Многие ли помнят, что сугубо научно-лингвистически «национальных языков» не существует? Есть установленные национальными государствами «письменные стандарты», формализованные на основе одного из местных диалектов, как правило того диалекта, где в момент документальной формализации находились правительство и Генштаб. При этом, как государство ни бьется, даже сами их руководители этих стандартов не соблюдают, хотя бы в силу «малограмотности» (о которой чуть ниже).
Если же эмпирически проследить, допустим, от Пиреней до Урала, то есть лишь плавные зоны перехода из одного диалекта в другой. Рыбак из таманской станицы и рыбак из беломорского поселка говорят на разных языках, которые официально называются диалектами, при том что если официального филолога припереть к стенке, он не даст позитивно-научного определения, чем же «язык» отличается от «диалекта» (кроме того, что «язык» имеет искусственно сформулированное бюрократически-письменное отражение в документах и учебниках, закрепленных постановлениями национального правительства). По сути, «литературный язык» — инструмент национального подчинения, а все остальные «говоры», «диалекты» и «языки» в рамках национальных границ объявляются «неправильными», «неполноценными», «неграмотными». Грамотным человеком объявляется тот, кто заучил наизусть бюрократические документы, выпущенные министерством просвещения и называемые «учебниками языка». Современные лингвисты лучше меня расскажут, сколько там, при этом, содержится устарелой и ненаучной чуши, позаимствованной еще из классических царских гимназий, которые трактуют еще лингвистику времен Аристотеля, вышедшую вовсе не из родного языка, а из латыни и древнегреческого. Но зато это официально.
Острая необходимость в поголовной «грамотности», — чтобы каждый «правильно» и однозначно понимал инструкции и приказы из центра. Когда вас шпыняют за слова «ихний», «позвОнишь», «ложить», и «одеть пальто» — это всякий раз напоминание о том, что «литературный язык» — инструмент подчинения, и не более того. Те, кто говорит «ихний», не будет шпынять того, кто говорит только «правильно», его приучили, что «неправильный язык» — признак подчиненного социального статуса.
Хотя все это не отменяет чувства вкуса, меры и любви к родному языку.