7 мгновений недели. Режиссер театра «Фантастическая реальность» Лариса Иванова:

Уважаемые читатели и слушатели интернет-журнала «7x7»! Сегодня нашим гостем стала режиссер театра "Фантастическая реальность" Лариса Иванова.

Фото Максима Полякова

Лариса Иванова рассказала нам о том, верит ли она тому, что написано в письме Надежды Толоконниковой, как относится к аресту активистов Гринпис, стоит ли готовиться к надвигающемуся кризису, что она думает о назначении мэров, о расстреле здания российского парламента 20 лет назад, о прошедшем недавно в Сыктывкаре театральном фестивале и о том, есть ли в Коми стратегия развития культуры.

ЕЛЕНА СОЛОВЬЕВА: Добрый день, уважаемые слушатели и читатели интернет-журнала «7х7». С вами снова программа «7 мгновений недели» и я, Елена Соловьева. Сегодня у нас в гостях режиссер театра «Фантастическая реальность», талантливейший человек, Лариса Иванова. Здравствуй, Лариса.

ЛАРИСА ИВАНОВА: Здравствуйте, Лена.

Е.СОЛОВЬЕВА: Мы очень рады, что ты к нам пришла, но начало нашей программы будет грустным, потому что мы поговорим о Толоконниковой, которая недавно написала письмо из мордовской колонии о том, как там все ужасно. Пересказывать письмо мы не будем.

Л.ИВАНОВА: Да, я его читала.

Е.СОЛОВЬЕВА: С ним многие уже ознакомились. Кто не знает, тот легко может найти текст этого письма в интернете. Она рассказывает ужасы, которые там творятся. Веришь ли ты в то, что в наше время, в нашей вроде бы цивилизованной стране может такое происходить.

Л.ИВАНОВА: Конечно, верю.

Е.СОЛОВЬЕВА: Вот это же рабство.

Л.ИВАНОВА: Знаете, я училась в Перми с 1990 по 1995 год. Я помню ,как в 1994 году один из моих однокурсников помогал ребятам с какой-то британской телекомпании по звуку. Они ездили тогда по женским колониям Пермского края. Рассказ этих людей тогда в 1994 о том, что творится в женских колониях, как там живут женщины, был для меня откровением. Я сама женщина, и представить себя в такой ситуации… Во-первых, ты в несвободе. Во-вторых, как собственно и в мужских тюрьмах есть расклад «мужчина –женщина». Так и тут есть «терки», «мочалки» - это все есть. Я понимаю, что человека уничтожить, сломать, раздавить очень просто. Просто унизить. А у женщины такая психика, что ее легче сломать. Я думаю, что-то, о чем говорит Надя, по мне, так и есть.

Е.СОЛОВЬЕВА: Как думаешь, ее удалось сломать? Какое у тебя было ощущение после прочтения письма?

Л.ИВАНОВА: Не думаю, что ее удалось сломать, потому что изначально она человек сильный и смелый. Все-таки как она до этого себя вела. Вот якобы этот секс в музее, потом выступление в главном храме страны. Для того, чтобы раздеться на публике или выйти и спеть, для этого необходима внутренняя смелость и безбашенность.

Е.СОЛОВЬЕВА: Может быть склонность к эпатажу?

Л.ИВАНОВА: А почему бы и нет. Это такой способ публикации себя, своих мыслей, чувств, совей позиции. Не знаю. Мне кажется, что просто мы как-то очень жестоки. В нас жестокость… Вот, что они там сделали, зачем сделали?

Е.СОЛОВЬЕВА: Мы – россияне.

Л.ИВАНОВА: Да. На самом деле, разобраться, почему вдруг в России произошла такая история – вот с этого надо начинать. Не следствие рассматривать, а причину.

Е.СОЛОВЬЕВА: Есть один момент, который меня очень встревожил, я бы так сказала. Я переживаю за эту девушку. Недавно мне довелось посмотреть программу «Вести». Я не очень доверяю этой программе. Там был сюжет про Толоконникову. Один из начальников мордовской колонии сказал, что к ней никого не пускают, потому что она сама никого не хочет видеть. Это официальная информация на официальном канале. С другой стороны поступила другая официальная информация, которая гласила, что она очень больна. И по состоянию здоровья к ней не пускают. Вроде бы пустить мужа, но нет, не пускают. Даже на официальном уровне есть такое противоречие. Ты можешь предположить, что с ней? Она при смерти? Что происходит, что с ней делают сейчас?

