В Сыктывкарском городском суде 20 февраля с последним словом выступил бывший руководитель Коми республиканского инвестиционно-строительного центра Вячеслав Петров, которого обвиняют в превышении полномочий при заключении контракта на строительство санатория «Серёгово» в Княжпогостском районе республики. Он заявил, что считает себя невиновным, так как действовал по закону, и отверг выводы следствия и прокуратуры о причинении многомиллионного ущерба. Интернет-журнал «7x7» приводит тезисы из его выступления.

Обвинение считает, что в моих действиях есть преступный умысел и корыстная цель. То есть, выполняя свою работу на должности руководителя инвестстройцентра, я задумал и осуществил преступление против государства с целью нанести ему ущерб и лишить жителей России возможности улучшать свое здоровье в санатории «Серёгово». Какая при этом у меня была корыстная цель, я понять не могу.

Моя зарплата в то время не зависела от количества строящихся объектов, премий за заключение контрактов мне никто не выписывал. А свой авторитет как руководитель к тому времени, я считаю, уже заработал.

До того, как я стал руководителем инвестстройцентра, я пять лет работал начальником передвижной механизированной колонны треста «Сыктывкарстрой», девять лет работал генеральным директором этого же треста. Обе должности были не назначаемые, а выборные. За свой труд Республика Коми и правительство России присвоили мне звания «Заслуженный работник» и «Почетный строитель». Такие звания за просто так не даются. Из этого следует, что корысти в моих действиях не было и не могло быть, так как никакой личной выгоды ни для себя, ни для своих родственников я не получал.

К моменту вменяемого мне преступления я проработал в Сыктывкаре на различных должностях в строительной отрасли 29 лет. За это время я принимал участие в строительстве около ста объектов по всей Коми. Кроме школ, больниц, детских домов, жилых зданий, домов культуры, я участвовал в строительстве особо важных для республики объектов, таких как республиканский драматический театр, лыжный стадион имени Раисы Сметаниной, финно-угорский этнопарк, реконструкция Стефановской площади, институтов химии и физиологии Коми научного центра УрО РАН. Один из первых объектов в моей биографии — детская республиканская больница.

В 2009 году я прошел спецпроверку в управлении ФСБ по Коми и получил допуск секретности. В 2010 году прошел государственную аттестацию в этом же ведомстве. Должность руководителя инвестстройцентра связана с оборотом больших бюджетных средств, у меня был свой официальный куратор от ФСБ. С ним я согласовывал свои действия и в случае, если бы мне поступали какие-то предложения по хищению средств или предложения уголовного характера, я должен был ему докладывать. То есть мы с ним поддерживали постоянную связь.

Генеральному прокурору России и прокурору Коми в 2010 году Ассоциация независимых экспертов направила обращение о недопустимости затягивания сроков строительства санатория. Была назначена прокурорская проверка по законности прекращения работ. При таком количестве объектов, введенных при моем участии, и постоянного контроля со стороны правоохранительных органов как за строительством санатория, так и лично за мной, у меня не только не могло возникнуть желания замыслить преступление, но и вообще отсутствовала какая-либо возможность его совершить. Ну а если у правоохранительных органов на тот момент были сомнения в законности моих действий, то возникает вопрос: зачем они ждали шесть лет?

Исходя из выводов следствия, только я один виновен во всех бедах на санатории «Серёгово», начиная с подготовки аукциона и заканчивая ущербом более 500 миллионов рублей. Однако в подготовке аукциона, кроме инвестстройцентра, участвовали десятки специалистов Минстроя, Минздрава, Минфина, Минэкономразвития. Проверку аукционной документации проводила федеральная антимонопольная служба. Ни у кого не возникло ни тени сомнения в правильности наших действий.

Ставить мне в вину подписание контракта и строить на этом обвинение абсолютно нелогично. Хотя бы потому, что я лично мог его и не подписать: мог находиться в отпуске или на больничном. Этот контракт подписал бы мой заместитель. Тогда его тоже бы обвинили в том, в чем обвиняют меня? Если предположить такую ситуацию, что никто не подписал бы, то победитель аукциона обратился бы в суд, который бы принудил к подписанию контракта кого бы то ни было. Выходит, что делается вывод, что тот, кто подписал контракт, тот и имел преступный умысел и корыстную цель, независимо от того, кто это был.

