Как поправки в Конституцию защищают историческую правду
Среди поправок в Конституцию много таких, которые звучат очень красиво. Но дело в том, что Конституция — юридический документ. И то, что выглядит красиво в речи на юбилейном торжестве, в юридическом документе может приводить к совсем другому эффекту.
В качестве примера приведу часть 3 новой статьи 67.1:
«Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается».
Мне кажется, трудно найти российского гражданина, который был бы в принципе против того, чтобы чтить память защитников Отечества, или был бы в принципе против защиты исторической правды. Но прежде чем записать эту фразу в Конституцию, было бы уместно спросить: а одинаково ли российские граждане понимают, что такое «историческая правда»? Боюсь, что и у профессиональных историков будет разное понимание.
Разные поколения российских граждан учили историю в школе в разные годы и получали о ней неодинаковое представление. Но, может быть, еще большее представление мы получили из художественной литературы — поэм, пьес и романов Александра Пушкина и Михаила Лермонтова, обоих Алексеев Толстых, не говоря уже о Яне, Пикуле и Акунине, из опер Александра Бородина и Модеста Мусоргского, и тем более из фильмов — начиная с Сергея Эйзенштейна и кончая десятком современных режиссеров.
И вообще: если история — наука, то в ней просто неизбежны споры.
Терзали ли нас половцы или были периоды, когда русские и половцы были вместе? Прав ли был Александр Невский, сотрудничая с Ордой? Избрание Михаила Романова царем — торжество средневековой демократии или выбор, навязанный тогдашней олигархией? Реформы Петра I повели Россию по западному пути или, наоборот, отдалили ее от этого пути? И так далее, вплоть до последних десятилетий.
А без ответов на многие вопросы не будет ясности и с защитниками Отечества. Игорь Святославович (тот самый, о котором «Слово») — защитник Отечества или авантюрист, навлекший беду на свою страну? Александр Невский защитил Русь от шведов и немцев, это вроде бы бесспорно. Но можно ли его считать защитником Отечества в тот момент, когда он с помощью ордынских войск подавлял восстание новгородцев? Был ли защитником Отечества митрополит Филарет, отец Михаила Романова, служивший Лжедмитрию?
Если же мы начнем обсуждать период после 1917 года, то это вообще минное поле. Кого считать защитником Отечества: Александра Колчака, Антона Деникина, Льва Троцкого, Михаила Тухачевского, Нестора Махно (список можно продолжать)? Кто защищал Отечество в 1921 году в Кронштадте и на Тамбовщине? Война с Финляндией (1939–1940) — это защита Отечества? А война в Афганистане?
Споры по многим вопросам неизбежны. Но к чему приведет цитированный фрагмент, если он будет включен в Конституцию? Не к тому ли, что где-то в каком-то документе будет закреплен государственный взгляд на «историческую правду» и исчерпывающий список «защитников Отечества»? Боюсь, что будет именно так. Если в юридическом документе сказано, что государство обеспечивает защиту исторической правды, то государству волей-неволей придется определять, что это такое. И споры со страниц исторических журналов переместятся в судебные залы, а затем и в тюремные камеры
Думаете, я преувеличиваю? Вернемся ко второму предложению цитированной части 3. «Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается».
Не допускается — значит, запрещено. Запрещено — значит, неизбежны санкции. Не исключаю, что и в Уголовном кодексе.
И что особенно важно: из шести остальных слов этого предложения (не считая служебных) более-менее ясно только одно — Отечество.
Что такое «умаление». Помните «Голого короля»: Вы не великий, а только выдающийся! Умаление?
Что такое «значение»? Кто старше, наверняка помнит обязательную тему — «всемирно-историческое значение Октябрьской революции». У нас ведь все имеет всемирно-историческое значение, и попробуй усомнись в этом — сразу же пришьют «умаление значения».
Что такое подвиг? Понятие очень субъективное. Но подвиг конкретного человека часто можно считать бесспорным. А что такое «подвиг народа»?
Народ ведь состоит из миллионов, десятков миллионов людей. Среди них были предатели, были коллаборационисты, были саботажники, были пораженцы. Были те, кто попали в плен, были угнанные на работу. Были те, кто отсиживался в тепленьких местах, были те, кто наживался на чужой беде. Были расстрелянные своими, иногда заслуженно, иногда нет. Был штрафбат.