Л.ИВАНОВА: Они сейчас не допустят. Ее смерть не выгодна власти. Итак мы не в очень красивой ситуации находимся по отношению к остальному миру. Понятно, что в России нарушаются права человека везде и всюду. А уж в колониях и зонах это норма.

Е.СОЛОВЬЕВА: Отсутствие правовой нормы там норма.

Л.ИВАНОВА: Да.

Е.СОЛОВЬЕВА: У тебя есть предположение, что с ней может происходить и почему к ней не пускают. Или это просто способ давления?

Л.ИВАНОВА: Не знаю. Можно все, что угодно предположить. Но не хочется представлять это себе все. Много, наверное, я фильмов посмотрела, могу представить такие ужасы. Но я не думаю, что ее будут как-то реально уничтожать. Может быть, именно на психическом уровне будет оказываться серьезное давление. А физическая расправа – не дай бог.

Е.СОЛОВЬЕВА: Есть еще один момент, о котором я хочу поговорить, и связан он с другими тюрьмами. Это Гринпис. Это в большинстве своем иностранные граждане и четверо наших. Вот их обвиняют в пиратстве. У нас в разделе «Права человека» Дмитрий Краюхин написал великолепный пост, где он очень доступно объясняет, почему их нельзя обвинить в пиратстве. И почему он согласен в этом плане с нашим Владимиром Владимировичем Путиным, который, как известно, юрист. Как ты относишься к этой ситуации, и как ты думаешь, почему она происходит? Раньше они отделывались легким испугом при проведении подобных акций, сейчас все гораздо жестче.

Л.ИВАНОВА: Ну а кто говорил, что легко будет. Когда они совершали этот поступок, они же понимали, какие могут быть последствия.

Е.СОЛОВЬЕВА: Я думаю, что нет. Потому что раньше аналогичные поступки заканчивались иначе.

Л.ИВАНОВА: Где заканчивались иначе? В этом же регионе при столкновении с нашими? Ну тогда очевидно, что наш мир, наша страна меняется, и к сожалению, не в лучшую сторону, мне кажется.

Е.СОЛОВЬЕВА: Империя зла? Мы, правда, уже и не империя.

Л.ИВАНОВА: Ось зла. Мы, конечно, может на обывательском уровне рассуждать, хорошо или плохо ли. Но мы не видим картины целиком. Я ее не вижу целиком, я ее только чувствую и ощущаю. Я понимаю, что есть наверное какие-то моменты, где мы не можем вести себя открыто, прозрачно. И мне кажется, что сейчас в современном мире таких стран, как мы, несколько, которые имеют ядерное оружие. С такими державами очень сложно вести диалог, потому что мы можем в последний момент устроить суицид для этой планеты. Взять и бахнуть.

Е.СОЛОВЬЕВА: Ты думаешь, мы настолько ненормальные?

Л.ИВАНОВА: А почему нет? Много ли времени понадобилось той же Северной Корее? Они постоянно говорят, что Южная Корея с американцами, и мы по вам ударим. Можно, конечно, долго запугивать, но, зная, сколько у нас вот этого барахла накопилось… Понятно, что один из факторов нашего диктата – это то, сколько у нас накопилось оружия, которым мы можем погреметь. Я понимаю, ситуация с Сирией. Вот мама у меня – человек политически подкованный. Я ей говорю: «Мама, ну вот что ты за эту Сирию переживаешь? А вот за пенсию свою ты не переживаешь?» Почему мы лезем в эту Сирию? У нас там военная база, у нас там есть определенный интерес, приоритеты какие-то. Там везде американские базы, но есть одна наша. Я не знаю, надо ли за это так держаться, когда у нас Дальний Восток охраняет 100 тысяч человек, а при этом одна китайская провинция – это 140 миллионов. Если не дай бог, они захотят захватить с помощью оружия, они наших солдат по лесам будут вылавливать по одному годами. Не найдут просто. Потому что не прикрыты у нас эти тылы. Что с нашими границами? Вот в каком состоянии граница, когда выкладывают в интернете фотографии, как китайцы вырезают тигров, медведей, отрезают им лапы для лекарств. Редкие виды оленей.

Е.СОЛОВЬЕВА: В уссурийской нашей тайге.

Л.ИВАНОВА: Да. И ты думаешь, ну вот что это такое. Это норма? Это уже давно не норма?

Е.СОЛОВЬЕВА: То есть, они туда ходят, как к себе домой.

