Когда я читала в книге или узнавала из истории о каком-нибудь глобальном одичании государства, признаться, до конца не понимала: зачем его части – люди – все-таки поддавались этому? Ведь палачи находятся в том же аду, что и их жертвы. Зачем они возводят стены ада и усовершенствуют его, если сами находятся там же?
И даже “банальность зла” не до конца объясняла психологию черта, стоящего у своего котла.
Однако, встречая в сегодняшней России людей “из системы” – тех, кто фабрикует, фальсифицирует, подделывает – почти каждый раз я вижу человека, который “ничего худого не хочет” и говорит буквально словами заведовавшего отделом гестапо подполковника СС Адольфа Эйхмана, записанными Х. Арендт:
- Я просто выполняю свою работу;
- Ничего личного;
- Мой долг повиноваться приказу и подчиняться законам, которые написаны не мной;
- Я ничего не могу изменить, решение принимает начальство и т. д.
И в эти моменты встреч и диалогов очевидно: пожалуй, существует нечто, кроме этого исполнителя и даже его начальника. Ты буквально физически ощущаешь: существует какая-то невидимая сцепка.
Как невидимая рука рынка! Только с обратным эффектом. Или как среда, которую нельзя пощупать руками, но которая сама по себе может способствовать эволюции или, наоборот, деградации человека. Как институты, которые не столько здания и даже люди, сколько то, что образуется между ними. Как поле, которое может быть не только картофельным или футбольным, но и общественным...
Силовые институты создаются по тем же “схемам”, хотя и другим убеждениям. Но ровно также участники “невидимой рукой направляются к цели, которая совсем не входила в их намерения”. И судя по тому, что наблюдается сегодня, невидимая рука может способствовать как свободе, ответственности, безопасности, так и напротив – несвободе, безответственности и росту рисков.
И хотя считается, что в таризмах, как я их называю, многое зависит от вождя, но если такой “институт”-купол был создан, проблема уже не будет ограничиваться самодурством царя. Ровно также как и в демократических системах, если мы признаем, что они сами по себе многое “держат”.
В современной России физически ощущается, как этот “купол”, эта система, были не только созданы, но и укрепляются с каждым днем, с каждым насилием, с каждым новым беспределом. И если прежде, с тем же президентом, возникали “незапрограммированные” ситуации, в виде оправдательных приговоров, отпускания из ОВД без протокола и т. д., то сегодня их можно пересчитать по пальцам.
Видно, как каждое несказанное нет “системе”, ее же усиливает и надстраивает. И с каждым “слоем” - “нет” все больше под запретом.
И этот запрет касается/коснется всех без исключения. И даже Путина, на котором все сосредоточены, как источнике этого. Но созданная им же система (как и все другие системы и институты) несомненно приходит к тому, чтобы “самостоятельно” задавать и “желания лидера”. И тот должен быть согласен, иначе лишится своего звания. Работа такая. Точно так же как у депутата, судьи и рядового участкового.
Невидимая рука насилия не позволит свернуть с траектории (я оставляю за скобками вероятность личного подвига для разрушения подобного “купола”, поскольку для этого надо недюжее мужество и сверхъестественное чувство личной ответственности за происходящее).
Ну а чем дело кончится, вновь описала Х. Арендт, но уже в своей работе “О насилии” (к которой я и обратилась в связи с этим наблюдением, и всем советую – особенно т. н. “элите” и “лидерам”):
"Власть начинает зависеть от запущенного ей же насилия, которое уже не может ей сдерживаться, и происходит хорошо известная смена мест в отношении цели и средств. Средства разрушения теперь начинают определять цель (“самостоятельно”), вследствие чего целью оказывается разрушение всяческой власти…
В итоге воцаряется террор — форма правления, устанавливаемая тогда, когда насилие, разрушив всяческую власть, сохраняет за собой полный контроль.
Возникает ситуация "смуты", "безвременья", которая, по мнению Арендт, ярче всего показывает, что власть и насилие не только не родственны друг другу, но являются в конечном счете антагонистами".
Ничего нового, но видеть уробороса не в книге, а в реальности все же удивительно.