Николай Дмитриев, поэт. 1953–2005 годы.
Давно это было, лет 40 назад. Зарплата у инженера тогда была 120 рэ, а колбаса (советский эталон благополучия) стоила 2,8 рэ за кг. Относительная дешевизна колбасы компенсировалась ее дефицитом, но в тот нелегкий день у нас как раз был с собой кусок этой самой по 2,8 рэ. С великим «рузским» поэтом Николаем Дмитриевым (он родом из подмосковной Рузы) мы по размокшей осенней дороге пешком (по причине полного безденежья) возвращались из Котовска в Тамбов. Коля там был по командировке от «Пионерской правды», а я - от местной молодежной газеты. Колбаса вместе с головной болью и похмельным синдромом у нас осталась от вчерашнего застолья. Где-то на полдороги за нами увязалась симпатичная породистая собака - они чуют добрых людей. Мы великодушно поделились с ней колбасой и двинулись дальше уже втроем. Путь наш лежал мимо сельского магазина, где - о боги - торговали водкой, плавлеными сырками «Дружба», хомутами и мылом. Поэт Дмитриев уже собирался тут же, не отходя от кассы, устроить встречу тружеников полей с великим «рузким» пиитом и сшибить на жизненно необходимую бутылку. Я отговаривал его: могут побить. Но тут к магазину на мотоцикле с коляской подъехали охотники по своим охотничьим делам. Поинтересовались, чья это собака, и мы с Колей дружно заявили, что наша. «Продайте!» Пока я переживал нравственные муки, Коля - поэты легко идут на компромиссы - выпалил: «Бутылка!» И тут же поправился: «Две. Вторая в качестве моральной компенсации... И два сырка».
Товарообмен состоялся. Утешались мы с Колей тем, что наш четвероногий друг попал в хорошие руки, а заодно спас нас от полной физической деградации. Вытаскивают же собаки людей из огня - вот так и нас. Коля, надо сказать, тоже отдал должное нравственным мукам, переплавив их в очередное нетленное стихотворение.
В Пехотку мы попали к вечеру, а часа через два я впихнул Колю в 31-й поезд. Деньги на билет ему ссудила моя жена, растроганная букетиком астр, надерганных Колей в чужом палисаднике по пути в Тамбов.
Через месяц я увидел Колю по столичному ТВ в передаче «Молодые таланты». А еще месяца через два он позвонил мне и сообщил, что его приняли в Союз писателей СССР. Талант не пропьешь! В отличие от нынешнего союза писателей, в тогдашнем откровенных графоманов было мало. А если и появлялись они там, то исключительно по идеологическим мотивам.