Л.ИВАНОВА: Да.

Е.СОЛОВЬЕВА: И все-таки, что будет с этими иностранными гражданами? Пришьют им пиратство или нет? Смогут или не смогут?

Л.ИВАНОВА: Я думаю, раз так закрутили, значит, хотят их наказать. Сколько им там грозит – по 15 лет? Пусть посмотрят на страну изнутри.

Е.СОЛОВЬЕВА: Экстремальный туризм.

Л.ИВАНОВА: Пусть познакомятся со страной, про которую… Никогда не знаешь, что и как, пока не почувствуешь сам.

Е.СОЛОВЬЕВА: У нас же все ориентируются на то, что сказал Путин. А он сказал, что они не пираты.

Л.ИВАНОВА: Молодец, что так сказал.

Е.СОЛОВЬЕВА: А потом , если их посадят по этой статье? Причем, пиратство – это нападение на плавучее средство передвижения, к которым платформа не может относиться вообще. Есть очень смешные забавные моменты. И пиратство этим людям не пришьешь.

Л.ИВАНОВА: С другой стороны они сражаются за чистоту планеты, за то, чтобы остановить бездумное разрушение человеком планеты.

Е.СОЛОВЬЕВА: На втором канале рассказали по-другому. Это на самом деле своеобразная империя зла. Что на самом деле они отмывают деньги, что на самом деле все ради бабла, а не природы. Там дали только одну точку зрения.

Л.ИВАНОВА: Когда я с практическими моментами сталкиваюсь, меня больше это больше убеждает. Я в 2009 году съездила на Байкал. И я видела, как люди, которые родились и выросли не в этой стране, ходят вдоль берега озера и собирают мусор мешками. А наши люди, которые там родились, выросли, могут бросать что-то в воду, бить стекло на берегу. То есть, относиться так – есть и есть. Нет и не надо. Меня вот такие конкретные вещи убеждают. А потом назовите мне хоть оду организацию, где кто-то не отмывает деньги. Если там есть такая возможность, их будут отмывать.

Е.СОЛОВЬЕВА: «Единая Россия». Мы говорили в том числе и о пенсии твоей мамы. Ты наверное знаешь, что в 2014 году накопительная часть пенсии будет изъята у наших граждан. И тут же Улюкаев нам сказал, что такой плохой ситуации не было давно, с 2008 года. И все нам предвещают кризис. Как ты к нему готовишься?

Л.ИВАНОВА: Да никак я к нему не готовлюсь. У меня уже давно кризис.

Е.СОЛОВЬЕВА: Всегда есть, куда упасть поглубже.

Л.ИВАНОВА: Конечно, я понимаю. Я никогда не надеялась, что настанет такой момент, что я выйду на пенсию, стану пенсию получать. При этом еще буду работать, и все у меня будет в шоколаде. Я вообще не знаю, что завтра будет, что будет через месяц. Я понимаю, что это не очень хорошо – то, что происходит с пенсионной системой. Это происходит во всех отраслях экономики.

Е.СОЛОВЬЕВА: Вдвоем, например, вырастут отчисления несчастных «ИПешников» - 64 тысячи они будут платить. Я думаю, что такая ситуация не очень хорошая. Но они сейчас расскажут, что у нас все плохо-плохо-плохо, а потом все как-то выровняется. Будет не так все плохо, как нас пугают. Но зато нам потом скажут, вот видите, мы спасли страну.

Л.ИВАНОВА: Ну и пусть говорят. Спасли и спали. На самом деле надо полагаться на тех, кто рядом. Полагаться на дело, которым ты занят. Это и дает стимул и желание жить, что-то делать. Когда мы говорим о том, что все плохо, но я устала от этой ситуации. Я понимаю, что ее не переломить. И единственное, что нужно сделать – попытаться выстроить диалог с другой стороны, какие-то свежие идеи им предложить, чтобы они иначе взглянули на ситуацию. Вот сейчас пример – построили детскую площадку перед Детским миром.

Е.СОЛОВЬЕВА: С кораблем.

