Меня пригласили дать видеоинтервью для студенческой работы. Сначала тема касалась только трудоустройства начинающих журналистов, затем добавилась часть о страхах. Я не придала большого значения именно этой части, а потом поразмыслила, вспомнила прошедшие годы и поняла, что страхи — это то, с чем приходится бороться постоянно.
1. Я не зря в первом же предложении подчеркнула, что интервью записывали в формате видео. Когда училась на журналистике, у нас после второго курса начинались специализации. Одна часть группы шла на телерадио, другая — на печатные и интернет-СМИ. Говорили, что на телерадио всегда аншлаг, потому что туда хотят все, поэтому кому-то придется смириться и остаться в «непрестижной» подгруппе. Мне было абсолютно все равно, так как я не мыслила себя в рамках радио или телевидения. Считала, что с такими голосом и внешностью делать на экране или у микрофона нечего. Да и писать у меня получается нормально, зачем заморачиваться?
Как-то мы делали учебный выпуск теленовостей, выступить в роли ведущего пришлось мне. Это было жутко. Лето, жара, мы в едва охлаждаемой кондиционерами кофейне, вместо штатива — стопка из книжек, вместо камеры — планшет, вместо суфлера — моя память, скукожившаяся до размера персикового ядрышка (вместо студийной тишины — ор кофемашины и гул ивановских кофеманов). Я в белой рубашке, жутко потею и суечусь, пытаюсь не облизывать губы в кадре и не думать, как выглядит на видео моя челюсть. Выпуск мы сделали. Желания повторить не появилось.
Спустя несколько выступлений на публике, видеокомментариев и чего только на видео нет — даже в прямом эфире участвовала пару раз приглашенным гостем, — страх камеры во мне поутих. Вряд ли запишу стендап даже с третьего раза без запинки, но в целом успехи, считаю, неплохие.
2. Насчет радио то же самое. Есть три самые мерзкие вещи на свете: когда родители показывают гостям твои детские снимки на горшке, «Виноградная долина» из коробки и собственный голос на записи.
Во времена, когда радио «Эхо Москвы — Ярославль» еще занимало свою законную волну в эфире, у меня была любимая утренняя передача — обсуждение новостей за неделю. На нее приглашали разных медийных личностей с экспертизой в общественно-политической жизни региона. Я слушала и думала, как же классно быть умным человеком, объяснять и рассказывать прошедшие события, шутить вместе с ведущим.
Однажды меня позвали на эту передачу.
А потом еще раз!
Мне очень нравилось бывать у коллег на эфирах. Конечно, я следила за чистотой и связностью речи, но это было органично, в удовольствие и не в ущерб смыслу.
Как мне удалось полюбить свой голос и свою манеру говорить? Думаю, дело в обычных интервью, текущей работе, записанной на диктофон. Когда делаешь расшифровки, слушаешь свои реплики и вопросы чуть ли не каждый день. Однажды твой голос звучит так, как и звучит для всех остальных — обычно, даже приятно.
3. Но мой самый страшный страх — говорить по телефону. Я ненавижу звонить незнакомым и полузнакомым людям. К сожалению, в этом заключается огромная часть работы журналиста — связываться и брать комментарии, интервью, просить объяснения, подтверждения, опровержения. Когда ты с трубкой в руке тупо смотришь на список вопросов и мысленно проговариваешь «Здравствуйте, это Марина Седнева из *название медиа*...», волосы на голове шевелятся, а сердечко просит уйти в более приятную сферу — например, упаковщиком на полиграфкомбинат, где не надо приставать к людям. А что, если позвонить надо важному человеку из правительства и спросить, не в отставку ли он собрался? А что, если надо достать депутата и получить ответ, не под следствием ли он случайно прямо сейчас?
Не до конца, но и этот страх я смогла унять. Секреты успеха. 1. Понять, что если собеседник бросит трубку или пошлет тебя ***, ничего страшного не случится. Может быть, потом сам и перезвонит) 2. Люди в общем смысле — умеренно вежливые существа, даже чиновники. Скорее всего, не пошлют, на вопросы ответят и даже фотографию нужную отправят. 3. На другом конце провода тебя не видят. Да даже если видеозвонок (спикер однажды предложил, я нереально стеснялась), это в разы проще личной беседы.
Я могу привести еще несколько примеров того, когда мне было страшно. Когда мне в 20 лет предложили должность выпускающего редактора городского журнала с пулом фрилансеров. Когда я в 23 стала главным редактором и должна была определять редполитику издания, выстраивать медиапроцессы и руководить журналистами. Когда я в 26 ушла в смежную сферу в крупное медиа, где мне доверили то, что ближе к телу (в смысле, к аудитории).
Думаю, вы уже поняли, к чему я веду. К тому, что страх — это адекватная реакция на незнакомое. Мы все не хотим терпеть неудачи, не хотим, чтобы показывали пальцем или тегали в негативных постах. Только вот никто не может быть идеальным. Все получается, если прикладывать усилия и желание к одной точке. Здесь мог бы быть пример с тем, как я боялась воды, а потом все же поборола этот страх и научилась плавать, но я его и так постоянно использую.
Бойтесь, делайте, хуже не будет!