Факт наличия у меня преступного умысла, на котором настаивает обвинение, не был подтвержден в ходе судебного разбирательства ни документами, ни показаниями свидетелей. И ни один свидетель, ни один документ не дали четкого ответа на вопрос — какие именно полномочия я хотя бы теоретически мог превысить.

Любой ущерб измеряется в фактическом исчезновении денег или других эквивалентов после каких-либо действий. В моем случае такого нет. Все выделенные денежные средства были истрачены по назначению. Первоначально они превратились в строительные материалы, оплату механизмов, зарплату, налоги. А в настоящее время все деньги представляют собой почти готовые здания, сооружения, оборудование, пригодные к эксплуатации, и под наименованием «Незавершенное строительство» находятся на балансе службы заказчика как актив. А если деньги никуда не исчезли, если их никто не украл и не потратил не по назначению, то о каком же ущербе может идти речь?

Согласно техническому отчету обследования объекта, проведенному в 2018 году, никаких причин, препятствующих дальнейшему строительству и вводу санатория в эксплуатацию, не выявлено. Имеющиеся замечания и предложения подлежат устранению и не влияют на его безопасную эксплуатацию. А согласно адресной инвестпрограмме ввод объекта запланирован в 2020 году. Можно сделать однозначный вывод — никаких причин невозможности ввода в эксплуатацию санатория нет.

Если бы работы по строительству не были выполнены, сегодня ни о каком вводе санатория не шло бы речи. Если бы здания какое-то время находились без должной защиты от осадков и перепада температур, то стены и перегородки с большой вероятностью пришли бы в негодность и подлежали бы демонтажу. По моему мнению, это и было бы настоящим преступлением против государства — допустить утерю результатов многолетнего труда и многомиллионных затрат. Несмотря на это, именно я нахожусь на скамье подсудимых. Который был в числе тех, кто не допустил дальнейшего разрушения санатория и сделал все возможное, чтобы сохранить результаты предыдущих работ.

В Коми есть немало объектов, строительство которых прекратилось по разным причинам. Это новый аэропорт в местечке Соколовка и комбинат хлебопродуктов на улице Элеваторной в Сыктывкаре. Я рад тому, что санаторий «Серёгово» не стоит в одном ряду с ними.

В своих действиях я руководствовался только законом, своими должностными обязанностями и гражданской ответственностью за порученное мне дело.

Как житель Коми я тоже лишен возможности пользоваться услугами санатория, как и моя семья, мои родственники и моя друзья. Если бы я задумал это преступление, то поступил бы как человек, решивший сжечь свою квартиру, чтобы насолить соседям.

Несмотря на то, что прокуратура считает меня виновным во всех бедах санатория, я не могу не только внутренне принять, но и осознать данное обвинение. В данный момент считаю себя невиновным.

Оглашение приговора состоится 28 февраля. Прокурор попросил суд назначить Вячеславу Петрову наказание в виде трех с половиной лет в исправительной колонии, запретить занимать должности на госслужбе в течение трех лет и лишить званий «Почетный строитель России» и «Заслуженный работник Коми».

Строительство санаторного комплекса «Серёгово» в Княжпогостском районе началось в 1986 году, но несколько раз останавливалось из-за отсутствия денег и вновь возобновлялось. В проект постоянно вносили изменения из-за появления новых технологий строительства и лечения, введения новых правил и норм.

В 2011 году был объявлен аукцион на продолжение строительно-монтажных работ, победителем которого стало ЗАО «Комижилстрой». По проекту санаторий должен включать в себя два спальных корпуса с поликлиникой, общественный корпус с атриумом, столовой и лечебно-оздоровительным бассейном. В составе комплекса были предусмотрены водогрязелечебница и грязехранилище, скважины минеральной воды, площадки для занятия спортом и отдыха, прогулочные дорожки. Общая вместимость должна была составить 400 мест (в варианте 1985 года мест было 750). С 2010 года в объект вложили более 3,7 млрд руб. В 2016 году строительство заморозили. Сейчас объект законсервирован, идет обследование строений, чтобы заново получить положительное экспертное заключение. На 2019–2020 годы в бюджете заложили деньги только на охрану и содержание пустующих корпусов — по 122 млн руб.