В первый день весны 2017 года Сортавальский городской суд отказал компании «Черные камни» в отсрочке исполнения решения о необходимости демонтажа забора, поставленного предпринимателями в лесу. Инициативная группа местных жителей доказала в суде незаконность, и даже больше — неконституционность установленной в лесу оградительной сетки. Предприниматели утверждают, что все было сделано по закону, а снос конструкции грозит тем, что по окрестным лесам разбегутся тысячи диких животных, которые спровоцируют несчастные случаи с людьми и ДТП на дорогах.
Региональное правительство и местная власть поддерживает бизнесменов: охотхозяйство исправно платит налоги и добровольно инвестирует в развитие социальной инфраструктуры района. К разрастающемуся конфликту также подключилась еще одна группа местных жителей: работники ООО «Черные камни» организовали свой митинг в поддержку деятельности предприятия. Так конфликт вышел из привычной плоскости «граждане против бизнеса и государства» (таких «горячих точек» в Карелии немало: Сунский бор, «Невский пассаж», тарифы на тепло в Олонце и другие) и грозит стать противостоянием между соседями, жителями одного сельского поселения. В тонкостях ситуации и перспективах разрешения конфликта разбирался корреспондент «7x7».
Суд да дело
Охотничье хозяйство «Черные камни» — элитная база отдыха в карельской глубинке. Несколько лет назад вдалеке от цивилизации, на берегу живописного озера Янисъярви, выросла гостиница, несколько коттеджей для туристов, СПА-центр с бассейном и тренажерным залом, зоопарк с редкими животными и… забор. В 2015 году он отгородил несколько гектаров леса. За забором — кормушки для животных, стрелковые вышки и другая инфраструктура для VIP-охоты. На этом и держится бизнес «Черных камней»: ни база отдыха, которая пустеет от сезона к сезону, ни тем более зоопарк особой прибыли владельцам не приносят (об этом прямо говорит директор предприятия Андрей Лебедев). Забор выполняет и охранную функцию для животных, которых разводят для охоты, и — барьера для местных жителей, которым фактически перекрыли свободный доступ в лес. Множество калиток и ворот были закрыты на ключ, пройти в лес можно было только позвонив охране. А позже доступ ограничили не только необходимостью звонка, но и по времени: лес можно было посещать только днем.
Группа местных жителей, посчитав такие условия нарушением своих прав, обратилась в суд. В апреле 2016 года Сортавальский городской суд признал иск обоснованным и постановил снести ограждение. В июле 2016 года Верховный суд Карелии оставил решение в силе. Но собственник исполнять это решение не спешил — и не спешит. В ноябре 2016 года исполнительное производство было передано в отдел службы приставов города Сортавалы. Но и после этого забор никто не убрал.
Тогда на народном сходе жители Пуйкколы решили пригласить активистов из Петербурга, чтобы показать пример приставам и своими силами исполнить решение суда. Уже 2 января те приехали в Карелию с бензорезом. Попытка демонтажа забора закончилась конфликтом с руководством и работниками «Черных камней», лесной погоней и даже стрельбой. В отношении активистов завели административное дело, а забор отремонтировали.
Уже после этих событий «Черные камни» ходатайствовали в суд об отсрочке исполнения решения, но проиграли его. Верховный суд России жалобу предпринимателей вообще отказался рассматривать.
Однако забор до сих стоит.
«Не бойтесь, арестовывать пока никого не будем»
19 января 2017 года, 13:00. Муниципальный депутат, инициатор судебного разбирательства с «Черными камнями» Зоя Болсун с папкой документов в одной руке и телефоном в другой встречает у магазина «Чайка» подходящих с разных концов поселка людей, что-то говорит и показывает в сторону своего дома. Дом недалеко, от магазина метрах в ста. Потом кричит кому-то через дорогу:
— Не можем у магазина собраться.
— Почему?
— Потому что я митинг организовываю. Сказали, посадят. Идем ко мне во двор.
Во дворе собралось полтора десятка местных жителей. Люди наперебой высказывают свое недовольство действиями директора элитной базы отдыха и охотхозяйства «Черные камни». Кому-то забор мешает ходить в лес по грибы-ягоды, кто-то не может беспрепятственно попасть на любимое озеро, кому-то не нравится, что нельзя охотиться, как раньше, за забором также оказалось кладбище, где похоронены знакомые.
