Сейчас я вам расскажу историю, как свергали неугодных губернаторов в первой половине XIX века. Расскажу это не в качестве исторического анекдота (тем более ничего особо занимательного или смешного не будет), а как руководство к действию в период выборов главы Тверской области. Тем более что в Твери, как и в любом другом провинциальном городе, любят истории про земляков, ставших известных за пределами региона.
На картине неизвестного художника (Википедия, сорян) Павел Петрович Пущин. Он дядя того самого друга Александра Пушкина, а кроме того участник Отечественной войны 1812 года, заграничного похода, а в 1818 году сенатор. Родился он в Осташковском уезде, так что, земляк, обнимемся.
Но нам интересно не детство в Тверской губернии, а его карьера в Казанской. Попал он туда не случайно: его отец — Пётр Иванович Пущин — вместе с Екатериной II, которой памятник в Твери периодически хотят поставить, в 1767 году в качестве командира галеры «Тверь» путешествовал по Волге. Карьеру своему сыну он максимально облегчал, а Казань и тогда была отличным местом, так что в 1798 Павел Пущин стал военным губернатором Казанской губернии. Продержался на своем посту всего три года. Потому что в 1801 его отдали под суд за пытки.
В Казани тогда периодически горели дома, что было способом решения корпоративных и личных споров, так что вечером брали и отвозили в полицейский участок всех подозрительных, то есть всех, кроме дворян. В конце июня 1801 года пожар случился в доме мещанина Оловяшникова, по делу взяли другого мещанина Яковлева и пьяного ремесленника Мухина.
В первой половине XIX века пытки уже пытались отменить (еще в 1774 году Екатерина II издала секретный указ, который запрещал пытки, оставляя только возможность применения угрозы пытки, — да, сложная конструкция), но признание было царицей доказательств. Так что обоих подозреваемых повезли пытать. Пытали по три раза, Оловяшникову не повезло — у него на первую или вторую пытку сломали обе руки, так что он признался. Мухин же не признался, правда, остался инвалидом и больше ремеслом не занимался.
Оловяшников потом в момент публичной казни от показаний отказался, но не помогло.
Павел Пущин же пошел под суд, поскольку считалось, что именно он неформально поддерживал практику пыток в Казанской губернии. Сам же генерал-губернатор оправдывался тем, что посвятил себя службе Всеавгустейшего монарха и добился прекращения пожаров, чем доставил жителям спокойствие и безопасность. В тюрьму Павел Пущин, конечно же, не попал. Его привлекли только к дисциплинарной ответственности, поскольку не нашли умысла, а наказанием стало само отрешение от должности и предание суду (который длился три года, до 1804 года).
Все это я рассказал только ради одного — механизма начала дела.
Дело началось очень просто. Во время казни Оловяшникова в Казани был подпоручик Антон Унгебаур, который всю жестокость описал в доносе Александру I. Так как автор доноса был не заинтересован в казанских делах, в губернию отправили проверку, которая все подтвердила. Дальше отрешение и суд.
В Казани же усекли главное: жалобы и доносы работают! Так что начали писать. Как итог: в период с 1801 по 1819 годы в Казани прошло шесть сенаторских ревизий, закончившихся отставками губернатора за различные нарушения, начиная от пыток, через коррупцию и заканчивая неисполнением полномочий. Сенаторские проверки в ответ на жалобы были своего рода методом контроля за региональными властями.
Все это можно подробно прочитать в книге Алсу Бикташевой «Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти» (я просто готовлюсь на майские на выезд в Казань на Динамо, так что интересуюсь плюс девушку одну прекрасную хочу поразить).
Отсюда простой механизм борьбы во время кампании для оппозиции — жалуйтесь. Сами. От жителей. От компаний. Пишите письма и все публикуйте, благо Игорь Руденя дает много поводов для эпистолярного жанра. Жители казарм Берга бегают в биотуалет на улице, сироты не могут получить квартиры, тоннель в Чуприяновке не достроен, фермеры не получают поддержку, строителям не согласовывают ГПЗУ, мамочки не получают выплаты и форму и так далее и тому подобное.
Во-первых, рано или поздно будет достигнут критический уровень количества жалоб, тем более что пусть формальную проверку, но по каждой проведут, а если ни по одной не найдется подтверждения, то вопросы возникнут уже к проверяющим.
Во-вторых, все жалобы будут публичиться, что точно сыграет на узнаваемость. Возможное поражение на выборах только ускорит проверку и отрешение.
Не благодарите.