1947 год, кроме факта моего рождения, был урожайным и на другие события. Случилась денежная реформа, которую сегодня назвали бы грабительской. Из обращения изымались, прежде всего, большие деньги, нажитые согласно поговорке «Для кого война, а для кого мать родна». Одновременно отменили продуктовые карточки, но продуктов катастрофически не хватало. Особенно после неурожая 1946 года, поразившего всю Европу. Западные страны спасал «план Маршалла», «лагерю социализма» помогал хлебом СССР, но в самом «Союзе нерушимом» разразился самый настоящий голод – третий за недолгую историю существования Страны Советов.
Летом 1946 года правительство, ввиду плохого урожая, решило изъять у крестьян хлеба больше, чем в предыдущие годы. В среднем выгребли почти половину и без того скудного урожая. В результате крестьяне многих регионов остались без продовольственного и семенного зерна. После войны резко сократилась зарплата во многих отраслях. Врачи и учителя получали в среднем 180 руб., молодые рабочие — 200, передовые рабочие — до 800 руб., рядовые милиционеры - 330 руб., а расходы на выживание составляли 250 руб. В колхозах трудодень стоил 30 коп. – за год трудолюбивый крестьянин зарабатывал не более 150 руб. На селе спасались исключительно огородом, личными сотками земли. В более или менее благополучные времена личные крестьянские подворья кормили и город.
Но около 5% населения тогдашнего СССР составляла номенклатура, на которой голод никак не отражался. Закрытые распределители снабжали начальство «микояновским пайком». Кроме этого 9 августа 1947 года секретным постановлением была повышена зарплата номенклатурным чиновникам высшего ранга - в среднем в два раза. «Оборонные» министры получали более 8 тыс. руб. в месяц, остальные — 5–6 тыс.
Единственная уступка, на которую пошел режим, - допущение иностранной помощи. Когда о голоде стало известно на Западе, американский Красный Крест прислал продовольствия на 31 млн долларов. Оказал продовольственную помощь СССР также датский и шведский Красный Крест, а иранское Общество Красного Льва и Солнца прислало в Азербайджан 20 тонн риса.
Но летом 1947 года правительство запретило ввоз помощи, а разговоры о голоде в СССР были названы «безответственной пропагандой». Одновременно СССР продолжал экспортировать миллионы тонн хлеба, причем все данные об экспорте были засекречены.
В этом же году в стране случился «беби-бум» - мужики вернулись с фронта и принялись восполнять население, израсходованное в ходе безумной войны. И одновременно в том же году умерло 508 тыс. детей в возрасте до года. Мой ангел-хранитель не сачковал и от попадания в статистические полмиллиона умерших младенцев меня уберег, хотя родился я с ущемленной паховой грыжей и орал благим матом до тех пор, пока военный хирург не ушил ее трофейными хирургическими нитками.
Кроме того, для меня, рахитичного дохляка, появившегося на свет в январе, голод запомнился на уровне вкусовых ощущений. В конце года отец добыл где-то кусок сливочного масла - редкого по тем временам продукта, которым меня стали кормить для поддержания жизненных сил. Лет до 20 смотреть на масло не мог. Смирился с ним только в армии, где на завтрак полагался обязательный 20-граммовый кусочек масла и ломоть пшеничного хлеба.