— Поставили этот забор, закрыли все калитки и ворота на замок. Чтобы пойти за грибами, надо звонить на базу, просить открыть. А потом вообще появилась табличка «Вход в лес с 8 до 17 часов». Где это видано, чтобы в лес по расписанию ходить! Вот мы и взбунтовались. Требуем, чтобы забор убрали совсем.
Правда, после жалоб местных жителей таблички про «часы работы» леса сняли, а после начала судебного разбирательства сняли и замки с ворот и калиток. Но жители все равно недовольны — уж слишком несговорчивым оказалось руководство «Черных камней». Решения двух судов — Сортавальского городского и Верховного Карелии, — признавших забор незаконным и предписавших его демонтировать, предприниматели выполнять не спешат.
Постепенно внимание собравшихся переключается на ближайшую дорогу. Там сначала остановился «Форд Фокус» с символикой ГИБДД, затем припарковался в сугробе «УАЗ Патриот», из которого вышли молодые люди в капюшонах и с красной папкой подмышкой и направились в сторону дома Болсун. Молодые люди прошли мимо, остановились в нескольких десятках метров и стали снимать происходящее на камеру смартфона. Кто-то из присутствовавших узнал в них сотрудников районного управления ФСБ. Процессию завершил плотно набитый полицейскими «Фольксваген Поло».
Силовиков набралось немногим меньше, чем собравшихся во дворе дома Болсун. Некоторое время они наблюдали за происходящим, затем отрядили на переговоры сотрудника ГИБДД:
— Кто хозяин дома? Кто тут депутат? Подойдите, пожалуйста, надо поговорить. Не бойтесь, арестовывать пока никого не будем.
Получив заверения в том, что никаких противоправных действий никто не планирует, и уж тем более не собирается перекрывать федеральную трассу «Сортавала», представители ГИБДД уехали. Через некоторое время интерес к происходящему потеряли и сотрудники ФСБ. Последними — уже после окончания собрания — удалились полицейские на «Поло».
Если бы они заняли позицию, не настолько отдаленную от места проведения схода, то смогли бы услышать от собравшихся много интересного. Людей возмутило то, что такое внимание представителей власти, правоохранительных органов, привлекают не противозаконные действия владельцев «Черных камней», а вполне законное желание местных жителей исполнить решение суда. Общественное мнение быстро сформировалось вокруг нескольких суждений:
— Это какой-то 37-й год наступает, да?
— Если бы они так реагировали, когда мы их вызываем, случись что. Вон, когда драки были в клубе, по несколько часов не могли приехать.
— Понятно, кого они охраняют.
— Пусть так и доложат своему Лебедеву, что мы сдаваться не собираемся, ему придется забор снести, пусть так ему и докладывают.
Кто доложил Лебедеву о собрании — сотрудники органов или местные жители из числа работников охотхозяйства — конечно, неизвестно. Но он хорошо знал и о собрании, и о том, что в Пуйкколу снова приехал один из активистов, разбиравших в новогодние праздники забор вокруг охотхозяйства, и о том, что местные жители снова водили в лес журналистов, чтобы убедить в нежелании бизнесменов исполнять решение суда. Поэтому Лебедев ничуть не удивился ни нашему звонку, ни желанию встретиться:
— Я до 12 часов в офисе в Сортавала. Приезжайте, побеседуем.
Митингом за митинг
20 января 2017 года, 12:00. Офис «Черных камней» — небольшое здание, ранее принадлежавшее МЧС, окнами выходит к причалу, откуда в туристский сезон отправляются «метеоры» на остров Валаам. В скромно обставленном кабинете Андрея Лебедева пахнет свежесваренным кофе. На полках с документами — несколько больших икон. На одной из полок какое-то фото в рамке, но лежит вниз «лицом». То ли случайно, то ли специально. На стене — несколько благодарственных писем, в том числе от директора Пуйккольской школы, где на деньги «Черных камней» отремонтировали спортзал.
