Юлия Латынина, «Код доступа», радио «Эхо Москвы»

Ю.ЛАТЫНИНА: В эфире – Юлия Латынина, программа «Код доступа». Самая важная, конечно, на этой неделе история – это смерть Маргарет Тэтчер. Но это такая важная история, я по этому поводу... Мне такое большое количество вещей надо сказать, что я подумала, что я ее оставлю на вторую часть. А пока поговорю о другой важной истории – это ядерный блеф Северной Кореи. Вот у меня спрашивают «Юлия, как вам кажется, чего добивается Ким Чен Ын? Его угрозы реальны или он блефует?» Так вот должна сказать, что, готовясь к этой передаче, я как раз смотрела знаменитое интервью Маргарет Тэтчер, которое она дала советскому телевидению в начале перестройки. И оно, ведь, в сущности, все посвящено ядерному сдерживанию. Вот, всего 2 десятка лет назад, но как это было страшно, как ядерная угроза висела над человечеством и как оно, действительно, могло уничтожить себя. А сейчас, согласитесь, совсем не страшно. Вот, 145-е китайское предупреждение со стороны Северной Кореи «Мы в состоянии войны. Мы уже повезли ракету на старт. Ракета уже проехала первый километр, ракета уже проехала второй километр, 3 с половиной, 3 с четвертью, 3 с 7/8». Ну, понятно, что это смешно, потому что если эти ребята, действительно, хотели воевать и хотели запустить хотя бы одну ракету, ну, без предупреждения они бы ее запускали.
 

Они шантажируют, а на их шантаж никогда никак не отзываются. Всегда, когда Корея говорила «Мы сейчас, мы сейчас!», все бросались и говорили «Сейчас создадим комиссию. Чем вам можно помочь? Давайте договариваться». А сейчас никто не говорит «Давайте договариваться» и, вот, Северная Корея в расстройстве.

У меня 2 вопроса про список Магнитского, опубликованный на этой неделе США, и про процесс Алексея Навального. Я подробнее об этом пишу в «Новой газете», но если коротко, я не считаю совпадение процесса и списка случайным. Я думаю, что процесс над Навальным – это главный ответ Путина списку Магнитского, и, собственно, туда же процесс над узниками 6 мая. Это вообще совершенно логично. Вот, что делает Америка в представлении Путина? Финансирует оппозицию, устраивает Болотную, издевается над русскими детьми, вообще хочет расчленить Россию. Чем ей можно ответить? Разумеется, процессом в отношении ее агентов. Мы же сказали «Дадим асимметричный ответ», ну и дали.

Еще одна история на этой неделе, на мой взгляд, очень важная, потому что эта история еще в отношении того, как должны себя вести люди, не симпатизирующие нынешней российской власти, тем представителям власти, которые делают что-то приличное. Я имею в виду министра образования Ливанова.

Вот у нас на этой неделе депутат от «Единой России» Бурматов (это который был уличен в тушении пожаров Фотошопом и в плагиате собственной диссертации) потребовал отставки Ливанова по причине, так сказать, для очистки министерства от всего этого мусорно-плагиаторского балласта. Вот, совершенно невероятная наглость. Человек, диссертация которого поймана на плагиате, требует уволить министра, который с плагиатом борется. Все шансы, я думаю, у Бурматова добиться своего, потому что Дмитрий Ливанов, напомню, он – доктор физико-математических наук, он не защищал никакие диссертации по поводу, там, молодежного движения, так сказать, коров, почитающих Путина. Вот, Ливанов сделал ряд непростительных ошибок. Он сокращает неэффективные вузы, он сцепился с Академией наук, он высказался против закона подлецов.

По порядку. Есть российская наука и российское образование, точнее, их нету. Точнее, они стремительно деградируют. То есть, есть парадоксальная ситуация. с одной стороны, довольно высок уровень точных наук среди выходцев из России. 9 изначальных лауреатов премии Мильнера по фундаментальной физике, в прошлом году выбранных, трое из них выходцы из России – Алексей Китаев, Максим Концевич, Андрей Линде. В этом году лауреат Александр Поляков. Понятно, что все эти ученые работают не в России. Лауреатом международной Олимпиады по программированию каждый год становится российская команда, иногда 2, потому что там по команде от университета. Но, все-таки, все это – последние остатки былой роскоши.

Российская наука стремительно деградирует. Президент РАН Юрий Осипов может позволить себе заявить, что не надо учить английский, что, мол, иностранный ученый, если он, действительно, стремится к свету знаний, выучит русский и прочтет статью в российском научном журнале. У нас была катастрофическая история, когда вице-президент РАН Сергей Алдошин и не только он позволили себе похвалить Петрика. У нас поставленное на поток производство фальшивых диссертаций. То есть, есть организованное преступное сообщество, занимающееся изготовлением и легализацией фальшивых диссертаций в особо крупном размере, и понятно, что в некоторых особо страшных местах это сообщество как рак просто сожрало науку.

