Эти дни жаркие, а недавно еще порывы ветра гнали волну, гоняли по огороду все, что плохо лежало. Забор из профнастила лязгал и дрожал. Хлопала дверь сарая и словно паруса, развевалась порванная плёнка в оконных проемах соседского недостроя. При особо сильных порывах вздыхал и содрогался дом.
А потом вырубился свет.
Вышел на берег озера и увидел брошенный велосипед. Сразу вспомнил обложку книги рассказов писателя Шервуда Андерсона, которую студентом в качестве задания по английскому пытался перевести на русский язык.
Это были рассказы, еще не переведенные на русский. Мне нравилось. От перспектив захватывало дух. Я чувствовал себя чуть ли не соавтором. Перебирал синонимы, выбирал лучшие, чтобы рассказ был теплым и энергичным, а от текста искрило и коротило.
Бесконечные новеллы про американскую глубинку начала XX века, про мелких жуликов, скряг и неудачников, старух с бурной молодостью и молодящихся женщин.
Это был, по канонам тех лет, прогрессивный американский писатель. Как Фолкнер, Стейнбек и Воннегут. Правда, литкритики сурово предупреждали, что иногда он изменял реализму и заигрывал с модернизмом.
Но мне нравился стиль Андерсона. Короткие предложения, емкие диалоги. И часто в его рассказах дул холодный ветер.
В одной новелле герой, журналист, жил на берегу озера и ездил на работу на велосипеде.
Как-то ему надо было написать в номер статью, а тут пришла в гости женщина. И вдобавок вырубили свет.
Что было дальше, не помню. Потому что я со своим слабым английским устал мусолить англо-русский словарь и следовать за канвой автора, как ослик на привязи. Меня понесло, как лед на вскрывшейся реке, и стал дополнять, менять содержание рассказа. Переселил героя Андерсона в Советский Союз и заставил работать в районной газете, писать про доярок и колхоз. Он на работу ездил на велосипеде, а его дом засыпала желтая листва. А потом ему поручили написать патетическую статью на смерть Брежнева. Тот как раз умер за месяц до того, как я сел за перевод. Герой сидел на берегу озера, пил вино, а в голове рождались строки. Про то, что великая страна потеряла великого руководителя. Которого и похоронить не смогли по-человечески, а уронили гроб в могилу. Потом выяснилось, что это был грохот прощального салюта, но тогда всем показалось, что таки уронили...
Преподаватель английского, читая рассказ, долго смеялась. А потом сказала : "Узнаю берег озера, дом, велосипед и отключение света. Больше ничего. Никогда не фантазируй с фактами. Можешь менять стиль автора, но не детали, не общий смысл и не дух. И в профессии тоже. И Брежнева не трогай. Это небезопасно. А если хочешь быть писателем, то это совсем другая разница".
Писателем я не стал. Хотя на днях, в темноте, когда ветер бил в окно, а над озером что-то грохотало, родился интересный сюжет.
А еще захотелось вернуться в студенческую молодость. В общагу, когда под ночные порывы осеннего ветра и кружку крепкого чая переводил через просторы своего воображения писателя Шервуда Андерсона.