Одна — попала под сокращение. Она работала менеджером по продажам в фирме, которая преимущественно работала с зарубежными поставщиками. Оборудование для косметологических кабинетов. Какие-то поставщики ушли, у других выросли цены, в общем — товарооборот стал меньше, фирма уменьшала штат.

Еще одна работала менеджером торгового зала в крупном магазине одной из ушедших марок одежды. Фактически ей все еще платят. Правда, платят копейки: в большинстве подобных магазинов основная часть зарплаты — это премиальные за продажи. Нет продаж — сидишь на окладе, который не сильно больше пособия по безработице.

У другой прогорел бизнес. Это был маленький, почти домашний бизнес: она шила кожаные изделия с татарским орнаментом. Они отлично продавались. Больше, как вы понимаете, не продаются. Она думала переориентироваться на российский рынок, но в России не готовы платить за такие вещи достойную цену. 200 евро за кошелек для Европы — приемлемо. 15 тыс. для россиянина — нет.

Еще двух просто уволили — они работали неофициально. Еще две не работали, они домохозяйки, работу потеряли их мужья. В январе мы собирались раз в месяц в каком-нибудь ресторанчике и весело обсуждали последние сплетни. Теперь мы не собираемся: и ресторанчик дороговат, и темы для обсуждения стали совсем невеселыми.

У миллионов женщин по всей стране рушится мир. Он разваливается по кирпичикам, гниет с фундамента. Как будто разом протекла крыша, завелись мыши, прохудились окна и сломался замок на двери. Никакой катастрофы. Нет бомб, нет смертей, нет гнетущего ужаса, просто опускаются руки. Просто из категории жизни ты переходишь в категорию пассивного выживания — и ждешь, когда это закончится. Занимаешь деньги до лучших времен, откладываешь покупки: не приятные, нет, просто сейчас штаны проще зашить, чем покупать новые. Мир движется своим чередом, а ты просто за ним не успеваешь.

Самое обидное, что рушится все у тех, кто пытался. Если никакого бизнеса у тебя не было, а работал ты в магазине у дома, — и терять тебе особо нечего. Твой мир не рушится. Он немного блекнет, ведь цены-то растут для всех, но ты не видишь большой разницы между «плохо» и «еще немного хуже». Но когда у тебя что-то было: немного, не яхта, не дворец, но было, и свое, — сегодня ты это теряешь. Тот самый несуществующий средний класс. И чаще всего — именно женщины, которые работали в продажах и сфере услуг.

Все они становятся ненужными в мире, где из-за цен на картофель маникюр и новая красивая сумка снимаются с повестки.

Забавно, что именно детей России — новое поколение, капиталистическое, не советское, Россия сегодня уничтожает в первую очередь.