Российские вузы не конкурентоспособны. Российские вузы коррумпированы. Есть замечательная история о международном женевском филиале Юрфака МГУ, который возглавляет некий Тамерлан Гасанов, которого Азербайджан обвиняет в мошенничестве 10 миллионов долларов. Насколько я понимаю, это частная компания, в которой МГУ имеет минимальную долю акций. За учебу в этом филиале студенты платят реальные деньги, большие. А участие МГУ заключается в том, что оно туда отправляет профессоров читать лекции на русском языке в Женеву. Вдумайтесь. Да? То есть это также можно учредить филиал Юрфака МГУ в Оксфорде, эти детки будут жить в Оксфорде, а потом скажут, что они получили оксфордское образование. Качество этого образования уже явствует из того, что детки... Собственно, когда филиал засветился? Когда золотая молодежь, которая в нем учится, устроила гонки на Ламборгини в Женеве и попала в аварию. То есть можете себе представить, какая степень деградации даже не этих детей, а их отцов, которые, имея возможность дать детям нормальное западное образование, дают им вот это.

Еще одна проблема. Российское образование перестало быть социальным лифтом, оно стало средством умножения люмпенов. Еще несколько лет назад у нас была ситуация, когда школы кончало 700-800 тысяч человек, а в вузы поступало в 2 раза больше, потому что некоторые получали по 2-3 образования. Сейчас это соотношение резко упало, благодаря Фурсенко, благодаря Ливанову. Понятно, что качество этого образования, ну, такое же, как качество диссертации Бурматова.

Вот, что надо делать? Надо сокращать неэффективные вузы, надо сокращать бюджетные места в вузах. За эти места все равно платят взятки – я могу вам рассказать анекдотическую историю. Есть Ибрагим Махмудов, один из предполагаемых убийц Анны Политковской. На процессе наблюдатели, скажем так, констатировали, что этот человек с невысоким интеллектом. Вот, он кончил бюджетное отделение вуза, РГСУ назывался вуз, причем его каждый год отчисляли, а он каждый год восстанавливался, приносил справку, что у него, типа, фурункул. Вот, возникает вопрос, стоит ли киллерам получать образование за бюджетный счет?

Ну и, конечно, еще один вопрос – это радикальная реформа РАН, потому что РАН получает больше денег, чем Гарвард и Общество Макса Планка. О сравнимой результативности не приходится говорить. И, пожалуйста, не говорите мне, что в РАН работает больше народу, потому что, знаете, тут не по головам считают. Ну и, конечно, еще одна задача – это борьба с организованным преступным сообществом плагиатчиков. Я напомню, что у нас недавний председатель ВАК Феликс Шамхалов, который сейчас задержан по обвинению в мошенничестве, он там не просто выпускник сельскохозяйственного техникума. Это человек, относительно которого не раз произносились слова «Дагестанская бригада» и «криминальный авторитет».

Так, собственно, я к тому, что все это Ливанов делает. Не прост говорит (говорить легко), а делает. Сокращает неэффективные вузы, сокращает бюджетные места, призывает открыто к реформированию РАН. Собственно, он реально начал разбираться с преступным сообществом мошенников, покупающих и продающих диссертации. И это, конечно, этому преступному сообществу очень обидно, потому что страшно-то не когда блогеры пишут. Блогеры, собака лает, ветер носит, так сказать, при всем моем низком уважении к Пархоменко. Страшно, когда министры реагируют.

Тут вот у нас, понимаете, был человек по имени Андрей Андриянов. Как у него все хорошо было. Он был глава студенческого совета МГУ. Он вступил всех студентов МГУ в Народный фронт путинский. В качестве приза, будучи химиком, получил руководство великой Колмогоровской физматшколой. Оказалось, что диссертация у него липовая, и не только его лишили степени, а председатель Диссертационного совета того университета, в котором он защищался, тоже был уволен за поточное производство фальшака.

То есть понятно, что тут сопротивление будет страшное. Я вот до сих пор помню мое такое яркое впечатление. Я лечу в Грузию, разговариваю с человеком, который ругает Саакашвили. И он говорит «Вот, вы представляете, вот тут Саакашвили разогнал медицинский вуз. И некоторые люди уже отучились по 3 курса, и разогнали, сказали, что этот вуз недействительный». И дальше в ходе нашего разговора выясняется, что этот вуз, типа, располагался в подвале дома и штамповал фальшивые дипломы. И я этого человека спрашиваю «А вы хотели бы лечиться у выпускника такого вуза?» - «Нет. Но, ведь, люди деньги платили».

То есть сопротивление дикое. Каждый раз, когда у вас есть раковая опухоль, которая на чем-то наросла, она начинает сопротивляться, когда ее травят. И, вот, в лице Бурматова мы видим это сопротивление. Мы видим это сопротивление в лице не только «Единой России». У нас неожиданно все наши оппозиционные, официально оппозиционные партии, те партии, которые у нас назначены в оппозицию, и те партии, которые у нас исключают из себя членов за оппозиционную деятельность. Вот, все эти ребята тоже возбухли – и КПРФ, и «Справедливая Россия» - говорят, что они против Ливанова. И вы мне скажете, конечно, что, мол, Ливанов – слуга кровавого режима. Раз он – слуга кровавого режима, хороший быть не может.

