Высоко в горах я познакомилась с Айшат, она никак не выходит из моей головы.
Мы искали дом одной женщины, а она шла навстречу. "Пойдемте, — сказала, — ко мне. Я переоденусь и провожу вас". И мы оказались в большом, незнакомом, красивом доме. В холле молодая девушка в белом платке перебирала сосновые шишки на пыльцу. Частички пыльцы летали вокруг нее, образуя светящийся кокон.
"Это Патимат, — сказала Айшат". — Дочка". Я протянула к Патимат руки, она с трудом протянула свои. А потом уставилась в угол с рассеянной улыбкой.
У Патимат ДЦП. И у второй дочки Айшат, Мариам, тоже. У Патимат сложная форма, она с трудом ходит, с трудом поправляет платок, с трудом теребит непослушными пальцами шишки. Мариам полегче — она, слегка покачиваясь в стороны, стоит у плиты и жарит чуду, которые раскатывает для нас ее мама.
На Айшат черный платок с белым узором, черная юбка с красно-желтыми цветами. Она извиняется за то, что плохо говорит по-русски, за то, что ее дом еще не достроен. Улыбается нашим словам о том, что неловко есть вот так, сходу, у чужих. Улыбается, когда я мычу про вкусную клубнику. Улыбается, когда Даша спрашивает разрешение сфотографировать ее дочь. Улыбается, раскатывая шарики теста и нарезая лук.
С медициной в селе полный швах — пока у Патимат обнаружили ДЦП, прошел год. Мариам "повезло" больше — на диагноз потребовалось пять месяцев. Муж от Айшат ушел, и об этом в селе говорят шепотом. Я смотрю на шикарную люстру, на красивую мебель, на чистоту, на розы за ее окном и не могу взять в толк, как она все это вывозит одна? Чему она улыбается?
Поднять дом Айшат помог брат. На стройку ушло десять лет, потому что денег мало. Айшат крутится целыми днями, чтобы у них с дочками был обед. Овощи и фрукты в огороде, травы, шишки, ягоды в горах. Корова. Тотальная экономия, все лишнее — в дом. Дом должен быть красивым и уютным, дом — это очень важно.
Скоро она поедет с Патимат в Питер на реабилитацию. Денег на дорогу дадут родные (в нижнем краю села живет ее мать, неподалеку сестра). Она частенько мотается с дочками по санаториям и больницам. И я не могу себе этого представить, просто потому что даже выехать отсюда в ближайший город — авантюра.
Чуду готовятся быстро, облизываем пальцы, такие вкусные. А потом она, как обещала, идет нас провожать, и мы ходим от дома к дому вместе целый день. У нее в руках два пакета с подарками для нас (в каждом баночка варенья из шишек, белое полотенце, платок и носочки). Она не дает их нести, сколько бы я не упрашивала. Идти в гору с пакетами тяжело, ходить целый день тяжело, но Айшат опять улыбается. Она улыбается все время, такие улыбки обычно вызывают подозрение в искусственности. Но улыбка Айшат настоящая.
На банальный вопрос о счастье она кивает: есть дом, есть дети, корова дает молоко, в горах растет мелисса, да, я счастлива. Ни слова про усталость, ни намека на тоску.
Кажется, ей действительно в радость нам помогать, быть с нами, носить наши подарки, просто жить. Я хотела бы быть внутри, как Айшат, но куда там.