Л.ИВАНОВА: Ага, который московские рестораторы отказались брать. Он был заказан для московского ресторана, они отказались. Надо же его куда-то деть. Когда я увидела, в первый момент мне стало больно и не хорошо от того, что я увидела. Потому что я понимаю, наверное, это не в том месте и не так как надо. Три дороги вокруг. Детская площадка забита брусчаткой. И этот корабль со спущенными парусами на фоне этого девятиэтажного дома, где висят трусы, майки, что-то еще, лыжи, банки. И вот этот корабль. Что это – корабль, разбившийся о быт? Какая там мысль глубокая, я не знаю. Я стояла, смотрела и думала, ну вот что можно сделать в этой ситуации. Они ведь поставили этот корабль, вроде бы хорошо сделали. Я подумала, может быть, разрисовать фасад этого дома под голубое небо с облаками. Чтобы просто у этого кораблика зрительно появилась перспектива. Потому что ее сейчас нет. Ну это как – корабль, и он зажат непонятно в чем.

Е.СОЛОВЬЕВА: Нарисовать морской пейзаж, чаек.

Л.ИВАНОВА: Можно подумать, что там нарисовать. Другое дело, что в этой идее может столкнуться два миропонимания – небо, облака, беспредельность этой красоты, испещренная окошками этого жилого дома. Там много разных тем в этом восприятии. Но по крайней мере, это будет попытка вписать романтику в жесткий урбанистический пейзаж.

Е.СОЛОВЬЕВА: Ты думаешь, многие люди вот также задумаются?

Л.ИВАНОВА: Это на правах идеи. Ради бога. Смотреть на этот корабль на фоне этого дома, как сейчас, - это, мне кажется, убого.

Е.СОЛОВЬЕВА: Ну вот, придут завтра и скажут, что это лепота. Они не будут смотреть на дом, не будут пытаться целостно воспринять эту картину. Но они ее воспримут подсознательно. Тебе не кажется, что наша власть считает нас за таких неразумных детей. Я сейчас говорю про Ухту, куда спустили – мы не будем обсуждать его личность и рассуждать, плохой он или хороший – нового мэра по фамилии Михель. Сначала туда спустили Леонова, но его хоть знали по Сосногорску. Потом Леонова убрали, прислали Михеля. Как тебе такая ситуация, когда сами горожане ничего не решают?

Л.ИВАНОВА: Это очень удобная ситуация для власти, когда горожане ничего не решают.

Е.СОЛОВЬЕВА: А для горожан? Думать не надо. Не надо нести ответственность. Потому что, если бы они выбрали не того мэра, то это их ответственность.

Л.ИВАНОВА: Тут очень много каких-то проблем. Это целый комплекс проблем. Мы сейчас выдергиваем, говорим о том, что какого-то варяга поставили. Не знаю, может быть, он и работает хорошо, может, это и хорошо будет для Ухты. Кто знает? Очень сложно судить. Нужно всегда смотреть, как человек работает, что он делает.

Е.СОЛОВЬЕВА: Может пока еще подыскивают, он пока еще не мэр. Может быть, еще подождут, посмотрят.

Л.ИВАНОВА: Потому что Ухта – город непростой.

Е.СОЛОВЬЕВА: В каком смысле непростой?

Л.ИВАНОВА: Там сосредоточены, хотя может, я и ошибаюсь, «Газпром», «Лукойл». Где деньги, там всегда должен быть смотрящий, человек, который…

Е.СОЛОВЬЕВА: Думаешь, Леонов был плохим смотрящим или наоборот…

Л.ИВАНОВА: Да я не знаю, может он просто понадобился здесь, и его оттуда вытащил. А может он и сам хотел повыше подняться. Когда человек дорывается до власти, ему хочется больше-больше-больше, выше, дальше.

Е.СОЛОВЬЕВА: У нас тут такая дата – 20 лет расстрела парламента. Вспомни, где ты была в октябре 1993 года.

Л.ИВАНОВА: Я помню, где я была в августе 1991 года. Очень точно помню. А вот в 1993… В Москве есть камушек, где написаны имена тех ребят, которые под танки легли. Это ведь тогда произошло? Нет? Или в 1991?

Е.СОЛОВЬЕВА: Это в 1991 году.

Л.ИВАНОВА: А в 1993 – это когда Руцкой власть хотел захватить.

Е.СОЛОВЬЕВА: Да.

Л.ИВАНОВА: Я человек, далекий от этого. Но я думаю, что все правильно произошло. Вообще, все, что происходит – это следствие определенных причин. Все правильно сделали. Надо, наверное, было. И Ельцин молодец.

