Продолжаю рассказывать о том, как проходит мое обучение в Bazaleti Uni. На этот раз я был на курсе Александры Архиповой «Страшная история. Коллективные страхи и моральные паники в российском обществе». На первой встрече обсуждали как распространяются страшные истории.
Одна из форм распространения страшных историй - городская легенда. В основе любой легенды лежит когнитивный диссонанс. В обычных легендах он достигается столкновением повседневных реалий со сверхъестественными (Богородица ходит по земле, дьявол вселяется в человека). В современных легендах диссонанс возникает за счет слияния отдаленных категорий реального мира (каннибалы существуют и дети существуют, в легенде каннибалы делают из детей пирожки).
Каждый пересказ легенды изменяет ее. Понять, почему так происходит, можно, изучив процесс распространения слухов. Олпорт и Постман в рамках гипотезы "предварительной цензуры коллектива" утверждает, что слух передается, когда он важен сообществу и проходит три типа трансформации:
А) Упрощение: ненужные сообществу детали выпадают.
(Б) Усиление: детали, сигнализирующие об опасности для сообщества, сохраняются.
(С) Ассимиляция: конечное сообщение должно соответствовать ожиданиям сообщества. Таким образом, ты можешь передать свои страхи, не отвечая лично за их воспроизведение (“это не я говорю, это все говорят”).
В 1945 году Олпорт и Постман провели эксперимент, в котором испытуемые пересказывают друг другу содержание картинки на экране. На одной из них был изображен "цветной" человек в костюме и "белый" в майке, держащий бритву. Двое о чем-то спорили в автобусе. Во многих случаях последний рассказчик истории уже рассказывал, что бритву держал "цветной" (бритва - оружие пролетариата).
Американский фольклорист Родни Дейл в 1978 году обратил внимание, что люди, передающие истории и политические слухи, ищут на что сослаться и чаще всего говорят: "Я слышал от друга моего друга, что...". Так появился термин friend-of-a-friend (FOAF) communication.
Такая потребность использовать двух друзей для пересказа истории у людей возникает, так как один "друг" является либо авторитетным источником или свидетелем происшествия, а второй "друг", который выступил посредником, нужен для того, чтобы минимизировать негативные последствия для репутации, если все же выяснится, что слух был ложным.
Heath, C., Bell, C., & Sternberg, E. (2001), задаваясь вопросом по какому критерию сохраняются городские легенды, описывают теорию негативного эмоционального отбора. Согласно ей, не фейковые слухи и легенды возникают на основе эмоций, а они сами производят эти эмоции. Те, которые вызывают самые сильные эмоции имеют наибольший успех на выживаемость, поэтому продолжают существовать самые отвратительные легенды.
Kimmo Eriksson and Julie C. Coultas (2014) приводят эксперимент с запоминанием о путешественнице Жасмин как иллюстрацию теории негативной селекции. Участники запоминали истории, где отличались некоторые детали. Например, в одной версии Жасмин была в азиатском ресторане с пуделем, он убежал на кухню, она сказала это официантке, но та не поняла из-за языкового барьера, и Жасмин увеличили счет за то, что собака съела такое же блюдо. В другой версии Жасмин была в азиатском ресторане, пудель убежал на кухню, она сказала об этом официантке, но та не поняла из-за языкового барьера, и Жасмин принесли счет меньше, поскольку она съела мясо своей собаки. Оказалось, что испытуемые посчитали интересными отвратительные версии историй, а для вероятности пересказывания кому-то наибольшую оценку получила тоже "отвратительная" версия, наименьшую - "захватывающая". При передаче через двух человек "выжили" только отвратительные истории.
Таким образом, слух трансформируется по следующим правилам:
🟢Упрощение: ненужные сообществу детали выпадают.
🟢Эмоциональная селекция: детали, сигнализирующие об опасности для сообщества или вызывающие эмоциональный отклик, сохраняются.
🟢Предварительная цензура: конечное сообщение должно соответствовать ожиданиям сообщества.
🟢“1 друг”: для правдоподобия.
🟢“2 друг”: для дистанции и защиты.