В конце второго срока президентства В. В. Путина российский правящий класс, чье главное политическое образование - партия “Единая Россия”, поставил задачу вывести страну к 2020 году в “пятерку” мировых лидеров. Намеченный планом рубеж позади, идет подготовка к выборам в Государственную думу, прошли праймериз, но никакого анализа действительных результатов государственной политики мы не услышали. Более того, вместо лозунгов о стремлении к лидерству из стана элиты все чаще слышны голоса, призывающие к изоляционистскому курсу. Что происходит?
Нужно вспомнить экономическую конъюнктуру 2008 г., на фоне которой российское руководство грезило возрождением былой советской мощи. Если на рубеже веков средняя цена нефти марки Brent составляла около 18 долл. за баррель, то через год она выросла сразу на 10 долл., в 2004 году баррель продавался по 38 долл., в 2005 году уже за 54 долл., в 2006-м – за 65 долл., в 2007-м – за 72 долл. Стремительными темпами росли в тот период также экспортные цены на газ - с 64 долл. до 350 долл. за 1 тыс. м³. Тогда экспортная выручка Газпрома увеличилась с 6,8 млрд долларов в 1999 году до 38 млрд долларов в 2007-м.
В ту пору критики власти иронизировали, что самой настоящей национальной идеей, которую правящие круги искали с середины 90-х, стала добыча углеводородов. Помощник президента В. Сурков так объяснял экономическую политику страны: «Если у вас сильные ноги, вам лучше прыгать в длину, а не в шахматы играть». Он указывал на необходимость «использовать свои конкурентные преимущества и развивать их» и выдвигал концепцию России как энергетической сверхдержавы. Членам партии «Единая Россия», ставившим вопрос о развитии высоких технологий, Сурков пояснял, что взять их неоткуда, кроме как приобрести у других стран на вырученные от продажи нефти, газа и металлов деньги. Ему вторил президент: «Нам нужно понять, что мы получим взамен. Это легко очень понять, если вспомнить наше детство. Во двор вышел, конфетку держишь – тебе говорят: “Дай конфетку”. В потный кулачок зажал: “А ты мне что?”. Мы хотим знать: а они нам что?». В этом очаровательном образе жадного мальчугана Россия выглядела не каким-нибудь наивным простачком, а подразумевала-хотела технологии.
В феврале 2007 г. прозвучала знаменитая «мюнхенская речь» В. В. Путина, ставшая точкой отсчета в изменении внешней политики страны. Авторы журнала “Россия в глобальной политике” Лукьянов и Бордачёв писали, что в мире произошел сдвиг в сторону усиления госрегулирования, обострилась конкуренция за рынки, как новые развивающиеся, так и уже поделенные. Они отмечали: «Частные отечественные компании, с тревогой относящиеся к ужесточению “хватки” государства внутри страны, на мировой арене заинтересованы как раз в максимально сильном государстве, способном поддерживать их экспансию вовне». В этой заинтересованности лежит одна из главных причин последовавшего затем движения РФ к авторитаризму.
Впрочем, несмотря на значительную долю России в мировой энергетике, достигшей в 2008 г. 10,3%, другие показатели были отнюдь не слишком впечатляющими. ВВП РФ к тому времени, к примеру, составлял лишь 77% ВВП РСФСР и 47% ВВП СССР в 1989 г., а на душу населения, соответственно, 94,4% и 80%. Однако были радужные надежды на продолжение рывка, обещались крупные инфраструктурные проекты, решение жилищной проблемы, повышение доходов населения и проч. Что же в результате?
За прошедшие с тех пор годы в экономическом состоянии страны мало что изменилось. Внешняя конкурентоспособность по-прежнему поддерживается в основном нефтью, газом и металлами. Россия вошла в пятерку мировых лидеров по расходам на вооружения, но это единственное ее достижение, если его можно считать таковым. Все остальные цифры смотрятся довольно удручающе. Далее привожу цифры, собранные аналитиками Центра международных исследований «Новый Прометей».
По объему производства обрабатывающей промышленности Россия уступает Китаю в 32 раза, США – в 11 раз, Японии – в 4,8 раз, Германии – в 3,6 раза, Республике Корее – в 2,6 раза.
Производство машин и оборудования отражает способность государства самостоятельно обеспечить себя орудиями высокоэффективного труда во всех отраслях и в конечном счете демонстрирует его индустриальную мощь. Российские доходы данной отрасли ниже показателей Китая в 70 раз, США – в 16 раз, Индии – в 2 раза.
По объему производства электронного и оптического оборудования Россия отстает от Китая в 84 раза, от США – в 7 раз, существенно уступает Таиланду и Малайзии.
Важными сегментами экспорта машин и оборудования являются электрическое оборудование и электронно-оптическое оборудование. По объемам экспорта электрического оборудования Россия уступает Китаю более, чем в 175 раз, США – в 50 раз, Германии – в 37 раз.
С точки зрения развития технологических укладов (даже с поправкой на их безусловное развитие) промышленность Россия преимущественно опирается на технологические уклады XIX (металлы) и ХХ веков (нефтехимия). В итоге валовая добавленная стоимость, произведенная российской обрабатывающей промышленностью, снижается последние 15 лет. В 2018 году она составила 12,8 трлн руб., или 13,1% ВВП. Доля России в глобальной (мировой) обрабатывающей промышленности составляет всего 1,6%. К примеру, доля США составляет порядка 17–19%. Согласно данным Всемирного банка, Россия по доле высокотехнологичных отраслей в производстве продукции занимает 58-е место в мире, а по объему экспорта высокотехнологичных товаров (в % от экспорта промышленной продукции) – 41-е место, обеспечив только около 0,3% мирового экспорта высокотехнологичных товаров.
Зависимость отечественной экономики от импорта продукции машиностроения крайне высока. Доля российских производителей (без учета иностранных сборочных производств) в станкостроении – 2%; автомобилестроении – около 10%; авиастроении – 20%; сельскохозяйственном машиностроении – менее 30% и т. д. Согласно данным Росстата, в 1990 году Россия производила 74,2 тыс. шт. металлорежущих станков, из них с ЧПУ – 16,7 тыс. шт. В 2016 году в стране было произведено 3,8 тыс. шт. (или в 20 раз меньше), из них с ЧПУ всего 445 шт.
Бесстрастная статистика показывает, что экономический вес России на мировой арене продолжает снижаться. Политика «Единой России» и близко не привела к тем целям, которые ранее провозглашались правящей партией. Как язвительно отозвался о нашей стране американский политолог Бжезинский после дефолта: «Стране с экономикой размером с Голландию не пристало думать о геополитике». Сейчас ситуация, конечно, не так плоха, но тенденции очевидны. Амбиции движения к мировому лидерству оказались ничем не подкреплены, кроме нефти и газа, но их одних было явно недостаточно. Россия постепенно скатывается на технологические задворки цивилизации. Не добившись успехов в международной конкуренции, отечественная элита на всех «обиделась» и взяла курс на изоляционизм. Ни к чему, кроме дальнейшей экономической стагнации и социально-политического застоя, это не приведет. Возможности «углеводородной модели» развития исчерпаны. Эта модель может еще долго позволять безбедно существовать небольшому кругу олигархов и высших чиновников и чуть большему кругу обслуживающих их лиц (в сферах развлечений, охраны и др.), но для страны в целом каждый следующий прожитый в этой модели день является абсолютно потерянным.