Обо всем этом одно время писать было не принято, но периодически информация прорывалась. Боюсь, что после принятия обсуждаемой поправки все эти темы будут объявлены «умалением значения подвига народа» со всеми вытекающими для «умалителей» последствиями.
В двух последних абзацах я как-то невольно сузил тему до самой острой, самой обсуждаемой — той самой войны, которую у нас принято называть Великой Отечественной. Но обратите внимание: в предложенной формулировке не конкретизируется, о какой защите Отечества речь. И если при обсуждении той Великой войны может быть столько нюансов, то что говорить о других?
Умаление подвига народа в Ледовом побоище... в Куликовской битве... при освобождении Москвы от поляков... в Отечественной войне 1812 года... в Крымской войне... в освобождении Болгарии от османского ига... в Японской войне... и т. д. и т. п. Представляете темы обвинительных заключений?
Думаете, я преувеличиваю?
Даже если в отношении уголовного преследования и преувеличиваю, то уж увольнения профессоров за искажение исторической правды неизбежны.
Поскольку — закончу тем, с чего начал — Конституция — не художественное произведение, которое каждый может интерпретировать по-своему, а юридический документ. В ней каждое слово должно быть выверено. И каждый запрет должен быть продуман и обоснован.
Поправки к Конституции: проблемы пакетного голосования
Мы с коллегами с самого начала обращали на это внимание: если бы власть действительно хотела узнать мнение граждан о предлагаемых поправках, она бы устроила раздельное голосование по группам связанных поправок. Но руководители страны с самого начала были настроены на пакетное голосование.
А голосование сразу за большой пакет не связанных друг с другом поправок ставит перед голосующими сложную задачу. Конечно, не перед всеми. Есть, вероятно, такие, которым нравятся абсолютно все поправки. Тут выбор понятен. Есть наверняка и те, кому абсолютно все поправки не нравятся. В этом случае тоже проще.
А как быть тем, кому какие-то поправки нравятся, а другие вызывают отторжение?
Например, гражданину может нравиться, что в Конституции будет написано про индексацию пенсий, но его не устраивает обнуление президентских сроков. Другой в восторге от упоминания Бога, но против утверждения, что русский народ — государствообразующий. Кому-то может нравиться, что Конституционный суд будет теперь проверять решения Страсбургского суда на соответствие основам публичного правопорядка Российской Федерации, но его не устраивает, что он сможет подать жалобу в Конституционный суд только после прохождения апелляционной и кассационной инстанций. Кто-то поддерживает поправку об утверждении Госдумой министров, но его категорически не устраивает, что в их числе не будет министров обороны, иностранных дел, внутренних дел и юстиции. И т. д. и т. п.
Как должен поступать гражданин в такой ситуации? Есть разные подходы.
Труднее всего мне понять подход, при котором надо голосовать за, если поддерживаешь только часть поправок. Ведь тем самым ты голосуешь и за те поправки, которые не принимаешь, и они станут действующими нормами (которые потом будет очень трудно отменить или изменить) в том числе и благодаря твоему голосу.
Есть противоположный подход: голосовать «нет», если не нравится хотя бы одна поправка. Такой подход более рационален. Если большинство проголосует так, поправки не будут приняты, в том числе и те, которые тебя устраивают. Но остается надежда, что эти «хорошие» поправки позже все-таки будут приняты, если руководители страны постараются понять, что граждане поддерживают, а что нет.
Возможны и более тонкие подходы. Можно, например, чисто арифметически посчитать: больше половины поправок ты поддерживаешь, или меньше. Но в таких вопросах арифметика — не лучший помощник.
Важнее разобраться с качеством поправок. Скажем, есть такие поправки, нормы которых уже закреплены в федеральных законах. В частности, об индексации пенсий, о зарплате не ниже МРОТ. От того, что эти нормы будут записаны в Конституции, ничего принципиально не изменится. Да, эти нормы, если они попадут в Конституцию, труднее будут отменить, да только на них никто до сих пор не покушался, не покушается, да и трудно себе представить, что в будущем попробует покуситься, ибо покушение на них — политическое самоубийство.