Отвечаю. Очень уважаю тех, кто борется содержательно против власти. Еще больше уважаю тех, кто при такой власти, все понимая, пытается что-то сделать. Скажете, что Ливанов делает мало, надо в 10 раз больше? Отвечаю, никто не сделал больше, чем он. Скажете, что у нас в школе черт знает что происходит и у нас, допустим, есть известные уроки, уж не знаю как это там формулируется, закон божий, религиозное образование, которое внедряется в школы (это мало как будто детям другой нагрузки). Ну, понятно, что это делается не по приказу Ливанова. Смешно упрекать Ливанова в том, что хочет Патриарх Кирилл и президент Путин, и чему Ливанов не может противостоять.

Кстати говоря, по поводу этого самого закона божьего у меня к РПЦ вот такой вопрос. Вот, в свое время был Орден иезуитов, ну, собственно, он и сейчас есть. Из-за этого были сложные отношения с обществом, их часто подозревали в разных нехороших вещах. И когда иезуиты задумались о том, как поправить положение, они сделали фантастическую вещь. Они создали школы, в которых люди получали классное образование. Не религиозное образование, а просто классное, но попутно, конечно, они впитывали некоторые католические истины.

Вот у меня вопрос. Если Российская Православная Церковь со своими Мерседесами, со своими дорогими часами, у нее деньги есть. Почему им при виде катастрофического качества российского образования не создать хорошие школы, в которых будет конкурс?

Ну, на самом деле, конечно, мы можем ответить на этот вопрос. Потому что конкурса в эти школы не будет, потому что для этого в них надо преподавать настоящую науку. А поскольку у нас РПЦ предпочитает использовать административные рычаги, чтобы внедрять закон божий, и что у нас даже в учебниках по биологии теперь официальных написано, что Ева произошла от ребра Адама, то вряд ли РПЦ, если создать конкурентоспособные школы, вряд ли они будут конкурентоспособны.

Но возвращаясь к Ливанову. Вот, вопрос. Вряд ли его уволят в ближайшее время, надеюсь. Да, конечно, с одной стороны, он ведет себя слишком смело для министра. И у него такая же проблема как у Сердюкова – он что-то делает. И каждый раз, когда путинский министр начинает что-то делать, он, с одной стороны, не встречает большой поддержки в обществе, потому что та власть, которая его опутывает бесконечным числом ограничений, к которой он принадлежит, и те вещи, которые он делает, в общем, не дают ему большого морального авторитета. А с другой стороны, он встречает бешеное сопротивление от укоренившейся раковой опухоли, которую он пытается ликвидировать.

Но гипотеза моя, что Ливанова оставят, все-таки, она основана на том, что, знаете, вот, ходят слухи, что президент Путин страшно заинтересован во всех историях, связанных с продлением жизни, что совершенно, собственно, естественно, потому что мы все в этом заинтересованы. Дай бог успеха. И ходят слухи, что ряд российских олигархов, которые имеют преференции, как раз они скупают патенты по поводу этой вечной жизни везде за рубежом, и, в общем, понятно, что на базе этих патентов из Сколково, ну, если не вечная жизнь, то, в общем, 2-3 достойных проекта могут случиться.

Так вот учитывая, что у чукчей нет анакреона, и к зырянам Тютчев не придет, я думаю, что у Дмитрия Ливанова есть шанс выехать на том, что, вот, на научной базе Шамхаловых-Бурматовых не то, что вечную жизнь, а перекись водорода не получишь.

Не думала я, что на этой неделе мне придется возвращаться к социальной сети Вконтакте и ее основателю Павлу Дурову, который публикациями «Новой» был обвинен в сотрудничестве с Кремлем, особенно это касалось не столько самого письма Павла Дурова, которое было достаточно такое, двусмысленное, сколько писем его пресс-секретаря Цеплухина, который просто туда влез обеими ногами. После чего, с одной стороны, Дуров категорически это отрицал, Цеплухин это признал, а на «Новую» случилась крупнейшая в истории Рунета DDoS-атака. То ли связанная с публикацией этих писем, то ли связанная просто с тем, что, вот, «Новую газету» так поздравляли с 15-летием.