Лебедев спокоен и уверен в себе. Разговаривает уважительно, называет гостей по имени. Охотно рассказывает про отношения с местными жителями. Он уверен, что большинство жителей Пуйккола и соседних поселков — на его стороне. По его словам, в «Черных камнях» работает полторы сотни людей из большого Кааламского сельского поселения (в него, кроме Пуйкколы, входят еще с десяток больших и малых деревень и поселков). И они готовы выйти на митинг в поддержку предприятия:
— Я же все знаю про вчерашний митинг. Ну, собрались там несколько человек в огороде у Болсун, что с того? Большинство людей все равно на нашей стороне. Мне люди говорят: Андрей Алексеевич, давайте мы выйдем на настоящий митинг, с плакатами в поддержку «Черных камней», и открыто скажем, что думаем об этой кампании против вас. Я им говорю: «Организуйте, если хотите, но сам я этого делать не буду». Я не хочу, чтобы жители Пуйкколы шли друг против друга, — уверяет Лебедев. — Но и смотреть, как кучка людей устраивает беспредел, тоже неправильно.
Директор не обманул: за два дня до окончания срока исполнительного производства на митинг у турбазы собралось не меньше сотни людей. Кроме работников предприятия в поддержку «Черных камней» выступил глава поселковой администрации, директор школы и директор Дома культуры, один из местных бизнесменов, охотник и даже чиновник республиканского правительства. Лозунги вполне укладываются в логику директора предприятия. «Не делайте нас жертвами политических игр!», «Мы за стабильность!», «Отстаньте от „Черных камней“», «Мы не позволим врать на всю страну!», «Проезды и проходы в лес и к озерам всегда открыты!»
Директор на митинге не выступал, носил табличку «Уполномоченный организаторами» и как бы не имел к собранию никакого отношения. Однако по размаху и уровню организации акции (звучала бравая музыка, давали чай с бутербродами, был даже профессиональный ведущий) можно было предположить, что митинг организовали не работники.
Конфуз вышел, однако, с выступлением на мероприятии представителя регионального министерства сельского, рыбного и охотничьего хозяйства, начальника управления охотничьего хозяйства Егора Руппиева. В своем кратком выступлении Руппиев выразил радость по поводу деятельности предприятия, заверил собравшихся, что в начале 2000-х годов «формировалась база для охотничьего хозяйства в рамках действовавшего на тот момент законодательства», и пожелал хозяйству «долгих лет».
На редакционный запрос «7x7» министерство ответило, что Руппиев действительно находился в командировке и проводил «рабочую встречу с руководством и коллективом предприятия», но от имени правительства выступление не проводил (аналогичный ответ пришел из администрации губернатора). Что заставило руководство министерства отправить работника в командировку в выходной день, совпавший с проведением митинга, остается загадкой. Как и то, от чьего же имени выступал Руппиев. Возможно, от своего, однако ведущим митинга он был представлен именно как работник министерства и в своем выступлении не заявлял о том, что его слова — лишь частная позиция гражданина, а не позиция чиновника.
Как чиновник Руппиев, однако, тоже настаивает, что забор должен стоять:
— С 1 января 2017 года в Лесной кодекс в 36-ю статью и в закон об охоте внесли изменения, где прописано четко, что к объектам охотничьей инфраструктуры относятся в том числе вольеры и ограждения. Таким образом был устранен правовой пробел, существовавший достаточно долго. Когда приказ Минприроды был отменен, большинство пользователей работало в соответствии с законом о животном мире (где не было четко прописано, что относится к охотничьей инфраструктуре и, следовательно, что можно размещать в лесу). Летом прошлого года новый закон об охоте был принят, и я надеюсь, в настоящее время препятствий для такого интенсивного развития охотничьего хозяйства не будет, — цитирует Руппиева ИА «Республика».
Возмущенные граждане или политические активисты?
Андрей Лебедев говорит, что понимает, что реальная причина противоборства с «Черными камнями» — это социальное расслоение в глубинке, и даже чувствует себя от этого не очень комфортно. Утверждает, что собственник предприятия, петербургский бизнесмен Игорь Лейтис, тоже понимает, что бизнес должен быть социально ответственным. На его деньги в Сортавальском районе реализовано несколько социальных проектов, в том числе реконструировано здание гребной школы в Сортавала. Он не только бизнесмен, но и меценат. Тех же, кто вместе с Зоей Болсун добивается сноса забора, он называет политическими активистами, а не борющимися за свои права гражданами:
— Вы неправильно понимаете ситуацию: у меня нет конфликта с местными жителями.
— А как тогда назвать тех, кто борется за свободный доступ в лес?
— Это политические активисты. И действуют они не по своему разумению. За ними стоят определенные люди со своими интересами. Они пытаются на этой ситуации заработать политические очки.
— Что это за люди?
