С 3 по 6 октября 1938 в лесном массиве близ деревни Селифонтово Ярославского района было расстреляно 187 человек по приговорам выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР. Место захоронения расстрелянных было обнаружено в 1989 году на основании рассказов свидетелей. В 1989 и 1990 годах проходили раскопки, эксгумация и судебно-техническая и судебно-медицинская экспертизы. На основании проведенных исследований и архивных документов 26.10.1990 было сделано заключение, что обнаруженное захоронение является братской могилой жертв политических репрессий. Теперь место захоронения 187 человек является мемориальным комплексом.
По сухим протокольным строкам этого сообщения сложно догадаться, что речь идет о судьбах многих тысяч ярославцев
Между тем и такого мемориала в Ярославском районе могло не быть, если бы не рассказ местного жителя Николая Кулагина. К его счастью, общественный резонанс вокруг массового захоронения возник на рубеже 80-х и 90-х годов нашего века, когда в Советском Союзе стало оформляться понимание того, что к лучшей жизни можно прийти только за счет развития лучших представителей общества, а не через их истребление. О том, что в Селифонтове нашли свое последнее пристанище люди, которые могли бы принести своей стране много пользы, говорит просто их список. Каждый желающий может его найти в Сети, обратив внимание прежде всего на профессии казненных, в котором представлены техники, инженеры, учителя, экономисты, управляющие трестами, председатели райисполкомов…
Складывается полное впечатление, что врагами народа (тогда именно это определение позволяло отправить человека в жернова внесудебной расправы) являлись как раз те, кто выносил приговоры. Потому что нет лучшего способа лишить страну будущего, чем аккуратное вырезание из социума ее нервных центров – руководителей среднего звена, квалифицированных исполнителей, медиков, учителей… Страна, как выяснилось впоследствии, своего будущего лишилась, перестав существовать через 50 с небольшим лет после расстрелов в Селифонтове. По историческим меркам – практически сразу же. То, что некоторых судей, прокуроров, и непосредственных исполнителей система нашла и уничтожила парой лет позже, существенного значения не имеет. Принцип «бей своих, чтобы чужие боялись» сохранился до последних дней существования СССР и, увы, продолжает воплощаться сегодня на просторах правопреемников Советского Союза. Это совершенно не удивительно.
А удивительно в этой истории другое – количество жертв в массовом захоронении
Оно совсем не соответствует тем разнарядкам, которые спускались в регионы СССР накануне дней Большого террора. По поводу Ярославской области таких сведений нет, но если экстраполировать ситуацию с соседними, по которым они есть, – разнарядка должна была прийти на 2500–3500 человек. Потому что «большим» террор назвали не просто так: он должен был вызвать в массах народа ощущение, которое психологи называют «вынужденная беспомощность», а представители антитеррористических подразделений – «стокгольмский синдром». Где же эти захоронения?
Тут придется пройтись по довольно скользкому пути сомнений и предположений. Селифонтово – место, довольно отдаленное от Ярославля даже сегодня. В конце 30-х годов прошлого века, когда Ярославль заканчивался в районе нынешнего Московского вокзала, это и вовсе было захолустье, где можно было спрятать не 180 трупов, а все 1800. Где же остальные места захоронений, которые обязательно должны находиться где-то поблизости? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим на датировку приведения приговоров в исполнение. Все несправедливо осужденные расстреляны в начале октября 1938 года. То есть в завершение периода Большого террора. Уже 24 ноября нарком Внутренних дел Николай Ежов будет отстранен от должности, после чего гнет репрессий окажется даже несколько ослабленным. Можно с большой вероятностью предположить, что захоронение в Селифонтове – хронологически последнее в ряду аналогов. А те, что были основаны до него, располагаются на линии старого Московского шоссе ближе к Ярославлю.
И тут становится весьма понятно, почему в Ярославской области не появилось Селифоново-2, Селифонтово-3 и далее по списку
На месте предполагаемых захоронений сегодня невозможна поисковая работа. Там давно нарезаны частные владения и разбиты населенные пункты. А ближе к Ярославлю территория и вовсе застроена промышленными предприятиями. Возможно, где-то между ярославским НПЗ и Карабихой можно было бы найти нечто подобное, но…
Известный правозащитник Юрий Дмитриев занимался аналогичной работой в Карелии, в частности в урочище Сандармох, поблизости от поселка Красный Бор и у восьмого шлюза Беломоро-Балтийского канала. Там счет невинно убиенных шел на тысячи, поскольку спрятать места их захоронений в условиях северных ландшафтов было весьма затруднительно. Дальнейшее известно: сначала правозащитника обвинили в педофилии, дело было успешно развалено, а обвиняемый – освобожден. Однако наша страна, как выяснилось, стала преемником СССР не только в большом, но и в малом. На втором судебном процессе Юрий Алексеевич все-таки получил 15 лет заключения, что с учетом его преклонных лет означает фактически смертную казнь.
Поэтому мемориал в Селифонтове, как это ни странно, весьма удачно закрывает тему репрессий в СССР. Хороший повод для представителей региональной власти один раз в год собраться неподалеку от Ярославля и почтить память 187 человек. Чтобы не вспоминать о том, что в реальности их было несколько тысяч только в рамках периода 1937–1938 годов. И чтобы народ не стал сам интересоваться этой темой и не строил каких-то аналогий. Потому что «стокгольмский синдром» – прекрасная вещь для того, чтобы держать общество в узде. Даже если 98% его населения и на карте не найдут тот Стокгольм.