И, вот, я не думала возвращаться к этому вопросу, но на этой неделе случилась фантастическая история, которая произошла в Санкт-Петербурге. Произошла она 5 апреля, когда водитель белого Мерседеса с блатным номером в явно неадекватном состоянии грубо нарушил правила, сбил инспектора-гаишника и его провез на капоте, потом этого водителя догнали. Уже на видео видно, как инспектора фактически сбивают второй раз. Потом этот Мерседес белый доезжает до дверей дома Зингера, где находится офис Вконтакте, оттуда выскакивает охранник. Он оттесняет взбешенных гаишников от нарушителя, а нарушитель успел убежать. Инцидент показали по Пятому каналу. Выяснилось, что в машине с блатным номером как раз был замечен Павел Дуров. Логично предположить, что за рулем Мерседеса был Дуров, потому что если бы был не Дуров, то власти Вконтакте могут в любой момент опровергнуть это утверждение, назвав настоящее имя человека, который ехал за рулем Мерседеса, на котором был замечен Дуров и на защиту которого самоотверженно бросился охранник Вконтакте.

Вообще я скажу, что, ну, это такая стандартная история с общественным мнением. Вот, когда Мерседес вице-президента Лукойла Баркова убивает двух женщин, общество сразу говорит «Барков виноват». А когда обществу власть говорит «Ой, вы знаете, тут даже камер нету, они ничего не зафиксировали», то общество говорит «Вот, тем более. Если камер нету, то точно Барков виноват». Никто не говорит, что там это информационная атака на Лукойл.

Или когда иеромонах Илья сбивает насмерть двух человек, я как-то не припомню, чтобы блогеры стали писать, что камеры, которые зафиксировали эту аварию, стерло божьим попущением, что это... Называть это кампанией по дискредитации РПЦ. Потому что, ну, есть такая жестокая история: если видеокамеры с ДТП на Ленинском пропали, мы по умолчанию считаем, что они доказывают вину Баркова, иначе бы не пропали. Если иеромонах Илья отказался проходить медицинское освидетельствование и свидетели утверждают, что он был пьян и от него несло, мы по умолчанию считаем, что он был пьян, потому что иначе бы не отказался.

И вот что меня изумляет. Что медийная реакция на это происшествие с Мерседесом в Петербурге как-то, вот, решительно не вписывалась в общую картину. Значит, что произошло? Пресс-секретарь Вконтакте Георгий Лабушкин говорит, что это провокация. Причем, сначала он как в анекдоте говорит, что на машине Дурова ехал кто-то другой, а потом что у Дурова вовсе машины нет, что он ездит на метро, что вообще машины нет и у компании. То есть, ну, это был полный финиш: «Во-первых, я его не брала, а, во-вторых, я его вернула». Дуров ездит на метро, у него нет машины, Мерседес с точно таким же номером, на котором его фотографировали, это галлюцинация. Ну а интересно, что это были за 4 черных Лексуса, на которых приезжали в ГИБДД отмазывать охранника? Вообще, почему бы пресс-секретарю вместо того, чтобы все это не нести, не сказать, кто был в машине? Ну, если в машине был, скажем, Вася Пупкин, почему пресс-секретарь выгораживает Васю Пупкина ценой репутации своего шефа? Да?

Даже если в машине был зам Дурова, то, вот, первая мысль, что, наверное, зам Дурова должен был бы сам признаться, потому что иначе он подставляет своего шефа.

Но это еще мелочь. Вот, самое важное как раз не комментарии пресс-секретаря. Что меня поразило в этой истории, что меня заставило пересмотреть свое представление о роли социальной сети Вконтакте, это тот административный, а, главное, медийный ресурс, который был задействован для отмазки нарушителя. Потому что, вот, как раз административный – это еще ладно, что ГИБДД который день не может установить водителя Мерса, это совершенно естественно. И понятно, что деньгами тут не отмажешься, потому что, ну, если бы, там я не знаю, не дай бог кого-то задавили, то еще можно было бы отмазаться деньгами. А поскольку, все-таки, речь о том идет, что человек возил на капоте гаишника, ну, в такой ситуации главный гаишник всегда стучит кулаком и говорит «А подать его сюда». То есть там не работают деньги, там может работать только административный ресурс.

Но самое главное, это еще мелочь. А, вот, медийный ресурс, который был направлен на забалтывание новости, меня поразил. Потому что появилось огромное количество комментов, что это подстава, инсценировка, что есть заказ Кремля топить Дурова. А второе, что меня поразило, это такая серия несмешного политтехнологического юмора, направленного на вышучивание этого инцидента. Там появились в сети Вконтакте всякие несмешные шутки типа, цитирую, «Источник в МВД: Павел Дуров наплыл на лодке Мерседес на речного полицейского, после чего скрылся на частном вертолете». Вот, еще раз повторяю: если за рулем Мерседеса, на котором видели Дурова, был не Павел Дуров, то для компании Вконтакте нет никакого труда сказать, кто там был. А вместо этого Вконтакте мобилизует недюжинный административный ресурс (ну, это еще ладно) на отмазку того, кто там был. Но главное, вот этот вот технологический ресурс. И у меня естественный вопрос: этот же ресурс был создан не на тот случай, что, вот, кто-то в компании собьет гибддшника и надо будет отшучиваться? Он, ведь, наверное, был создан на какой-то другой случай? У него, наверное, есть какие-то другие заказчики и юзеры. Вот это лично очень неприятная для меня мысль. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.ЛАТЫНИНА: Опять Юлия Латынина, «Код доступа». У меня много вопросов по поводу визита Путина в Европу и полуголых девушках, которые его там встретили. Ну, самое главное – это не полуголые девушки, самое главное – это как меняется отношение к Путину на Западе. Потому что еще 10 лет назад Владимир Владимирович заглядывал в глаза другу Бушу. Там был друг Сильвио, был друг Шредер. А сейчас Путин на Западе все больше и больше воспринимается как нелегитимный, непредсказуемый правитель. И, наверное, главное – это как раз непредсказуемость. Потому что одно дело, когда вы имеете дело с человеком, с правительством, которое действует рационально, а другое дело, опасно, когда вы имеете дело с правительством, которое действует иррационально.

