Ф., 1925 г. р. — вдова умершего участника Второй мировой войны (в национальном социальном праве — Великой отечественной войны\ВОВ). У нее есть конституционное право на внеочередное получение жилья, т.к. Ф. признана Городской Управой г.Калуги нуждающейся в улучшении жилищных условий (Постановление УГЖХ № 11648).
Как вдова участника войны, проживающая в социальном государстве (ст. 7 Конституции России), Ф. получила в декабре 2012 г. от министра по делам семьи, демографии и социальной политики\policy Калужской области сертификат на приобретение жилья.
На мой взгляд, факт наличия министерств социальной направленности на федеральном и региональном уровне демонстрирует, что и Российская Федерация и Калужская область в том числе — субъекты социального права.
По вполне понятным причинам хлопочет о делах матери сын — офицер калужской полиции. Как рассказал он сам: «Я уже месяц живу в автомобиле, мотаясь по области да по присутственным местам». Однако результат по жилищному обустройству пока нулевой. И не потому, что вдове участника войны и ее сыну не везет, а потому, что региональный менеджмент в области социальной защиты оставляет желать лучшего.
Стоимость сертификата: 36 кв.м х 36 тыс.руб.\кв.м
В январе 2013 г. сын нашел для матери домик на эту сумму и готов был доплатить продавцу дома из своих денег разницу в стоимости. Уже и по рукам ударили, а социальное министерство, которое публично обязалось (в соответствии с внутренним нормативом под названием «Памятка») в течение 15 дней перечислить деньги на счет продавца, денег не дало.
Во второй раз сделал попытку сын вдовы купить жилье своей престарелой матери, опять заключил договор на покупку жилья, и опять денег в бюджете на эти цели не оказалось. А региональный министр сообщил: деньги участникам и ветеранам войны ждите в течение года.
У офицера полиции сложилось впечатление, что Государственный Жилищный сертификат\ГЖС на территории Калужской области — одна сплошная гольная фикция.
Конечно, сын не подсчитывает:
— сколько он потерял времени, подыскивая приемлемые, удобные варианты жилья для матери, то и дело приезжая на бесполезный прием в офис регионального правительства;
— сколько нервных сил и здоровья затратил на общение с чиновниками, которые то и дело меняют «условия игры» по обеспечению жильем вдовы участника войны, оставляя пользователей ГЖС в полном недоумении и в состоянии правовой неопределенности;
Как сказал мне при личной встрече сын: «Я — калужский полицейский — уже начал себя чувствовать обманщиком продавцов жилья: две сорванные сделки по купле жилья — это для меня слишком много!».
Большого труда стоило мне внушить полицейскому, что его-то вины в случившемся как раз и нет. В данном конкретном случае главный нарушитель социальных прав вдовы — региональный министр по социальной политике/policy; а по большому счету — глава регионального правительства — губернатор Калужской области.
PS
… После многомесячных переговоров с региональным правительством, как альтернативу покупке собственного жилья вдове предложили будущую благоустроенную однокомнатную квартиру в Доме ветерана (что возле пос. Ольговка), на ту же сумму ГЖС.
Но лично у меня сложилось мнение, что деньги в региональном бюджете есть, но их искусственно придерживают, «тормозят», чтобы вынудить вдову согласиться на этот «альтернативный советский вариант» без капиталистического права на частную собственность.
PPS
Трудно спорить с тем, что проблема по обеспечению жильем участников Второй мировой войны\ВОВ существует. Но решать социальную проблему волюнтаристскими методами исполнительной ветви власти — значит нарушать права человека. Проблема участников ВОВ должна решаться более цивилизованно — через Парламент. И никак иначе!
