В интернете встречал такое утверждение, что в СССР человек покупающий пишущую машинку обязан был регистрировать ее в КГБ. В 1978 году я учился в пединституте, перешел на третий курс, писал курсовую, которая со временем должна была перерасти в дипломный проект. Пишущая машинка мне была нужна.
Тесть (женился я после первого курса) в то время служил на подводной лодке «Московский комсомолец» - на той самой, которая потом утонула в апреле 1989 года. Когда списывали на лодке устаревшее оборудование, он взял пишущую машинку «Москва» и привез мне. Не убиваемая советская техника прослужила верой и правдой до появления компьютера, на котором, естественно, печатать тексты было удобнее.
Пишущую машинку, привезенную тестем я нигде не регистрировал, даже мыслей таких не было. Тем более и не скрывал. Печатал на ней курсовую, дипломный проект, заметки для факультетской стенгазеты (одно время был редактором), заметки для республиканской газеты «Комсомолец».
Позже старший брат, детский писатель Игорь Востряков, купил себе новую пишущую машинку в магазине, но никогда ни про какую регистрацию в КГБ не говорил. Возможно, при покупке в магазине велись списки покупателей таких девайсов, но имело ли это какой-то смысл – сильно сомневаюсь. Потому что доступ к пишущей машинке имело неограниченное число лиц из числа родственников и друзей. Как это можно проконтролировать? Никак.
Возможно, в сталинское время, когда пишущих машинок на руках у населения было мало – их действительно регистрировали в компетентных органах, но в брежневское время это никому не было нужно.