Вот, чем, например, опасна история с некоммерческими организациями? Тем, что их разгоняют, потому что в представлении Кремля они финансируют российскую оппозицию. Ну, это приблизительно как если бы кто-то сказал Кремлю, что белки финансируют российскую оппозицию, по этому поводу стали убивать белок. Там дело не в том, что жалко животных. Дело в том, что возникают вопросы рациональности поступков.

Вот это одна составляющая изменившаяся, рациональность. А другая, конечно, это материальная, это сланцевый газ. Это же очень интересная история. До сланцевой революции в 2008 году Россия была крупнейшим в мире производителем газа. Америка отставала от нее незначительно. Но при этом американские цены на газ были очень высокие, в среднем в 2008-м там было 230 долларов, причем добивало до 710 в пик. А уже в 2009-м США обгоняют Россию. Разница эта только растет с тех пор. При этом цена на газ внутри Америки сейчас меньше российской внутренней цены на газ, что привело, во-первых, к реиндустриализации Америки и уж, конечно, похоронило все надежды Газпрома не только выйти на газовый рынок США, но и быть монополистами в Европе. При этом себестоимость газпромовского газа растет, поставки газа за границу падают. И вот эта история со сланцевым газом для меня поучительно по некоторым причинам.

Во-первых, есть такой миф про сырьевое проклятье. Вот, американский сланцевый газ наглядно демонстрирует в очередной раз, что никакого сырьевого проклятья нету, и что разруха в головах, а не в клозетах. Вообще если кто не помнит, где впервые в мире пробурили скалу в поисках нефти, так я напомню, что это была Пенсильвания. Что человек, который это сделал, практически разорился, потому что американское либеральное законодательство было и остается таким, что просто как он это сделал, сразу прибежали другие, накупили участки земли, пробурили такие же скважины без всяких лицензий. И, собственно, сланцевая революция поэтому и происходит в Америке, а не в забюрократизированной Европе, что по-прежнему закон заключается в том: все, купил участок, пробурил, делай с ним, что хочешь, никакой бюрократии.

Во-вторых, до 2008 года энергетическая стратегия режима, все-таки, исходила из того, что мы – энергетическая сверхдержава, мы будем вертеть Европу на газовой трубе как хотим, и будут нам и деньги, и удовольствие. А, вот, благодаря сланцевому газу, эта стратегия как раз и накрылась. И, вот, тема «Мы вам месторождение, вы нам газопроводы» как раз сменилась темой «Кругом враги».

Но самым поучительным в этой истории мне кажется вот что. Что, все-таки, самый прибыльный способ использования газа – это создание нефтехимической промышленности. Если у вас высокий уровень передела, то не важно, какова цена газа на входе. Вы на выходе имеете необыкновенную прибыль. Собственно, вот эта цена газа в США 710 долларов – она и происходила от того, что химическая промышленность США занимает первое место в мире.

И, вот, Сечину или Тимченко, или Миллеру, казалось бы, с их ресурсом можно было сказать президенту «Ну, давайте поставим за деньги, равные сочинской Олимпиаде, завод там 6-го уровня передела, будем деньги зарабатывать». Но вот проблема заключается в том, что хотя нефтехимия приносит деньги, она приносит деньги только на рынке. А, вот, видимо, мозги в Кремле были устроены таким образом, что за идею внерыночных преференций там идеология не выходила, и в результате мы имеем странную ситуацию, когда даже такие страны как Иран или Саудовская Аравия, ну, явно не самые продвинутые, думают над своей нефтехимической промышленностью, а мы строим газопроводы.

И главная тема, о которой я хочу поговорить на этой неделе, это смерть Маргарет Тэтчер. Одни огорчались, другие праздновали. Интересно, что те, кто праздновали, били витрины. Это была их форма празднования и, на мой взгляд, это совершенно не случайно, потому что это, вот, как бы, лучшая характеристика тех людей, которые празднуют смерть Маргарет Тэтчер: они грабят витрины.

Другие огорчались, другие говорили о том, как она реформировала Англию. Пользуясь случаем, прорекламирую статью Баунова и Саморукова на Слон.ру, в которой все это необыкновенно хорошо сказано.

