В Бердске на билбордах разместили баннеры с фотографиями бердчан, погибших при исполнении военных обязанностей в ходе специальной военной операции. Всего таких билбордов сделали девятнадцать, а потом, видимо после срока размещения, собираются передать баннеры родственникам погибших. Это на самом деле ужасно пугающая инициатива, мне сложно себе представить ощущения жены, матери да или просто знакомого такого человека, одноклассника или бывшего коллегу, который будет ежедневно по пути на работу видеть лицо мертвого человека, которого он когда-то знал и, возможно, любил. Это очень странная пляска на костях.
По России и без того развешаны тысячи билбордов с какими-то лицами каких-то участников СВО, не очень понятно, погибшими или живыми. Но такие билборды у большинства людей в принципе не вызывают никакой особой реакции, потому что с этими людьми нет никакой эмоциональной связи. Кто-то просто регулярно проходит мимо, кто-то может даже восхититься каким-нибудь гвардии ефрейтором неизвестно откуда с неизвестной судьбой. Проблема в том, что герои — это мифические фигуры. Не в том плане, что их не существует, а в том, что сама суть героев в том, что их не воспринимают как живых и знакомых людей.
Вне зависимости от политической позиции человека, вне зависимости от того, считает он эту СВО оправданной и героической или нет, для него знакомый — это прежде всего человек, человек, который погиб, личная и довольно тяжелая трагедия. Когда мать смотрит на билборд с убитым сыном, она не думает, как героически он кого-то защитил, она вспоминает, как меняла ему колготки, когда он был маленьким, как забавно он хлюпал лапшичным супом, как смеялся, как обнимал ее, как был живым. И героизация этих людей ничуть не помогает их близким пережить эту утрату, она находится вне поля человеческого восприятия.
Я не очень понимаю, с какой целью развешаны эти билборды и к чему они должны привести. Государство забывает о том, что война — это в первую очередь трагедия. Мне кажется, это иллюзия, которая сформировалась у людей, принимающих решения из-за культа Девятого мая. Современный, путинский культ образовался не так давно и на очень большом временном расстоянии от самой Великой Отечественной. На том расстоянии, когда время уже залечило некоторые раны и снизило эмоциональный накал. Непосредственно после войны люди ведь не радовались и даже не говорили о героизме. Они плакали и воздавали хвалу за то, что это закончилось, оплакивали своих мертвых и проживали эту травму. Можно говорить о героических 28 панфиловцах, потому что это сегодня уже история, но погибший меньше года назад молодой мальчик — это не история, это пока актуальная и очень болезненная трагедия.
Когда человек видит памятник Великой Отечественной, он может ощутить даже стремление быть «достойным своих предков», когда человек видит фотографию паренька, который вот буквально вчера шастал по тем же самым улицам, а сегодня лежит в гробу, он не испытывает ничего, кроме горя и страха за собственную судьбу. Девятнадцать билбордов на город с населением в сто тысяч человек не вызывают восхищения, они вызывают страх, отчаяние и вполне естественные для человека вопросы, которыми он задается, когда сталкивается со смертью: за что? почему? можно ли было этого избежать? А это опасные для государства вопросы.