Официальным праздником с пафосным названием День Великой Победы он еще не был, что делало его домашним. Отцы (в начале 60-х в военном городке отцы были у всех, и все они были фронтовиками), вытаскивали на улицу столы, а мы, пацаны, таскали табуретки и скамейки. Ближе к вечеру матери ставили на толы стаканы, тарелки с винегретом, салом, жареной рыбой, солеными огурцами, хлебом. Затем появлялись уже принаряженные отцы и стыдливо водружали на столы бутылки с водкой или разведенным спиртом. Некоторые надевали боевые награды. Юбилейные медали и прочая государственная и ведомственная насыпуха тогда еще не была в ходу, преобладали медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», за взятие столиц европейских государств, ордена Красной Звезды.
Все начиналось чинно, благородно. Первую выпивали за помин погибших. Но самое интересное начиналось после второй – заводились застольные разговоры о войне. Вспоминали в основном забавные случаи, поэтому в детстве война казалась мне делом веселым, да и военные фильмы тех лет, которые крутили в солдатском клубе, нас не разочаровывали.
После 1965 года Дню Победы придали официальный статус. Из военных издательств хлынули воспоминания маршалов и генералов, появилась лейтенантская проза, а отцы, уже обильно увешанные насыпухой, среди которой терялись боевые награды, сидели не за уличными дощатыми столами в тени деревьев, а в президиумах. Заслуженными ветеранами затыкали дыры в идеологии, назначали их экспертами в литературе, использовали в качестве «гласа народного».
Пик победобесия пришелся на май 2015 года. К этому времена власть, не имея никакого отношения к победе в той войне, окончательно приватизировала народный праздник, превратила его в день государственного самолюбования, в скрытую апологию сталинского режима, в медь звенящую и кимвал звучащий. Если в первые послевоенные годы 9 Мая отмечалось как день окончания войны, как первый день мира, то со временем он стал демонстрацией воинственных настроений. Длинноногие сыкухи наряжались в солдатские гимнастерки и модельные пилотки несоветского образца, дородные мамаши напяливали на детей военную форму, усаживали их в коляски а-ля Т-34… И пошло-поехало! «Живое творчество масс» приняло шизофренические формы с обязательными угрозами «можем повторить», адресованными неизвестно кому. Оказалось, что впереди у страны ничего нет, и она ухватилась за 9 Мая как за спасательный круг.
После 2014 года окончательно определился новый враг. Уже основательно милитаризованному и непросвещенному народу внушали, что на востоке Украины русские добровольцы доблестно сражаются с полицаями и бандеровцами, которые притесняют русских, основавших на территории Украины независимые республики. А еще через восемь лет, 24 февраля 2022 года, Когда Путин всю Украину объявил нацистской, гопота радостно подхватила очередную фантазию своего трижды просроченного президента и потребовала повой Великой Победы.
Но к очередной годовщине той Победы никакой победы над Украиной не случилось, и бросать к ногам главнокомандующего нечего, а Россия оказалась в политической и экономической изоляции. От нее окончательно отвернулся Запад и повернулся лицом к Украине, оказывая ей моральную, экономическую и военную поддержку. Фактически Путин совершил политическое самоубийство. Но свежий миф о нацистской Украине прижился, и ситуация приняла затяжной характер. Зачем, ради чего? На этот вопрос не в состоянии внятно ответить даже самые оголтелые путинисты.