Но у меня есть более печальное соображение, которым я хочу поделиться, потому что с моей точки зрения и Тэтчер, и Рейган, и генерал Пиночет – все это люди, которые плыли вверх по течению стран, которые все равно сносит вниз. Они, вот, задержали процесс доплывания до водопада, но водопад – он впереди. И прежде, чем говорить о том, что сделала Тэтчер, я бы хотела напомнить, чем была Англия.

Англия – это страна была, где создана впервые представительная система правления, страна, где произошла промышленная революция, страна, которая владела всем миром. Вот это не случайно в такой последовательности. Многие европейские страны в начале средних веков имели какие-то выборы и какие-то виды ограничения королевской власти. Иногда это были остатки римского муниципального самоуправления, которые в отсутствии государства мутировали в полноправную коммуну. Иногда это было могущество знати. В Римской империи, в конце концов, в Священной Римской империи императора выбирали электоры. В Испании знать была очень могущественна, там заключались довольно смешные договоры с королями на тему того, что «Вот, знаете, я буду повиноваться королю, если он сможет меня принудить». Города там также были очень сильные. С развитием абсолютизма все это исчезло. В Испании, например, ополчения городские помогли королям справиться со знатью, а потом исчезло и городское самоуправление.

И вот Англия была единственная страна, где в результате отчасти случайностей, отчасти закономерностей дело кончилось тем, что парламент, то есть влиятельные люди и налогоплательщики определяли, сколько денег может потратить государство. Ну, о случайностях я не буду говорить. Одна из закономерностей, видимо, была связана с тем, что Англия была островная держава. Ей мало угрожали войны. Каждый раз, когда... Война – она, к сожалению, способствует единоначалию. Война – всегда государству надо мобилизоваться под руководство одного человека. Собственно, по этому поводу римляне и назначали диктаторов во время чрезвычайных событий.

И вот эффект от этой истории, что решал не весь народ, решал не король, а решал налогоплательщик, сколько государство потратит налогов, был совершенно потрясающим, потому что, конечно, когда смотришь на государственное устройство Великобритании веке в XVIII-XIX, такое впечатление, что и на самом деле это государство не просто другое, а государство, которое от нынешнего мира гораздо больше отличается, чем, скажем там, Китайская империя XV века.

Например, в Англии до конца XVIII века не было полиции. А, вот, кстати к вопросу о Китайской империи. Каждый раз, когда у вас есть полиция, у вас возникает такой литературный жанр как детектив, расследование преступлений. Вот, в Китайской империи жанр детектив, жанр рассказов о судье Ди был очень давно, там в XII-XIII веке писали детективы. Но это было про государственного чиновника. А Конан Дойль про кого писал? Про частного сыщика, да? Вот сравните Шерлока Холмса, частного сыщика, который частный гражданин, но восстанавливает общественную справедливость, и китайские рассказы о судье Ди – какой разный мессадж.

Кстати, в Америке было то же самое. Не было очень долго в ней федеральных полиций, поэтому убийство президента США Линкольна расследовало частное агентство Ната Пинкертона. Нифига себе тоже мессадж.

Военно-морской флот Англии фактически частный. Почему Англия выиграла войну с Испанией? Она, ведь, выиграла морскую войну с Испанией не в каких-то сражениях, хотя там был разгром непобедимой армады, в которой, кстати, тоже сражались, в основном, военно-торговые корабли. Она же выиграла войну с помощью частных пиратов, плавания которых финансировались как прибыльные предприятия. Я уже говорила об этом историческом законе: если 2 стороны ведут войну, и для одной эта война является убытком, а для другой выгодой, то выигрывает та сторона, которой эта война приносит выгоду. Вот, Англия победила Испанию ровно по той же причине, по которой вандалы разграбили Римскую империю.

Был частным не только в Англии флот, но и армия. Еще в конце XVIII века человеку, который желал стать полковником, достаточно было снарядить для этого и содержать на свои средства полк. Частные были компании, покорявшие новые земли. Вот, вы можете себе представить сейчас любое самое либеральное государство, которое позволит частной компании вести войну? Индия была завоевана для Англии частной Ост-Индской компанией. В Африке воевали частные компании Сесила Родса, Джорджа Голди, Фредерик Лугарда. Поразительная эффективность у них была. Тысяча чиновников управляли 240-миллионной Индией. Вы можете себе представить страну значительно меньшую сейчас, в которой будет тысяча чиновников?

