1917 год, октябрь, группа заговорщиков-террористов, охваченная идеей Мировой социальной революцией, перехватывает власть в раздираемой разными политическими силами России и в течение длительного времени ее удерживает.
Современной власти в России надо принять решение, которое они, пока, судя по всему, боятся принять.
Проблема незаконного перехвата власти остро ставит вопрос о сопротивлении нелегитимно пришедшей власти. Любая оппозиция нелегитимной власти превращается в угрозу разворачивания дискуссии о законности нахождения у власти. Поэтому вслед за террористическим приходом к власти создается культура террористического удержания власти.
Что же произошло в октябре 1917 года?
Этот вопрос задается снова и снова современной власти в России и требует внятного ответа.
Если это был перехват власти с ликвидацией любых институтов возможного создания легитимной власти в новой немонархической России, то любое сопротивление данной нелегитимной власти, любая антисоветчина - это вполне себе желание вернуть Россию в область легитимности. А значит, любые органы власти, преследующие антисоветчиков, - это органы террора для удержания власти в руках незаконной власти, пришедшей в Россию с помощью террора.
Если это террористический перехват власти, который вдруг в последующем разрешил четыре основные проблемы России XX века: сохранение единой страны, индустриализация, победа во Второй мировой войне, прогрессивный выход в космос. И видимо, именно потому нелегитимность может быть прощена данным террористам за разрешение ими цивилизационных проблем России? А значит, обязан быть прощен и продолжавшийся в той или иной мере террор по удержанию нелегитимной власти?
Но логически в таком случае формируется культура возможности террористического перехвата власти, если те, кто перехватят власть, смогут, сохраняя террор как инструмент управления, "правильно" управлять страной с разрешения цивилизационных вызовов, возникающих перед данной территорией и населяющими ее людьми.
Т. е. современная власть России при активном декларировании сопротивления антилегитимной террористической смене власти, тем не менее придерживается схемы возможности незаконной смены власти, если в течение довольно длительного периода истории террористы смогут доказать, что они "правильно" управляли страной.
Вот здесь как раз и возникает очень жесткий выбор современной власти России. Либо полный отказ от нелегитимных инструментов прихода к власти, либо оставление некой потребной щелочки для возможности террора, как для захвата власти, так и для ее удержания.
Этот сложный культурный выбор, это сигнал будущим поколениям
Если сегодняшняя власть принимает решение о полном отказе от нелегитимных инструментов террористического прихода к власти, то должны быть реабилитированы все, все, все, все, кто сопротивлялся теми или иными способами власти террористов, пришедших в октябре 1917 года, вплоть до гибели власти в 1991 году. Не может быть разговора о том, что органы государственного террора нелегитимной власти когда-то переборщили с террором, а потом вроде как выправили ситуацию, и были не столько террористичны, и потом уже были хорошими-хорошими. Любое охранение нелегитимной власти - само по себе преступление.
Ну и последний аргумент в поддержку осуждения нелегитимного перехвата власти. В течение последних 20 лет произошел культурный переход в осознании связи сегодняшней России с Россией до 1917 года. Вдруг мы поняли, что очень многие государственные институты и культурные инструменты начаты гораздо глубже по истории, чем нам навязываемая линия начала в годы СССР. Но одна линия почему-то продолжает удерживаться, и от нее никак не хотят отказаться современные российские власти. Это линия начала существования внешней разведки России. Даже институционально российские историки определили, что накануне Отечественной войны 1812 года существовала внешняя разведка и контрразведка России, у истоков его стоял министр обороны России Михаил Богданович Барклай-де-Толли. Но нет же, у нас отмечают всего-навсего 100-летие внешней разведки, и выглядит это как оправдание за массовый террор с целью удержания у власти нелегитимных сил.
Не может быть "правильного" нелегитимного прихода к власти. Нелегитимный приход к власти - всегда неправильный. Любые пришедшие к власти люди на вопрос "кто они такие?" отвечают лишь тем, как они смогли прийти к власти, а не тем, каких успехов они смогли добиться во время нахождения у власти. Успехи и "правильная" реакция на вызовы современности - это лишь оправдание той несправедливости, которая сложилась в момент прихода к власти и в момент ее каждодневного удержания.