Не знаю, как иначе это назвать, если честно. Давайте начнем с того, откуда у меня такие знакомые, а то некоторые знакомства как-то даже дискредитируют. Так вот, у меня есть престарелая школьная компания, нас четверо, девочек из одного класса: я, моя лучшая подруга, с которой мы очень близки все эти годы, и еще две дамы, с которыми мы очень хорошо общались в школе, проводили почти все время вместе, списывали друг у друга, вместе ходили на концерты, словом, дружили, на тот момент очень активно. Но жизнь нас развела в очень разные сферы. Я активистка и открытая лесбиянка, работаю в социальной сфере. Моя ближайшая подруга зарабатывает фотографией и организует выставки, художественные, не социальные. Третья девушка из нашей школьной компании — гинекологиня, работает в государственной и частной клиниках, замужем, без детей, посвятила себя этой профессии. А четвертая, та, о ком изначально шла речь… вышла замуж на втором курсе, родила ребенка, бросила университет, развелась, снова вышла замуж и родила еще одного ребенка.

Почти каждый год в декабре мы собираемся в каком-нибудь кафе повспоминать молодость и как-то поддержать социальные связи, а потом разойтись и перемыть всем кости. Так вот, мы собрались в «Буше», взяли кофе да пирожных и разговорились, как у кого жизнь проходит. На то, чтобы тема СВО всплыла в контексте обсуждения, понадобилось минут 15: сначала мне посочувствовали из-за нового закона о пропаганде, потом пожаловались, что государство совсем крышей едет, потом подруга-врач рассказала, как гребут медработников, пошутила шутку, что кто-кто, а она-то им точно не нужна, а потом последняя подруга сказала, что у нее муж где-то в оккупированных территориях тусуется.

И да, она продала своего мужа.

Фактически она заставила его пойти в военкомат по повестке, которую ему втюхали на работе, а работает он на каком-то заводе-производстве. Зачем? Чтобы взять кредит на ремонт и выплатить ипотеку. План был примерно следующий: с обещанных сотен тысяч зарплат мобилизованных выплатить ипотеку, чтобы потом разменять жилье на жилье побольше, может, родить третьего и получить материнский капитал, таким образом вместо двушечки взять трешечку где-нибудь в хорошем районе, чтобы у детей были свои комнаты, а потом, когда третий вырастет, еще как-нибудь квартиру разменять. А чтобы продать квартиру, лучше в ней сделать ремонт, поэтому нужно взять кредит, а мобилизованным-то дают кредитные каникулы, в общем, сплошная выгода.

Мы где-то теряли челюсти, пока слушали этот рассказ, потому что это что-то за гранью фантастики. Она как бы всегда была дамой довольно ушлой, но чтобы настолько… И все это звучит, главное, так логично: это я пересказываю как-то сухо, а там были красочные описания, как ее семилетний сын растет, как ему нужно пространство, он не может жить в одной комнате с маленькой сестрой, как он пойдет в школу и ему нужно будет высыпаться, а как делить комнату с совсем мелкой, она же не понимает, как нужно шведскую стенку поставить, как он ходит на несколько секций, английский учит, на все это нужны деньги, сейчас уже мелкую пора отдавать на языки, и она на танцы хочет, в общем, детям надо, денег мало, пусть вон дует на фронт, а то с его зарплаты на два растущих организма впритык хватает, а образование недешевое.

И все ведь так логично и так… понятно. Да, денег мало, детям надо всякое. Хорошая мать, занимается разноплановым развитием детей. И ПРОДАЕТ СВОЕГО МУЖА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ.

Она не то чтобы особо одобряет СВО или политику в целом, все это она считает глупой инициативой и вредительством. Она не называет ее преступлением или чем-то аморальным: ее терминологии вертится вокруг слов «идиотизм» и «кучка дебилов».

Но с паршивой овцы хоть шерсти клок, вот она клок и вычесывает.

И да, мы спросили, а что, если Лёша (муж) помрет там на фронте. Говорит, чему быть — того не миновать. Как-нибудь выберемся, с гробовыми-то. А если инвалидом вернется, опять же, доплаты будут: можно бабушку подселить, будет и за ним, и за детьми смотреть.

План надежный как швейцарские часы.