Есть поправки, имеющие чисто декларативный характер. Дети — важнейший приоритет государственной политики; государство защищает культурную самобытность всех народов и этнических общностей; в Российской Федерации гарантируются защита достоинства граждан и уважение человека труда; Российская Федерация принимает меры по поддержанию и укреплению международного мира и безопасности, обеспечению мирного сосуществования государств и народов; Российская Федерация оказывает поддержку соотечественникам, проживающим за рубежом. Что изменится от внесения этих деклараций в 3-ю главу Конституции (которая, напомню, называется «Федеративное устройство»)?
А есть поправки, вносящие вполне конкретные изменения. Поправка об обнулении президентских сроков: благодаря ее принятию действующий глава государства сможет претендовать на этот пост еще дважды — в 2024 и 2030 годах. Поправка о сокращении Конституционного суда — число судей будет уменьшено с 19 до 11. Поправка, изменяющая правила подачи жалоб в Конституционный суд: гражданин сможет подать жалобу только после прохождения апелляционной и кассационной инстанций суда общей юрисдикции. Поправка, запрещающая избирать президентом российского гражданина, который когда-то много лет назад (например, в детстве) имел документ, дающий право постоянного проживания в иностранном государстве. И т. п.
Понятно, что эта вторая группа поправок весомее первой. И потому при выборе решения правильнее ориентироваться в первую очередь на такие поправки.
Голосовать или не голосовать: вот в чем вопрос
У многих возникает вопрос: нужно ли участвовать в голосовании?
Не знаю, возникает ли такой вопрос у сторонников поправок. Но у их противников он стоит очень остро и дебатируется все эти пять месяцев. Поэтому в данной статье обсудим, какие есть аргументы в пользу голосования и в пользу бойкота.
Впрочем, сразу скажу, что слово «бойкот» мне кажется самообманом. Ибо бойкот обычно преследует определенную цель. Здесь же цели не видно: голосование будет признано состоявшимся при любой явке, так что сорвать его с помощью массового неучастия не получится.
Тем не менее в пользу неучастия есть целый ряд доводов. Разберем их по порядку.
1. Опасность для здоровья
В условиях эпидемии участие в голосовании опасно для здоровья и жизни. Аргумент достаточно серьезный. Но многое зависит от ситуации в конкретном регионе и состояния здоровья и иммунитета конкретного гражданина.
В первый месяц квазикарантина многие безвылазно сидели дома. Сейчас таких, я полагаю, мало. Большинство ходит в магазины и другие заведения, многие ходят и ездят на работу, пользуются транспортом. Поезда и автобусы уже давно не ходят пустые.
Прийти на избирательный участок — это определенный риск, но вряд ли он больше, чем поход в магазин или поездка на метро. Особенно если использовать меры защиты и постараться выбрать время, когда народу на участке будет немного.
2. Боязнь фальсификаций
Она вполне реальна. В этот раз по сравнению с обычными выборами лазеек для фальсификаторов больше, а возможности контроля меньше. Поэтому мне понятны опасения граждан, что их голос не будет учтен.
Тем не менее эти опасения я считаю преувеличенными — дальше я на этом подробно остановлюсь. Но для начала более общий тезис. Если голосовать, ты рискуешь, что твой голос не будет учтен. Если не голосовать — твой голос гарантированно пропадет. Ибо неучастие в голосовании ничего не говорит ни власти, ни обществу о позиции не голосующего гражданина.
Теперь о возможных фальсификациях. Их все можно разделить на три группы: вброс, переброс и отъем. Отъем у нас практически не используется, поскольку снижает показатель явки. Чаще всего преобладает вброс, то есть когда голоса за желательный для власти выбор добавляются за счет не пришедших, то есть одновременно увеличиваются и желательный результат, и показатель явки. Переброс тоже используется — это когда голоса за один выбор засчитываются за другой. Тем не менее исследования показывают, что вброс применяется чаще переброса.
Те лазейки для фальсификаторов, о которых я упомянул, в основном способствуют вбросу. Поэтому можно прогнозировать, что переброса в массовом масштабе не будет.
А это значит, что граждане, голосующие против, могут надеяться, что их голоса все же не пропадут. Да, есть большая опасность, что за счет вбросов результат будет сильно подкорректирован. Но при этом остается надежда, что число проголосовавших против будет определено достаточно точно. Поэтому важно, чтобы те, кто против, четко выразили свою позицию.
В дополнение еще три ремарки.
