На арест Владимира Евтушенкова надо смотреть «системно». В России по поводу и без повода арестовывают сотни предпринимателей. В стране, где все одинаково бесправны — и мигрант, и олигарх, — размер не имеет значения. Поэтому сенсацией является не столько калибр жертвы, сколько ее принадлежность к «системному», то есть не просто лояльному власти, а являющемуся ее неотъемлемой частью бизнесу. Это не война с врагами режима и не «типовой» рейдерский захват, а «домашняя» разборка.
Надо различать поводы и причину случившегося. Поводов много (об этом чуть позже), зато причина всего одна — маячащий на горизонте бюджетный дефицит. И в этом смысле арест Евтушенкова является, безусловно, политическим. Перефразируя известного советского политического деятеля эпохи, которая, судя по всему, снова становится эталонной, можно сказать, что «по мере продвижения к коллапсу клановая борьба нарастает».
В конечном счете если отбросить все «красивости», созданная Путиным система управления страной является не чем иным, как модернизированной и стилизованной под «эпоху Интернета» средневековой системой «кормления», где каждому «допущенному к столу» чиновнику или предпринимателю (в современной России грань между ними размыта) дано право обирать казну в обмен на лояльность и выполнение определенных обязательств перед властью. На столе лежит бюджетный пирог, и когда он большой, особых проблем не возникает — каждый ест его со своей стороны. Но если размер пирога уменьшается, начинаются трения, борьба за доступ к ресурсам резко усиливается, и чей-то рот оказывается лишним.
Почему в ожесточенной борьбе за ресурсы одни люди выигрывают, а другие — проигрывают, зависит от множества случайностей. Всегда есть кто-то, стоящий рядом, кому позарез (иногда в переносном, а иногда и в прямом смысле слова) нужен именно твой кусок. В этом смысле версия Ходорковского, что триггером процесса выступил руководитель «Роснефти», которому срочно потребовалось поднять капитализацию своей компании, не лишена оснований. Кроме того, всегда есть губернатор, которому надо решать свои местные проблемы, в том числе разбираться с наследием предшественников, и который поэтому теребит центральную власть и силовиков. Имеются всегда в наличии обиженные и обделенные, а также те, кто сидит под столом и рассчитывает на то, что при драке какие-то крошки со стола упадут вниз.
В конце концов, многое зависит просто от того, как легла «уголовная карта» и какое именно следственное дело лежит в данный момент открытым на столе у силовиков. Но ни один из этих факторов сам по себе не может привести к результату: уголовные дела пылятся на столах российских следователей годами, и никто не перелистнет и страницы до тех пор, пока по «системе» не прошел сигнал. Сигнал прошел только потому, что денег стало мало. В определенном смысле слова Евтушенков стал первой по-настоящему серьезной жертвой западных санкций. Как всегда, «стукнуло» совсем не с той стороны, с которой ожидали. Думали, что народ останется без пармезана, а вместо этого олигарх потерял свободу. Достойный повод задуматься.
В этой связи попытка привязать Евтушенкова к «делу ЮКОСа» и объявить его «Ходорковским нашего времени» является контрпродуктивной. По своей текстуре это два совершенно разных дела. Конечно, оба они являются политическими. Но только политика сегодня совсем другая, чем десять лет тому назад.
«Дело ЮКОСа» предшествовало рассвету режима. Это была своего рода открытая оферта всем остальным олигархам — если не хотите, чтобы с вами было то же самое, что с Ходорковским, то заключайте контракт с властью: «Лояльность и часть доходов в обмен на безопасность». По сути, благодаря «делу ЮКОСа» и возник «системный бизнес» — своеобразный сплав публичной власти и частного предпринимательства, где друзьям можно все, а остальным — по закону.
Дело Евтушенкова — это предвестник заката системы. Настоящий, глубинный смысл произошедшего состоит в том, что власть «выходит из контракта». Соглашение расторгнуто в связи с наступлением форс-мажорных обстоятельств — началом войны с Западом со всеми вытекающими из этого последствиями. Это гораздо серьезней, чем отъем понадобившегося вдруг кому-то куска привлекательной собственности (это было и раньше — чем Гуцериев или Исмаилов лучше (хуже) Евтушенкова). Это недвусмысленный сигнал всем богатым и влиятельным: тех отношений с властью, которые были раньше, больше у «олигархата» не будет. Это революция, детки.
Время «произвола для других» заканчивается. Начинается новое время — «произвола для всех». Навальному не будет скучно под своим домашним арестом. Его мир и мир Евтушенкова наконец пересеклись. Вообще теперь многие обнаружат, что живут с Навальным на одной планете, а не в разных галактиках. Знаменитые слова Чаадаева о том, что в России — все рабы, недооценены. Ударение здесь надо делать на слове «все». Принцип «лояльность в обмен на привилегии», похоже, начинает давать сбой. Власть теперь требует просто лояльности. Круг лиц, у которых остаются привилегии, резко сокращается и ограничивается отдельными представителями российских силовых ведомств.
Но и силовикам скоро будет несладко. Проблема безденежья не обойдет их стороной. Не надо быть ясновидящим, чтобы предугадать, что при обострении бюджетного дефицита государство не сможет более сквозь пальцы смотреть на огромные бюджетные дыры, которые прогрызают многочисленные «кураторы» всевозможных бизнесов, банков, программ из бесчисленных управлений службы экономической безопасности и смежных подразделений. Евтушенковым началось, но им не закончится. Впереди Россию ждут такие жесткие клановые войны, что Сердюков с его ангелочками покажется легкой закуской перед большим и плотным обедом. И так будет продолжаться до тех пор, пока вымотанная, обескровленная и измочаленная российская элита наконец не осознает, что «правовое государство» — это не блажь либералов. Оно просто обходится дешевле, чем война всех против всех.