— Вы знаете, что вчера в «Релаксе» [популярное кафе в Сортавала] была встреча активистов?
— Нет, не знаем.
— Так вот: там встречались Болсун и ее люди с Федичевым [Александр Федичев — депутат Законодательного собрания Карелии]. Вот он это все и организовывает. И началась эта кампания против забора ровно за год до сентябрьских выборов 2016 года. В этом году у нас опять будут большие выборы, поэтому они будут дальше поднимать шум.
— То есть вы не допускаете, что люди просто отстаивают свое право на свободный доступ в лес? Обязательно должны чьи-то уши торчать?
— Я допускаю, что одно из самых сильных человеческих чувств — это зависть. От этого никуда не уйти. Те, кто живут хуже других, всегда будут завидовать и будут строить козни тем, кто богаче и успешнее.
— Тогда вы немного себе противоречите: это все-таки зависть или политика?
— Одно другому не мешает, они нашли друг друга.
Но на самые острые вопросы про свое предприятие Лебедев старается прямо не отвечать. Например, рассказывает о том, как сложно вести бизнес на базе отдыха «Черные камни», какого труда стоит содержание животных, какая для этого создана инфраструктура. При этом он старается не говорить об особенностях, которые связаны с организованной внутри огороженного забором леса охотой. А ведь именно на этом и строится бизнес-модель охотхозяйства: VIP-гости (для их удобства есть вертолетная площадка) и целые группы охотников приезжают на базу, чтобы поучаствовать в карельском «сафари».
Подготовленные егеря сделают все, что нужно, чтобы выстрел попал в цель. Косули, кабаны, маралы — далеко не полный список разводимых для отстрела диких животных. И если ночь на базе «Черные камни» можно провести весьма бюджетно — очень приличный двухместный номер с завтраком стоит меньше 3,5 тыс. руб., — то стрельба по движущимся мишеням — это дорогое удовольствие. Самый дешевый трофей — кабанчик возрастом до года — стоит «всего» 45 тыс. руб., а трехлетний самец марала обойдется удачливому охотнику в 350 тысяч. Раненые и ушедшие от охотников животные оплачиваются так же, как убитые.
Зверский бизнес
Тимур Гараев — молодой военный пенсионер, офицер-подводник. Он считает такой бизнес неправильным: во-первых, огородили лес забором; во-вторых, испортили его многочисленными вырубками, карьерами, дорогами; в-третьих, охота организована в тех местах, куда местные жители ездят за грибами и ягодами, на рыбалку. Наконец животных убивают варварским путем, для забавы, а не ради пропитания. По его словам (очевидно, об этом ему сообщили местные охотники), по лесу внутри забора бегает огромное количество подранков (раненных зверей), многие животные уходят от охотников и потом умирают от ранений. Он утверждает даже, что нашел в огороженном лесу могильники для захоронения животных.
В январе 2016 года Гараев присоединился к «противозаборной» экспедиции по просьбе петербургских экологов. Именно он во время конфликта с сотрудниками «Черных камней» принял решение уводить группу вглубь леса, где их обнаружили егеря только спустя несколько часов. Гараев рассказывает свою версию событий 3 января. Активист признается, что спецоперация по демонтажу ограждения была не только хорошо спланирована, но и была показательной: выбрали участок забора прямо у дороги на турбазу, пилили демонстративно. Но не ожидали такой реакции от руководства «Черных камней» — им якобы пригрозили вооруженными егерями, и поскольку силы были явно не равны, пришлось уходить в лес, где их настигла уже полицейская погоня.
Через некоторое время просит дополнить его комментарий, чтобы была понятна его позиция и причина участия в экспедиции по сносу забора, или, как он это формулирует, исполнения решения суда. Поначалу его речь звучит несколько пафосно, но скоро становится ясно: говорит он совершенно искренне, и в его лице «Черные камни» получили гораздо более серьезного противника, чем местные «активисты» и экологи.
