Прочитала новости по поводу общеобразовательной школы закрытого типа № 124 в Екатеринбурге.

На моей памяти несколько громких скандалов было вокрук школ для малолетних хулиганов в Свердловской области:

— Закрытая школа г Краснотурьинск (сейчас женская колония ИК-16). Один из воспитанников заявил о побоях в отношения его от самого начальника этого учреждения Горькина Владимира Дмитриевича. После чего школу расформировали и сделали женскую колонию ИК-16. Мы с коллегами расследовали убийство женщин в этой колонии где также был начальник Горькин Владимир Дмитриевич. Сейчас Горькин -заместитель начальника ГУФСИН России по Свердловской области.

— Рефтинское спецучреждение. «Дети» подняли бунт из-за регулярных избиений сотрудниками спецучреждения. Родственники звонили нам в офис просили помощи, так как знали о том, что их детей избивают, но не знали, что с этим делать, т. к. сотрудники всегда говорили, что ни кто ни чего не докажет. Членов ОНК Ольгу Дианову и Вячеслава Башкова не пускали в это спецучереждения. Приехали члены СПЧ, а именно Яна Лантратова. Яна Л. нарушений в отношение воспитанников не нашла, но написала большой доклат о влиянии АУЕ* на малолеток, после чего абривиатура АУЕ* — стала запретна на официальном уровне.

Я уверена, что и сейчас вновь накажут только «детей». Какие бы они не были они еще ДЕТИ...

Я считаю, что правительство России, давно «выращивает» в колониях «безхребетное общество», которым можно было бы управлять. К примеру, как сейчас — отправлять на войну.

Много лет правозащитники, которые занимаются правами человека в местах принудительного содержания, пытаются доказать, что в России отсутствует исправительная система — она карательная. То, что там происходит, — это ужас, человека начинают ломать с первых дней без права на исправление. Доказать какие-то противоправные действия в отношении осужденных / следственно-арестованных невозможно. Но если удается сделать какие-то публичные скандалы, возьмем, к примеру, последние. Ярославская и Саратовская область, Ангарск по итогу руководство ФСИН делает единственный вывод: наказать не тех, кто причастен к пыткам, а тех, из-за кого утекла информация.