При этом, как ни странно, Англия была очень коррумпированная страна. Это, кстати, к вопросу о борьбе с коррупцией. Например, есть замечательная история создания Банка Англии, который вовсе не создавался как Центральный банк, который регулирует денежное обращение, ну, чем сейчас занимаются центральные банки. Это был тоже частный банк. Тогда частные банки имели право выпускать банкноты в обмен на депозиты, которые в них внесены. И, вот, нашлись люди, которые заметили, что это очень прибыльное дело – ведь, можно напечатать гораздо больше банкнот, чем имеешь депозитов. И внесли в правительство предложение, что «давайте создадим частный банк, который будет обладать монополией на выпуск банкнот». И акционерами этого банка стали, вы будете смеяться, лорды Шрусбери, Мальборо и Годолфин. Такая, в общем, грандиозная мошенническая операция. Поскольку ребята, конечно, напечатали сразу гораздо больше банкнот, чем имели депозитов, то был внесен другой закон о том, что «а давайте мы запретим людям, имеющим банкноты, требовать обмена их на золото обратно». То есть с точки зрения борьбы с коррупцией в Оттоманской Порте было поставлено дело гораздо лучше. Там каждый султан очень часто рубил головы визирям, которые ограбили казну. А, вот, первым министрам в Англии головы рубили гораздо реже. Так что дело было не в коррупции, а в частной инициативе.
 

Вообще можно себе представить любое современное государство, опять же, самое либеральное, которое дает частным гражданам право организовываться в поселения, особенно если это враги этого государства. Ну, пожалуйста, Мэйфлауэр, 1621 год. Привозит в будущий Плимут английских десенторов. Что эти десенторы хотели? Они не хотели подчиняться религиозному диктату правящей англиканской церкви. Ну, вот, вы представьте себе, что сейчас там всем людям с Болотной площади путинское правительство скажет «Вот, вы знаете, у нас тут есть кусок незаселенной земли. Вы, пожалуйста, можете туда поехать. Можете (не сослали, а можете). И вы там будете самоуправляться».

Вот еще одна поразительная история с частной инициативой – это, конечно, оружие. Потому что очень часто говорят там о паровой машине, о прядильных станках. Забывают один потрясающий момент. Оружейное производство было частным. И я уже не говорю тут о стране под названием Китай, которая изобрела огнестрельное оружие, которая изобрела пушки, но не усовершенствовала их, потому что это все было государственным. Даже и другие европейские страны, в том числе весьма уважающие частную собственность, как правило, любили производство оружия делать государственным. Даже торговая Венеция, арсенал был государственным. Два в Англии уникальных примера – пушка «Карронада», пулемет «Максим». Пушка «Карронада» появляется на английских кораблях во время американской войны за независимость, используется до середины XIX века, вносит огромную долю в превосходство английского морского флота над всеми прочими. И важно, что она не только делается на частном заводе, но она устанавливается сначала на частных военно-торговых судах. Дело в том, что английский морской флот сначала сказал «Вы знаете, нам «Карронады» не нравятся». А «Карронада» – она устроена вопреки закону баллистики, потому что энергия выстрела пропорциональна квадрату скорости и половине массы. Грубо говоря, если вы хотите, чтобы пушка стреляла далеко, вам выгоднее удлинять ствол, а не увеличивать массу. А «Карронада» – пушка короткоствольная, она была много короче и легче обычной пушки. Но просто это баллистика, это наука, а реальность была такова, что тогдашний морской бой, артиллерийские дуэли велись на расстоянии половины пистолетного выстрела, потому что баллистика баллистикой, а надо было в технических условиях попасть из одной качающейся в трех измерениях посудины в другую качающуюся в трех измерениях посудину.

Соответственно, малый вес «Карронады» и то, что ее можно было поставить на верхнюю палубу, потому что на верхней палубе обычная пушка могла просто опрокинуть корабль, вот, давали практическое преимущество.

То же самое с пулеметом «Максим». Это вещь, которая перевернула мировое представление о войне, и, в общем, собственно, из-за него Первая Мировая война и превратилась в позиционную войну с чудовищными потерями.

Вот, часто говорят, что «Максим» принят был первым на вооружение именно в английской армии. Не совсем так. Его изобретатель американец Хайрем Максим предложил «Максим» американцам. Те сказали «Спасибо, мы подумаем». Потом продемонстрировал его в Италии и Вене. Потом показал его главнокомандующему английской армии герцогу Кембриджскому, и тот тоже сказал «Мы подумаем». Но на испытаниях присутствовал лорд Ротшильд. А лорд Ротшильд был пайщиком во многих компаниях, осваивавших Африку. И, собственно, лорд Ротшильд и профинансировал производство, и уговорил армию принять его на вооружение. А самое главное, что первая битва, реальная битва с применением «Максима» – это был, конечно, 1893-й год, когда как раз войска, частные войска Сесила Родса и лорда Ротшильда, которые были вооружены 4-мя пулеметами «Максим», уничтожили в битве с матабеле 3 тысячи воинов, собственно потери частной компании составили 4 человека. И вот это был такой триумф технического частного гения Европы над всем остальным нецивилизованным миром.