Е.СОЛОВЬЕВА: Все люди, которые тогда были как организаторы беспорядков, были обвинены, но потом через несколько месяцев амнистированы Ельциным. Амнистированы были все и все без последствий: они могут преподавать в высших учебных заведениях. Сейчас мы имеем Болотную, где не устраивалось таких уж беспорядков. Если и были беспорядки, то они устраивались провокаторами и ОМОНом. Но, тем не менее, если сравнить эти две ситуации – Болотная и то, что было в 1993 году – сидят уж больше года.

Л.ИВАНОВА: От части можно это сравнить. В 1993 было очень много проблем с Чечней. Вспомните себя, что происходило, как вел себя Кавказ. Понятно, что где-то внутри и хотелось, чтобы их, сволочей, расстреляли, но амнистировали и амнистировали. Молодцы. Значит, простили, проявили милосердие, сострадание. Мне больше импонирует прощение, а не наказание. Потому что наказать можно всегда. А найти способ, чтобы простить, сложно.

Е.СОЛОВЬЕВА: Московская Хельсинкская группа и Людмила Алексеева призвали к тому, чтобы узников Болотной признать «узниками совести». Они совершенно уверены в том, что все, кто сидят по Болотному делу, никого не били. И если и были стычки с полицейскими, то они и были спровоцированы ОМОНом. Люди защищали себя.

Л.ИВАНОВА: Этот процесс нужен, он во многом показательный. Простой человек, у которого есть желание внутри выразить свой протест, он 100 раз подумает, прежде чем выйти на улицу в подобной ситуации. Так ведь? Потому что никому не хочется рисковать своей жизнью, семьей, попадать на скамью подсудимых. Таких людей очень много, которые готовы пойти до конца. Как та же Надя Толоконникова и их группа. Ведь они понимали, что это провокация, они понимали, они делали. И они знали, то рано или поздно произойдет серьезная стычка. Их не будут все время отпускать и закрывать на них глаза. Но для них это определенный успех. Весь мир узнал о каких-то вещах, о которых никто не говорил. Когда это вдруг прорывается в мировой эфир, это совершенно другая ситуация. Конечно, жалко их: может быть, их изобьют, оттрахают, отравят. Ведь все, что угодно могут сделать. При этом она уже сделал поступок, последствия которого сейчас ширятся, множатся. Это вообще большая внутренняя смелость.

Е.СОЛОВЬЕВА: Перейдем к другой теме, которая близка тебе. Хотя, эта тема должна быть близкой любому человеку, который считает себя гражданином, а не просто обывателем. Театральный фестиваль у нас прошел недавно. Я не могу не спросить твоего мнения. Все-таки театральный фестиваль – это довольно-таки крупное событие для нашей республики. Была там или не была?

Л.ИВАНОВА: Я была участником телемоста, когда мы общались с Юрием Соломиным и Борисом Невзоровым в преддверии этого фестиваля. То, что театр Соломина привез все декорации – а это у них правило – они привозят все декорации. Это не спектакль, который показан на подборе на чужой площадке. А это подробная реконструкция спектакля на их родной сцене. И, конечно, это спектакль очень высокого качества. Как и Вологда, и Киров. По моим ощущениям этот фестиваль был на высоком профессиональном уровне.

Е.СОЛОВЬЕВА: А наш драматический театр не смотрится блекло на их фоне?

Л.ИВАНОВА: Нет. Вообще я считаю, что с приходом Матвеев в театр, у него появилось новое интересное лицо. Я думаю, что тот путь, который они выбрали, в том числе и в плане репертуара, очень хорошее направление. Потому что театрам в провинции очень сложно выживать. Недавно Борис Павлович, который руководил Театром на Спасской.

Е.СОЛОВЬЕВА: Это наш кировский блогер.

Л.ИВАНОВА: Он уехал в Питер, уехал из Кирова. Он опубликовал 14 пунктов, почему он уезжает из Кирова. Эти пункты можно калькировать под наш регион все.

Е.СОЛОВЬЕВА: И не только под наш.

Л.Иванова: Да. Эти проблемы системные. К сожалению, чтобы театру выживать в провинции, нужны очень сильные внутренние убеждения, желание и любовь. Потому что мы никогда не станем на один уровень с той же Москвой, которая пресыщена этим. Но у нас есть возможность стать ни на кого не похожими. Конечно, это проблемы, которые не решить ни за день, ни за год, ни за 10 лет не решить. Но то, что у драматического театра новое здание, свет, машинерия. Возможности для постановки совершенно другие. Это большой плюс. И то, что они приглашают туда людей… Сейчас на посту главного режиссера работает Нестеров. Это талантливый режиссер, очень интересный. Дай бог, чтобы у него получилось найти общий язык с труппой. Если не найдет, то будет кто-то другой. Но это уже в любом случае, высокий профессиональный уровень. Это то, чего нам катастрофически не хватало. Еще лет 15 назад можно было назад рассуждать о том, что этот хорош, а этот не очень хорош. А сейчас, когда отсюда просто уезжают люди… Мне недавно сказали, 45 тысяч человек уехали.

