В Петрозаводском городском суде продолжают давать показания обвиняемые по делу о трагедии на Сямозере, где в июне 2016 года во время шторма погибли 14 отдыхавших в лагере детей. 28 августа суд заслушал Павла Ильина, работавшего инструктором в лагере, и Людмилу Котович, которая занимала должность заместителя руководителя карельского управления Роспотребнадзора. На заседании присутствовал корреспондент «7x7».
Действовать по погоде
В начале заседания адвокат замдиректора лагеря Вадима Виноградова ходатайствовал о приобщении его грамот и благодарственных писем. Среди них были грамоты за организацию игр КВН и смен в детских лагерях, некоторые датировались еще 1995 годом. Сам Вадим Виноградов, как и директор лагеря Елена Решетова (оба находятся под стражей), присутствовал в зале суда. Он дал свои показания неделей ранее.
Павел Ильин обвиняется в оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшем по неосторожности смерть двух или более лиц. В отличие от замдиректора лагеря Вадима Виноградова и второго инструктора Валерия Круподерщикова, Ильин не принимал участие в походе 18 июня 2016 года. В тот день он по согласованию с руководством лагеря взял отгул для консультации перед защитой диплома. Ильин заканчивал Петрозаводский педагогический колледж, где учился на преподавателя физкультуры. Но Ильин выходил с детьми на лодках на озеро 17 июня.
Обвиняемый рассказал, что последняя перед походом планерка состоялась 16 июня. На следующий день инструкторы Ильин и Круподерщиков должны были по воде добраться до одного из пляжей на берегу Сямозера. По словам Ильина, Виноградов, упомянув о предупреждении МЧС, приказал действовать по погоде. Так как утром было солнечно, поход состоялся. Ильин сказал, что перед отправлением они с Круподерщиковым проверили жилеты и плавсредства — те были исправны. Плыли на двух каноэ и рафте, в который посадили наиболее слабых детей, девочек и девушек-вожатых. Лодки сцепили друг с другом и вдоль берега доплыли до так называемого пятого пляжа, где разбили лагерь. На следующий день группа должна была отправиться на остров.
О том, что в одном из каноэ нет пробки от бака плавучести [заполненный воздухом, он позволяет удерживать каноэ на воде, а без пробки может оказаться затоплен], Ильин и Круподерщиков узнали на следующее утро от одного из воспитанников. Как рассказал Ильин, он сразу сообщил об этом Виноградову, который подъехал, чтобы заменить его на маршруте.
— Как только [Виноградов] приехал, поздоровались, начали общаться и сообщили. Мне запомнились такие [его] слова: «Ничего страшного, не утонут», — сказал Ильин на суде.
Вадим Виноградов воспользовался правом задать вопросы обвиняемому. Он напомнил Павлу Ильину о разговоре, который, по словам замдиректора, состоялся между ними 14 июня. Виноградов утверждает, что уже в тот день в одном из каноэ отсутствовала пробка, и он дал Ильину указание решить эту проблему. Павел Ильин заявил, что не помнит о подобном разговоре, и снова заявил, что 17 июня лодки были в порядке. Адвокат Ильина обвинил Виноградова в том, что он адаптируется и дает новые показания. Судья Александр Смирнов заметил:
— Это право подсудимого, вспоминает кое-что.
В полдень 18 июня Ильин покинул лагерь, вернулся около 23:00 и узнал, что группа перестала выходить на связь.
Навыков было недостаточно
Вопросы стороны обвинения приводили Павла Ильина в большее затруднение. Он часто отвечал «Я уже говорил» или «Затрудняюсь ответить».
Бывший инструктор рассказал, что за время смены в лагере с детьми провели 6–7 занятий по поведению на воде.
— Как вы думаете, знаний, которые вы дали детям, достаточно было, чтобы научиться гребле на каноэ, рафте? — задала вопрос прокурор.
— Нет, конечно, не достаточно. Мы не особо были профессионалы, у нас не было ни корочки, ничего. Как умели, так и проводили, — ответил Ильин.
— Если вы считали, что навыков было недостаточно, почему вы не сказали об этом руководству, то есть Виноградову и Решетовой, и не отказались идти в поход 17-го? — продолжила представитель гособвинения.
— Я даже не знаю, — признался подсудимый.
После вопроса «Вы с Валерием Круподерщиковым отвечали за жизнь и здоровье детей в походе 17-го числа?» Павел Ильин обратился к судье с просьбой воспользоваться своим правом отказаться от дальнейшей дачи показаний. Но заседание продолжилось.
Прокурор попросила описать спасательные жилеты, в которых дети выходили в поход.
— Мы старались новые жилеты давать детям, не рваные, — рассказал Ильин, добавив, что на складе были и «совсем плохие жилеты».
По его словам, жилеты подходили по размеру не всем детям. Тем, кому были большими, их посильнее затягивали, «чтобы не слетали». Что касается паховых лямок, свистков или бирок, подсудимый заявил, что не помнит о них, и снова попросил об отказе, пояснив, что «перенапрягся».
— Вы обращали внимание Виноградова или Решетниковой, что жилеты не подходят детям по размеру?
— Затрудняюсь ответить.
