То, что она сделала с собой, никак не изменило мою жизнь. И вот это особенно страшно.
Я ничего не знала о журналисте Ирине Славиной. Теперь знаю, что для того, чтобы заработать на жизнь, она вязала шали. Это единственное, что рифмует мою жизнь и ее, Иринину.
Мне тоже 47, и я тоже вяжу шали. Красивые. Но у меня, в отличие от нее, не хватает ума монетизировать эту красоту.
Я тоже вроде как типа оппозиционный журналист. Потому что, работая в "правильной" газете, периодически пишу "неправильные" вещи у себя на страничке.
Что я буду делать, когда за мной придут? Необязательно в шесть утра, необязательно с обыском, необязательно заставив натягивать халат в чьем-то присутствии? "Придут" ведь на самом деле определение, полное широты и свободы. Свободы мстить, унижать, подавлять.
У меня не хватает смелости даже подумать о том, что такое "придут" возможно в отношении меня и моей семьи. Я сдамся на второй секунде.
А что сделала она? Сдалась или, наоборот, победила? Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. Потому что любые размышления на эту тему - плевок в могилу женщины, о которой я раньше никогда не слышала.
Никакое следствие не даст ответы. Ясно мне только одно - Ирина Славина должна была жить.