Главная проблема коммуникаций выглядит примерно так: то, что человек хочет сказать, – совсем не то, что он сказал в итоге; а то, что он сказал, – совсем не то, что услышала его аудитория. Это верно даже на физическом уровне, ибо любой канал передачи информации ее искажает. Мне всегда интересно с профессиональной точки зрения наблюдать за решением этой проблемы специалистами массовых коммуникаций.
Что хочет сказать российское руководство братским народам – для меня загадка. Из всего ущербного информационного потока официальных СМИ и медийных апологетов власти выделяются два месседжа: «Россия признает результаты президентских выборов в Белоруссии», «Россия готова оказать Белоруссии военную помощь». Какой дебил придумал говорить о военной «помощи» на фоне женских протестов? При том, что российские медиа имеют большую аудиторию в Белоруссии, такие коммуникации лишь ускоряют украинский с вариациями сценарий превращения России во врага белорусского народа.
За все это время я не услышал ни одного послания для тех, кто сейчас в Белоруссии протестует: и тем, кто организовывает эти протесты, и тем, кто выходит на улицы по своим убеждениям и призыву. У России есть два варианта. Первый, утопичный, – не вмешиваться. Второй, дающий надежду на сохранение «братства» народов, – стать посредником в преодолении кризиса. И разговаривать в этом случае надо прежде всего не с Лукашенко. Третьего, силового, варианта нет.