Е.СОЛОВЬЕВА: Уезжают не из-за уровня жизни.

Л.ИВАНОВА: Возможность работать здесь, найти работу. Возможность в средней полосе другие, потому что здесь север. Здесь дом строят, и квадратный метр стоит 47 тысяч рублей. Это разве нормально? Это как человеку надо жить и работать, чтобы приобрести квартиру? В ипотеку воткнуться лет на 30? А мы не знаем, что с нами завтра будет. Мы не знаем, будем ли мы пенсию получать. У нас очень много рисков на севере. Тут остаются либо те, кто понимают, что они нигде не смогут, кроме как здесь. Либо те, кто хотят быть именно здесь, потому что именно здесь они чувствуют себя живыми.

Е.СОЛОВЬЕВА: Либо те, кто как-то удачно встроился. Но детей обычно такие люди отправляют куда-нибудь в Канаду.

Л.ИВАНОВА: Иван Поздеев что ли?

Е.СОЛОВЬЕВА: У нас тут скандал в благородном семействе. Есть такие прекрасные люди с фамилиями Герцман и Рудольф. Михаил Львович Герцман высказался недавно, что у нашего министерства культуры нет своей стратегии развития. А Рудольф возмущен, он считает, что он нормально работает. Что ты думаешь по поводу стратегию?

Л.ИВАНОВА: Сложно сказать про стратегию, потому что вроде бы вот так смотришь на мероприятия, их очень много проходит: и фестивали, выставки. Много всего. Но при этом всем, как мне кажется, нет какой-то перспективы, видения на 10 лет, на 15 лет вперед в культуре. Как оно будет через 10-15 лет. Михаил Львович написал, что он жизнь меряет министрами культуры. Я его прекрасно понимаю. Я не мерила никогда жизнь министрами культуры. Ноя помню, что когда я работала с администрацией города при отделе культуре, то каждый новый мэр… Ушел один, пришел другой, значит надо как-то себя повернуть, настроить себя на этого человека, понять, что ему нравится или не нравится. Потому что наш коллектив много лет подряд делал так называемую елку мэра. Я понимаю, что такое сработаться с новым министром. А если взять Герцмана, то у него их было столько на его памяти. Ему есть с чем сравнить. У него может быть это чувство, его позиция копилась не один год. Если он говорит, что нет стратегии, значит, наверное, ее и нет. У меня тоже много вопросов возникает сегодня. Есть талантливые коллективы, которые игнорируются. Никак им не помогают. Потом у нас есть и еще проблема. Есть министерство, а есть еще и муниципалитеты. Между ними какая-то прослойка существует. У них нет прямого взаимодействия. Министерство занимается республикой, а городской отдел культуры занимается только городом. И то, что происходит в городе, и то, что происходит в республике, это не одно и тоже. Вот в этом тоже сложность. В министерстве смотрят с высоты птичьего полета. Одни смотрят слишком с высокой колокольни, а другие слишком близко, чтобы разглядеть.

Е.СОЛОВЬЕВА: А посередине никто не смотрит?

Л.ИВАНОВА: А посередине какая-то странная звенящая пустота. Я не знаю, что там будет и как. Я для себя, как человека, художника, творческой личности, решила, что я никого не трогаю. Я не прошу ни министерство культуры мне помогать, ни управление культуры города помогать. Я знаю, что я будут что-то делать с теми людьми, которые меня понимают, и что из этого выйдет, это моя личная ответственность. В этом и моя стратегия.

Е.СОЛОВЬЕВА: Делай, что должен, и будь, что будет.

Л.ИВАНОВА: Потому что, если я буду надеяться на кого-то, я никогда вообще ничего не сделаю. Надо жить лет до 300, чтобы такая надежда была. Я себе так много не отмерила.

Е.СОЛОВЬЕВА: Я займусь укреплением иммунитета с сегодняшнего дня. На этом прощаемся. Спасибо, Лариса, что пришла, и обо всем нам рассказала.

Л.ИВАНОВА: Вам спасибо. Простите, что коряво.