Противоречия в показаниях
Слушания возобновили в тот же день после двухчасового перерыва. Прокурор заявила о противоречиях в показаниях Ильина по сравнению с теми, что он давал зимой в качестве подозреваемого. Одно из расхождений заключается в том, что сначала Ильин признавал свою вину. Представитель гособвинения привела цитату Ильина из протокола февральского допроса:
«…Я признаю себя виновным в том, что при выполнении своих обязанностей по оказанию услуг детям нарушил требования по безопасности жизни детей, не отказался выполнять приказы Виноградова, хотя понимал, что они неправомерны и могут привести к трагическим последствиям и смерти детей, и что я не сообщил никому, что дети вышли в опасный поход с нарушением требований безопасности. В содеянном раскаиваюсь, готов к дальнейшему сотрудничеству со следствием».
Павел Ильин заявил, что был напуган и рассказал об обстоятельствах допроса в феврале прошлого года. На тот момент он служил в армии, в Семеновском полку в Москве. На допрос его вызвали в Следственный комитет РФ.
— У меня была увольнительная, мне нужно было в восемь вечера вернуться в полк. Я вернулся к 12 часам ночи. А в Следственный комитет я приехал к 11 часам дня. Меня допрашивали очень много времени. И в стрессовой ситуации. Мне вообще начали задавать такие вопросы следователи: «Ты что, не считаешь себя виновным?» Меня это начало пугать.
Судья обратил внимание на то, что в протоколе было указано время начала допроса — 19:00. Павел Ильин опроверг этот факт.
— А ваш адвокат заявление делал, что не соответствует время допроса? Какие-то ходатайства заявлял о том, что на вас оказывается давление, вы в стрессовой ситуации? — спросила прокурор и получила отрицательный ответ. — На тот момент, когда вас допрашивали, вы видели со своей стороны допущенные вами нарушения требований безопасности жизни детей?
— Я к тому времени уже восемь месяцев отслужил в армии. <...> Я старшему лейтенанту честь отдавал, по стойке смирно стоял. А тут передо мной полковник! Мне уже страшно было, как проходил процесс. Грубо — не грубо, но таким тоном, что надавливают на меня. Я далеко от дома, даже маме позвонить не мог, — рассказал Ильин.
Позже, когда Ильин давал показания уже в качестве обвиняемого, он заявил, что не признает своей вины, и повторил это на суде 28 августа.
Нормативов нет
Еще одна обвиняемая, чьи показания суд заслушал 28 августа, — Людмила Котович. Когда произошла трагедия, она занимала должность заместителя руководителя карельского управления Роспотребнадзора. Ей, как и возглавлявшему на тот момент управление Анатолию Коваленко, предъявлено обвинение по части 3 статьи 293 Уголовного кодекса РФ («Халатность, повлекшая по неосторожности смерть двух или более лиц»).
— Я себя виновной полностью не признаю, ни в силу своих должностных обязанностей, ни в силу полномочий Роспотребнадзора. Повлиять на причины произошедшей трагедии я не могла, как и в целом управление Роспотребнадзора. Кроме того, причинно-следственных связей между моими действиями или, как утверждает сторона обвинения, бездействиями, по моему мнению, нет, — заявила Людмила Котович.
На суде она рассказала, как в 2015 году была назначена на должность заместителя руководителя управления, и о проблемах с распределением полномочий между тремя замами. Котович перечислила приказы, определяющие круг ее обязанностей, который, по ее словам, был «узко ограничен».
Людмила Котович рассказала, как принималось решение выдать положительное санитарно-эпидемиологическое заключение лагерю «Парк-отель „Сямозеро“». Нарушения, выявленные во время проверки, по ее словам, были «легко устранимыми». Например, в корпусах лагеря частично отсутствовали москитные сетки, местами не хватало дверных и оконных ручек и кнопок на сливных бачках унитазов.
— Анатолий Иванович [Коваленко] с учетом всех обстоятельств принял, на мой взгляд, совершенно правильное заключение о выдаче санитарно-эпидемиологического заключения в соответствии санитарными требованиями для работы загородного лагеря без проведения походов, — заявила Котович, пояснив последнее ограничение отсутствием противоклещевой обработки в местах за территорией лагеря.
Она прокомментировала вопрос по поводу жилетов, не соответствующих размерам детей.
— В этой части мне вообще непонятно [обвинение]: я не провела работу в направлении. Руководителем «Парк-отеля „Сямозеро“» была произведена покупка жилетов таких-то размеров. Какую я оценку не провела? Мы не оцениваем в рамках зашиты прав потребителя оказание услуг в рамках летнего отдыха, тем более туристических услуг, тем более водных походов. Единственное, жилеты, как и любой другой товар, мы можем оценивать на наличие соответствующей маркировки, информации при реализации в торговле. Мы все время говорим о том, что они не соответствовали размерам. Но для того, чтобы мы провели оценку в этой части, должен быть какой-то норматив, росто-возрастные требования, например.
Слушания по делу о трагедии на Сямозере продолжатся. 29 августа показания давали свидетели из числа сотрудников управления Роспотребнадзора.
Трагедия на Сямозере произошла 18 июня 2016 года. В результате шторма на озере одна из лодок с воспитанниками лагеря «Парк-отель „Сямозеро“» перевернулась. Утонули 14 детей. Подсудимых шестеро: директор лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов и инструктор Валерий Круподерщиков обвиняются по двум статьям Уголовного кодекса РФ: №125 («Оставление в опасности») и №238 («Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности»). Инструктору Павлу Ильину предъявлено обвинение только по 238-й статье («Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности»). Экс-руководителю управления Роспотребнадзора по РК Анатолию Коваленко и его заместителю Людмиле Котович выдвинуто обвинение по части 3 статьи 293 («Халатность, повлекшая смерть двух и более лиц»).