то я их понимаю: не подпишешь нужную бумагу, завтра на твоем рабочем месте будет сидеть другой человек. У всех семьи, дети… Но я бы такую бумагу все равно не подписал. Может быть, поэтому я там и не работаю (впрочем, это шутка с известной долей правды).
Конечно, эти люди тоже не бездельничают. Например, ими много делается для противодействия «черным копателям», разрушающим ради наживы археологические памятники. С другой стороны, борцы за сохранение исторического наследия ничем помочь памятникам архитектуры, особенно в городах, не могут.

Да и о какой «защите» может идти речь, если в специальном реестре — списке памятников архитектуры, подлежащих охране, числится то, чего давно нет! Так, в этом списке, например, значатся фундаменты Воскресенского собора и придел Святого Георгия Входо-Иерусалимского храма. В первом случае эти фундаменты были уничтожены строителями нового Воскресенского собора летом 2007 года у нас на глазах, во втором — в августе 2010 года, когда мы нашли Георгиевский придел в ходе раскопок на Входо-Иерусалимском кладбище. Комментарии, по-моему, здесь излишни!

Что же касается Леонида Игоревича Маркелова, то он, безусловно, в курсе всего, что происходит в городе и республике.  А это означает, что происходящее делается с его согласия. Во всяком случае, во время своих многочисленных выступлений по телевидению он ни разу не высказался в защиту разрушаемого городского кладбища и не одернул своих подчиненных, действия которых идут в разрез с христианской и общечеловеческой моралью.

— Еще одна болевая точка сегодняшней Йошкар-Олы - уничтожение старинного здания рядом с православным центром на ул. Вознесенской (Карла Маркса). Все происходит достаточно спокойно, на глазах у всех, при минимальной реакции общественности — такое создается впечатление. А Вы согласны, что сейчас уже и бесполезно что-либо предпринимать, это нужно было пытаться делать ранее?

— Сейчас предпринимать что-либо, мне кажется, уже бесполезно. Во-первых, самого здания двухклассного монастырского училища для девочек уже не существует. А ведь оно находилось еще в очень хорошем состоянии и могло простоять не один десяток лет. С ним связана наша история последнего столетия: сначала это было учебное заведение для девочек-мари, живших при Богородице-Сергиевом черемисском женском монастыре, с 23 декабря 1918 года здесь размещался Красноармейский клуб, позднее — Художественный техникум, городская музыкальная школа, и, наконец, Православный центр.

Во-вторых, общественность, о которой вы говорите, уже устала бороться, привыкла к тому, что власть все равно поступит по-своему. Теперь на очереди соседнее здание, также некогда принадлежавшее монастырю. Хотя совсем недавно у нашей интеллигенции бытовало мнение и, видимо, несколько наивное, что руководство республики пообещало и сохранит для истории монастырские постройки. Ан, вот же как получается! Неведомые поджигатели незаконно жгут один за другим дома, принадлежавшие монастырю, другие, прикрываясь официальной бумагой, сносят оставшееся! Вместо сгоревшего, наверняка, появится вскоре очередной элитный «домик», гаражи или торговый центр, а вместо снесенного здания монастырской школы — новая филармония!

Поймите меня правильно, я не против филармонии и даже, наверное, готов согласиться с ее строительством в этом районе. Но я за то, чтобы любое строительство в исторической зоне города, хотя эта зона официально до сих пор и не утверждена (но всем, кто хоть чуть-чуть знает нашу историю — известна), начиналось с археологических исследований.

— Есть ли у вас — активистов, защитников исторического облика Йошкар-Олы информация о будущих проблемных точках, где бы потребовались усилия общественности, чтобы отстоять тот или иной объект? Будут ли шансы, если сейчас, как говорит или считает глава республики, кто платит, тот и решает, что снести, а что построить?

— «Проблемных точек», как вы говорите, в Йошкар-Оле сегодня практически нет — потому что сносить уже нечего.  За исключением пяти-шести старых домов дореволюционной постройки, у нас больше ничего не осталось. За их будущее — ремонт и реставрацию — можно переживать, но снос им, надеюсь, не грозит. Хотя… И, здесь я с Маркеловым соглашусь, если у нас сейчас действует один принцип: «Кто платит, тот и решает, что снести, а что построить», снести или сжечь могут все что угодно! Жгут же монастырские дома…

С другой стороны, есть «проблемные места» в городской археологии. Сейчас собираются строить филармонию, о которой я уже сказал, новый мост через Кокшагу. А в этом районе, по данным нашего известнейшего краеведа и знатока истории края Бориса Васильевича Бабушкина, находилось самое древнее городское кладбище. Возле Троицкой церкви, на территории комплекса зданий, принадлежащих Главе Республики, снесут последний деревянный частный домик и будут строить пункт охраны. А это самый центр древнего Царёва-города. Собираются достраивать Входо-Иерусалимскую церковь, и нужно воздвигать вокруг нее каменную ограду. А допустят ли туда археологов? Очень большой вопрос! Ведь у злополучного «кладбищенского» дома недавно вырыли траншею под канализацию. Вырыли при помощи экскаватора и археологов уже не позвали…