- Первая. Помимо официальных данных, есть еще исследовательский анализ. Наши математики научились оценивать реальные итоги голосования, очищая их от фальсификаций. При этом чем больше людей реально проголосует, тем более точным будет этот анализ.
- Второе. Есть немало регионов, где массовых фальсификаций никогда не было. Есть и такие (например, Москва), где от них отказались после протестов. В этих регионах опасения насчет фальсификаций еще в меньшей степени стоит принимать во внимание.
- Третье. Можно минимизировать риск фальсификаций. Так, в случае досрочного голосования (25–30 июня) остается некоторая опасность подмены бюллетеней. Поэтому тем, кто сможет проголосовать 1 июля, лучше голосовать в этот день.
Есть также возможность (заявления принимаются до 21 июня) переписаться на тот участок, где работает УИК, которой вы доверяете.
3. Снижение явки — иллюзия
Периодически появляются публикации: мол, власть так усердно борется за явку, явка ее волнует больше, чем результат, поэтому лучший способ насолить власти, показать ей фигу — это бороться за снижение явки.
Это очень вредная иллюзия.
То же самое было на президентских выборах. Но тогда победа Путина не вызывала сомнений, и могло показаться, что для власти явка действительно является приоритетом. Но после голосования стало ясно, что это не так. Никаких сожалений по поводу недостижения «запланированной» 70-процентной явки не было. Зато была радость по поводу преодоления 50% от списочного числа избирателей — именно это и было реальным приоритетом.
Сейчас тем более. Получить как можно больше голосов за, продемонстрировать всенародную поддержку поправок — вот реальная задача.
А усердная борьба за явку в этот раз, как и почти всегда на выборах, преследует две цели. Первая цель двойная. Привести на выборы как можно больше послушных, зависимых, конформистски настроенных граждан, которые почти наверняка проголосуют за (если ретивые администраторы не переборщат, о чем уже провластные политологи забеспокоились). И одновременно оттолкнуть от участия в голосовании тех, кто мог бы проголосовать «против». Оттолкнуть именно по принципу: раз вы так настаиваете, я назло вам не пойду. Сколько раз уже такой нехитрый прием срабатывал!
Есть, вероятно, и вторая цель. Борьба за явку часто используется как операция прикрытия для вбросов. Чтобы на вопрос «как вы достигли такой высокой явки?» всегда был готов ответ: мы вот так старались!
Поэтому отказ от участия в голосовании тех, кто против поправок, — это не фига, а подарок власти.
4. Мораль и легитимизация
Очень часто сторонники неучастия в голосовании апеллируют к морали. Мол, это такое грязное дело, что лучше в нем совсем никак не участвовать. Мол, своим участием мы легитимизируем эту сомнительную (или даже, по их мнению, незаконную) процедуру.
Аналогичные споры часто происходят и на выборах. И там они даже более обоснованы. Ибо когда нет приличных кандидатов, очень сложно делать выбор. Но даже в таких случаях голосование чаще всего имеет смысл: вспомним «умное голосование» на выборах в Мосгордуму.
Ранее мне приходилось обсуждать моральную сторону участия и неучастия в выборах, некоторые старые аргументы я буду и сейчас использовать.
По моим представлениям морально оказывать сопротивление, противодействовать тому, что ты считаешь вредным и опасным для страны. Неучастие в голосование — это не противодействие, поскольку, как я отмечал в начале, порога явки нет.
Не участвовать в голосовании — это значит отойти в сторону, фактически смириться с тем, что другие за тебя сделают выбор. Не противодействовать злу. Ничего морального я в этом не вижу.
Тот факт, что процедуры голосования плохие, еще не основание, чтобы в них не участвовать. Я уже не раз слышал рассуждения типа: мол, в выборах можно участвовать, поскольку там процедуры прописаны в законе, а здесь нет. Увы, выборные процедуры тоже плохие, я об этом постоянно пишу. Сейчас хуже, и процедуры в основном не в законе, а в подзаконном акте, но суть от этого меняется мало. Не участвовать из-за недовольства процедурой неразумно, когда речь идет о судьбе страны.
Участием в голосовании мы эти процедуры не легитимизируем. И уж неучастием точно не делегитимизируем. Вопрос о легитимности решается совсем в другой плоскости.
В заключение все-таки процитирую свою статью девятилетней давности:
«Можно не играть с шулером, если в результате игра не состоится. А если кто-то все равно сыграет за тебя — и тебя со стопроцентной гарантией объявят проигравшим? И не только тебя, но и тех, кто пытался бороться с шулером, но без твоей помощи не смог с ним справится...