— «Черные камни» — это незаконный захват земель с периметром 40 километров. Это огромные участки леса, которые являются частью нашей необъятной страны, нашего отечества, за что сейчас страдают и несут дежурство, проходят службы наши моряки, пехотинцы, наши борцы с терроризмом: чтобы наша страна жила свободно, мирно, счастливо. За это же воевали наши деды во время Великой Отечественной войны. Я — один из тех, кто знает, что такое умирать за эту землю на чужой земле, на чужой воде, под водой и возвращаться к родным берегам. На этих берегах мы ждем самое дорогое, самое близкое нам — счастливые лица наших родных и близких, наших жен, матерей, наших дочерей, которые могут свободно перемещаться по любым горам, лесам, по любым озерам, городам. А здесь получается, что 12 тысяч гектаров ограничены для доступа наших близких. Я могу сказать, что всех купить не получится, всех запугать тоже не получится. Население с каждым днем, каждый часом, секундой все более информируется о происходящем здесь беззаконии. Малоэффективны действия органов государственной власти, к сожалению, которые пытаются создать хороший вид своей работы, но на деле получается минимальное воздействие органов прокуратуры, судебных приставов, полиции, муниципальной власти, чиновников. В этой ситуации нужно разбираться силам, которые находятся за пределами Республики Карелия. Я призываю население, чиновников сделать хотя бы один шаг в пользу возврата свободным гражданам доступа к природе, к свободному посещению лесов, озер, а также восстановлению экологической системы территории, где все вырублено и вытоптано. Победить эту силу, которая имеет капитал, которая имеет поддержку в высших эшелонах власти будет нелегко, но это наша общая задача. Призываю население объединиться и действовать, не боясь каких-то наказаний. Если нас трое, то нас блокируют, из нас делают посмешище, если нас пятнадцать — нас уже боятся. Если нас будут сотни, о нас узнает вся страна, а если нас будут тысячи — ребята сами отсюда уйдут. Люди Лебедева уже не смогут справиться с таким количеством свободолюбивых граждан. Хуже, если ситуация будет висеть мертвым камнем и люди возьмут в руки вилы...
На встрече с директором «Черных камней» Гараев повторил патриотическую речь, которая, однако, не сильно убедила бизнесмена. Лебедев считает, что сможет «откупиться» от местного «актива». Но не потому, что верит исключительно во власть денег, а потому, что с их помощью надеется доказать людям свои добрые намерения и тем самым отказаться от борьбы. Слово «добро» звучит в разговоре так же часто, как слово «забор».
— Всегда будут богатые и бедные. Богатые должны помогать бедным. Так сказать, замаливать грехи, хотя быть богатым и не грех.
— В средневековье это называлось индульгенцией.
— Да-да, что-то типа того. (Смеется)
Подводник Гараев парирует: меня не купить, у меня все есть — квартира, дом, машина, военная пенсия, статус муниципального депутата и чувство собственного достоинства.
Встреча заклятых соседей в офисе «Черных камней» не закончилась перемирием. Лебедев настаивает на том, что забор будет стоять хотя бы потому, что без него не будет охоты, а значит — и «Черных камней». А потеряют от этого местные жители, которые лишатся работы, и Сортавальский район, из которого уйдет крупный меценат, «делающий добро». И добавляет, что на установку забору было потрачено несколько миллионов долларов.
Не допустить локального конфликта
Похоже, что штрафы, которые приставы выписывают «Черным камням», предпринимателей не пугают. До миллионов — рублей, не то что долларов — дело пока не дошло. По данным УФССП, в декабре 2016 года с предприятия был взыскан исполнительский сбор в размере 50 тыс. руб., а в конце февраля наложен штраф в 30 тыс. (нижняя граница наказания). Если до 15 апреля «Черные камни» так и не исполнят решение суда, им грозит штраф от 50 до 70 тысяч рублей. Для охотхозяйства — вопрос отстрела одного молодого кабанчика. Однако многократное, злостное неисполнение решения суда — это уже не административка, а уголовка (ст. 315 УК РФ), с минимальным наказанием в виде все того же штрафа (до 200 тыс. руб.), а максимальным — до двух лет лишения свободы.
Оплачивая штрафы и рискуя свободой, руководство охотничьего хозяйства затягивает исполнение решения суда до того времени, когда предприятие получит законное право на сооружение забора (соответствующие заявления, по нашим данным, уже поданы в республиканские министерства). Тогда можно будет «совместить» снос старого забора, то есть исполнение решения суда, и установку нового забора. На практике, вероятно, никто контролировать процесс не будет, и по факту старый забор просто станет новым, уже законным сооружением.
