Продолжая тему цензуры новой волны.
У меня не выходит из головы одна свежая медийная картинка: американские левые громят памятник. Рядом стоят вооруженные ребята - такие типичные южане (тут можно вписать любые образы, касающиеся глубинки, и т. д). «Южане» не сильно мешают левым возмущаться, но нет-нет и толкнут кого-то от памятника. И тут один, самый злой, зайдя со спины, сбивает с ног черную женщину. Это все замечают и начинают орать на мужика и махать на него руками. Он пятится, сжимая пистолет на изготовке. Тут с криками «Я тебя убью» на него бросается протестующий с ножом и получает две пули. «Южане» группируются и ждут полиции. Когда она приезжает, они поднимают руки, их забирают. Стрелка, конечно, обвиняют в насилии и т. д.
Конечно, тут мы видим встречу двух агрессивных особей в уже и так достаточно агрессивном контексте. Обе особи, надо сказать, проявили себя с не лучшей стороны. Но публичные обвинения, конечно, коснутся только стрелка.
Вторая ситуация. 27 июня этого года Facebook упал примерно на 8,3% вследствие заявления…. Заявления, по сути, о недостаточной цензуре. Попробуем проследить - откуда берет начало этот тренд.
Его корни крепятся во вполне здоровой идее психологического комфорта любого человека, своего рода предуведомительной борьбы с неврозами, вырастающими из мелких или не очень психологических травм, получаемых нами с самого мелкого возраста.
По себе (приехавшему из Югославии в 10 лет в советскую школу города Старый Оскол) помню, что травят иных. То есть, поняв в результате распространения психоанализа, что делает нас невротиками, мы решили это давление значительно снизить. То есть дать возможность быть инаковым. Но тут и начинаются парадоксы. Объединившись в некоторое сообщество, которое пытается быть гомогенным во взглядах, люди начинают исправлять ситуацию и устранять то, что они считают травмирующим. То есть ситуация переворачивается, и мы получаем классический парадокс с «убить дракона».
Поэтому описываемое сообщество, зная эту историю, всячески делает вид, что этого дракона нет.
Как говорил мой знакомый хиппи: «Я за мир во всем мире всем руки-ноги переломаю», так и тут необходимость обеспечения каждого полной свободой оборачивается обратным. При этом это обратное подается, как максимальная свобода и ненасилие. То самое ненасилие, которое удаляет людей, формально попадающих под запреты. Удаляет по-разному: баня, сажая в тюрьму за хейт-спич.
Бодрийяр в «Прозрачности зла» говорит о состоянии «после оргии», когда сексуальность становится частью дискурса в преувеличенном и симулированном виде. В 90-м году, когда он писал этот текст, актуален был образ Чиччолины, который Бодрийяр описывал как искусственный и транссексуальный, а также и Майкла Джексона - тот же транс - уже не только сексуально, но и расово. В наше время на его образ наслаивается еще одна актуальная тема - харассмента.
Сегодня сексуальность вместе с вопросом расы снова загоняется куда-то глубоко под ковер, ибо проявлять сексуальность, демонстрировать сексуальное влечение становится так же опасно, как не замечать, какого цвета кожа у твоего собеседника. Такая вот свобода.