Вспомним классику. Гоголь — „Пропавшая грамота“. Разве был у героя этой повести выбор: играть или не играть?! И он победил, потому что нашел спасительное средство. В нашем случае такое средство тоже есть — это контроль, как можно более широкий контроль за всем, что происходит в этой кампании. И до дня голосования, и во время голосования и подсчета голосов».
Чем дальше в лес, тем больше дров: разбираемся с постановлением ЦИК, изменившим порядок голосования
Пытаюсь понять: я один оказался такой неинформированный? ЦИК вечером 23 июня приняла важнейшее решение, а я о нем узнал только 25 июня около 12:00.
Мои коллеги писали об этом постановлении ЦИК (которое получило номер 255/1885-7). Но они обратили внимание только на одно: на то, что был снят запрет одновременно проводить голосование на участке и на придомовых территориях. А про то, что ЦИК императивно установила время досрочного голосования с 8:00 до 20:00 (до этого установление времени голосования было отдано на места), речи в их публикациях не было. Почему?
В сообщении ИА «Закон» содержалось фото проекта постановления. И в нем этой новеллы (о голосовании с 8:00 до 20:00) не было. Видимо, оно было внесено позже.
24 июня смотрел на сайте ЦИК новостное сообщение и про это не увидел. 25 июня днем посмотрел: есть. Я 24 июня был невнимателен или 25 июня новостное сообщение дополнили?
Наконец, добрался до трансляции вечернего заседания. Около 50 минут члены ЦИК слушали выступление президента. В 17:51 наконец они начали обсуждать вопросы повестки. И Элла Александровна, действительно, произнесла фразу: каждый день голосование будет с 8:00 до 20:00. Но она не акцентировала ничье внимание на то, что именно это содержится в решении, которое им предстояло принять.
Пытался найти информацию о данном решении в интернете. Нашел только на одном барнаульском сайте, датированное 24 июня 18:17.
А вот что пишут коллеги о том, как на ходу перестраивается работа УИК.
- Барнаул: «Алтайские члены УИК говорят, что на ходу перестраивались — им только вчера об этом сообщили. Раньше было чередование 8–14; 12–20. В выходные 10–16. Спешно перекраивали графики, искали, кто еще сможет дежурить».
- Казань: «Секретарь УИК, куда я хотел пойти в наблюдение, вчера мне сказала про режим работы 9–20 часов в будние дни и 9–14 в Сб-Вс».
- Пермь: «В Перми с 10:00 до 17:00, затем скверное голосование с 17:30 до 22:00. И никаких изменений не будет». Позже, около 15 часов по московскому времени: «Только сейчас в комиссию позвонили и сказали, что их работа в помещении продлена до 20:00 с завтрашнего дня».
- Киров: «Нашим тоже сообщили график работы с 8 до 20 вчера вечером. На подъездах и везде расклеивали и сообщали о работе по 4 часа в день в будни с 15 до 19, в выходные с 12 до 16». «На участке в Кирово-Чепецке один член комиссии с решающим голосом остался, все остальные на работе, секретарь УИК уехала домой на пару часов. Еще не перестроились под новый график работы. Наблюдателей нет, на участке один полицейский и ПРГ».
- Новосибирск: «Моя комиссия тоже только об этом узнала и думает, что это указание пока на один день и что каждое утро будут звонить и уточнять время работы. На ходу перестраивались и договаривались кто и как дежурить в таком случае будет. Всей комиссией до 1 июля сидеть по 12 часов не собираются».
Все пытаюсь осмыслить, как это понимать. Решение принято 23 июня около 18:00 по московскому времени. Досрочное голосование в самых восточных регионах должно было в соответствии с этим решением начаться 25 июня в 8:00 по местному времени или в 23:00 24 июня по московскому времени. То есть менее чем через 30 часов после принятия решения.
По логике нужно было немедленно трубить по всем каналам. Как можно быстрее опубликовать постановление. Разослать по всем информационным агентствам.
Конечно, сам по себе факт изменения времени досрочного голосования менее чем за 30 часов до его начала удивителен. Но еще более удивительно (я специально подбираю политкорректные слова) отсутствие оперативности в распространении этого решения.