Вообще это была другая цивилизация с другими реакциями. Вот, в 1868 году император Абиссинии Теодор захватил англичан в заложники. Ну, как примерно сейчас Ким Чен Ын. Вы ему, думаете, сказали, императору Теодору сказали «Ах, какой бедный. Что ты хочешь? Надо договариваться. Надо создать комиссию»? Послали из Индии генерала Напьера, он сначала построил порт, потому что негде было высадиться, потом построил железную дорогу 400 миль, прошли войска по бывшему бездорожью, захватили столицу Теодора, освободили заложников, потеряли 2 человека.

Другая история, битва при Андурмане. Это же как раз первая история, где пулемет «Максим» сражался уже на стороне не частных войск, а целой армии. Тогда с помощью «Максимов» экспедиция генерала Китченера выкосила 20 тысяч исламских фундаменталистов, которые за 14 лет до этого истребили корпус генерала Гордона. И это же целая философия: «Мы не разговариваем с фанатиками». Эта философия полностью исчезла.

И Великобритания, самое главное, что я хочу сказать, была уникальной страной, где в частной собственности состояло то, что даже самое нынешнее либеральное государство считает собственностью государственной. Причина этого ограничения государства заключалась в том, что в Англии налоги устанавливал парламент, а не король. И был единственный враг у этой империи, которого она боялась. Это были люди, которые были сторонники всеобщего избирательного права, чартисты. Панически боялись тогдашние либералы всеобщего избирательного права, которое уничтожит все эти достижения. В 1848 году последний несостоявшийся бой герцога Веллингтона заключался в том, что тогда ждали выступления чартистов, вооружили пол-Лондона, но, собственно, не состоялось. Чартисты тогда не выступили.

И, вот, после Первой Мировой войны в эту страну приходит всеобщее избирательное право. После Второй Мировой войны в эту страну приходят к власти социалисты, лейбористы, которые принялись уничтожать империю и внедрять социализм, И они буквально за несколько десятилетий сломали эту великолепную машину, которая создавалась несколькими столетиями. Вот у нас часто говорят «Ах, какой был империей Советский Союз, и вот он распался». Но вы представьте себе, какой империей была Британская империя, над которой не заходило солнце. И ее сломали совершенно сознательно. И к 1980 году по паритету покупательной способности британцы отставали не то, что от Германии, от Франции и Италии. И, конечно, удивительно, что британцы выбрали Тэтчер, потому что это была страна... Страна, в которой когда-то было частным производство оружия, в ней стали государственными угольные компании. И Тэтчер сделала необычайную вещь. Тэтчер одновременно снизила и налоги, и социальные расходы, и государственный долг. И при этом экономика выросла. И доходы населения тоже выросли, причем, что самое главное, не только доходы богатых, но и доходы бедных.

А самое удивительное заключается в том, что, несмотря на эту очевидную арифметическую истину «Смотрите, как надо делать», никто больше в мире так делать не будет. Это неостановимо. Времена Тэтчер и Рейган, по крайней мере, в ближайшие какие-то годы не вернутся. Потому что смотрите, что происходит. В Европе – кризис. Уже ясно, что одна из бед Европы – это беда с трудовым законодательством. Трудовое законодательство совершенно замечательное. Всё всем гарантировано. Вот только труд переезжает в Китай.

Есть замечательная страна Греция, где можно быть, допустим, вечным студентом. То есть там нельзя уволить студента. И эти студенты еще там питаются за государственный счет отчасти. Там есть замечательная страна Испания, в которой безработица среди молодежи 55-процентная и которая перед этим, знаете, принимала законы о том, как они виноваты перед коренными народами Латинской Америки, которых они покорили, и вот в большом количестве все это ехало в Испанию. И теперь они говорят «Ах, у нас безработица». А что, до того в Испании была работа? До того была скрытая безработица. До того были всякие муниципальные, там, всякие работы за государственный счет, которые и являлись формой скрытой безработицы. И, вот, есть эти страны и есть Германия, которая кормит всю Европу и которая их вытаскивает.

Что делает Евросоюз? Ну, кроме того, что он регулирует форму огурцов? А вот очень важно он делает. Бельгия обратилась у нас только что в Брюссель с просьбой изменить несправедливое немецкое трудовое законодательство. А знаете, что такое несправедливое немецкое трудовое законодательство? Там есть так называемые мини-работы. Мини-работы – это когда ты можешь иметь неполную рабочую занятость, то есть, допустим, вот, ты – мать, которой неудобно работать весь день. А твой работодатель не боится тебя уволить. В результате сейчас немецкая безработица 5% с небольшим, она снизилась за годы кризиса и те 450 евро, которые а) не облагаются налогом, б) платятся частным предпринимателям, они идут вместо тех государственных субсидий, которые иначе бы платили этому безработному.

Так, казалось бы, надо делать так, как в Германии, остальной Европе? А вместо этого мы что видим? Вместо этого мы видим, как я уже сказала, Бельгию, которая подает жалобу в Евросоюз на то, что трудовое законодательство немцев несправедливо, оно делает другие страны неконкурентоспособными. Всего лучшего, до встречи через неделю.