А пока в ответе на редакционный запрос министерство сельского, рыбного и лесного хозяйства (в суде поддерживало позицию ООО «Черные камни», а его представитель Руппиев выступал со словами поддержки на митинге) сообщило, что разрешение на содержание охотничьих ресурсов в полувольных условиях — то самое, на которое ссылались предприниматели в ходе судебных разбирательств, — «аннулировано на основании поступившего от директора ООО «Охотничье хозяйство „Черные камни“». Означает ли это, что охотхозяйство готовится к демонтажу ограждения? Очевидно, нет, иначе зачем привозить на огороженную территорию новых животных. Скорее всего, задача стоит другая — упразднить спорные документы, на основании которых суд признал ограждение незаконным, и подготовить новые, которые позволят узаконить лесной забор. О факте получения таких документов министерство не сообщило. Впрочем, такого вопроса мы и не ставили.
Позиция министерства по спорному вопросу, однако, выглядит неоднозначной. Одной рукой министр Всеволод Телицын голосует за неукоснительное исполнение решение суда. Другой — за «необходимость решения вопроса с содержащимися в вольере животными» до демонтажа ограждения. По данным министерства, в вольере содержатся 750 кабанов, 180 маралов, 200 европейских благородных оленей, 110 сибирских косуль, а ответственность за них несет владелец, то есть ООО «Черные камни». Что возвращает к вопросу о том, что мешало предпринимателям за более чем полгода после вступления в законную силу решения суда озадачиться этой проблемой.
Другое республиканское ведомство — министерство природопользования и экологии, также поддержавшее предпринимателей в суде, в ответ на редакционный запрос направило лишь часть запрошенных документов. Самые интересные — заявления ООО «Охотничье хозяйство „Черные камни“» 2013 и 2015 годов о получении разрешения на установку объектов охотничьей инфраструктуры — в ответ министерства включены не были. Именно они, по мнению суда, свидетельствовали о недобросовестности руководителей охотхозяйства: в заявлениях указывалось, что на арендуемой территории уже — то есть до положительного решения министерства — установлен забор.
Выходит, что ООО «Черные камни» изначально действовали не в соответствии с законом, вследствие чего и возникла спорная ситуация, переросшая в конфликт между группой местных жителей и руководством предприятия, а затем и в социальный конфликт. Теперь это признают и представители министерства по природопользованию и экологии. В ответе на редакционный запрос первый заместитель министра Алексей Павлов предположил, что (даже не полный комплект) документов и материалов, предоставленный министерством, может «способствовать развитию локальных конфликтов на территории региона».
Врио против забора
Кому точно не выгоден этот «локальный конфликт», так это врио губернатора Артуру Парфёнчикову. Ему уже пришлось вмешаться в ситуацию, во всяком случае, устно. По данным республиканских СМИ, Парфёнчиков считает, что забор следует снести, иначе может наступить не только административная, но и уголовная ответственность:
— Сейчас приставы должны применить все меры понуждения к исполнению, вплоть до уголовной ответственности по статье 315 УК. Надеюсь до таких крайних мер дело не дойдет, — заявил врио губернатора журналистам «АиФ-Карелия».
На встрече с депутатами Законодательного собрания Карелии 14 марта Парфёнчиков свою позицию подтвердил. Александр Федичев, которого директор «Черных камней» подозревает в политизации проблемы, рассказал корреспонденту «7x7» об итогах встречи:
— К сожалению, не хватило времени, чтобы детально обсудить все вопросы, но я высказал свою жесткую позицию по «Черным камням» [Артуру] Парфёнчикову, и врио главы с ней согласен. Он и сам сказал, что в этом случае решение суда ясное и его надо исполнять. Договорились о том, что для урегулирования этого конфликта и для дальнейших действий от правительства будет назначен конкретный ответственный с понятными полномочиями, к которому при необходимости смогут обращаться обе стороны. Пока же от имени [врио] губернатора в проблему пытаются вмешиваться странные для такой функции люди, в том числе [представитель главы РК в Заксобрании] Юрий Шабанов. Он явно симпатизирует «Черным камням» и приводит какие-то странные аргументы про миллионы рублей в виде налогов, хотя, по моим данным, налогов там не так много.
Редакция «7x7» также располагает данными УФНС по Карелии, где сказано о том, что общая сумма поступлений от «Черных камней» и его сателлита КРОО «Охота и рыбалка в Карелии» в консолидированный бюджет (свод регионального бюджета и местных бюджетов) республики в 2016 году составила 3 млн 299 тыс. руб.