За два часа вы совершите стремительное путешествие от "как это развидеть" до "только не развязка, пожалуйста". А после финала еще как минимум несколько часов будете препарировать произошедшее в собственной голове.
Драма Йоргоса Лантимоса «Убийство священного оленя» - история многоликая. Она расскажет о грехах и искуплении, о человеческом несовершенстве, о хрупкости мира, который казался вечным. Это о зле и добре, о том, что ни одно, ни другое не абсолютно. О выборе без выбора, о слепом случае. И еще о миллионе вещей, которые составляют наше естество.
Но ответов не ждите. Решать, что делать, когда ни одна система не работает, вам придется самостоятельно. Как и главному герою. Колин Фаррелл, бородатый до неузнаваемости, будет метаться в лабиринте собственной непогрешимости и знаний до финальных титров. Его вторая половина - Николь Кидман - побудет и искусительницей, и жертвой, и судьей…
Зрителю придется подстроиться под несуетное повествование с длинными, будто замедленными кадрами, принять как аксиому излишне театральные диалоги и некую кукольность героев.
Синопсис "талантливый кардиохирург Стивен живет счастливой жизнью с женой Анной и двумя прелестными детьми. Этой семейной идиллии угрожает призрак из прошлого, которое Стивену больше не под силу скрывать" говорит о фильме ничтожно мало. Потому что все ваши стереотипные версии будут сметены.
"Убийство священного оленя" - авторское осмысление древнегреческого мифа о царе Агамемноне, который убил на охоте оленя, принадлежавшего богине Артемиде. Богиня потребовала принести в жертву царскую дочь Ифигению. Однако прямых аллюзий здесь ровно столько же, сколько в "Маме" Даррена Аронофски))) Читай - только верхний слой.
Здесь каждая деталь - персонаж, а музыка — вполне себе герой второго плана.
Здесь все к месту. От первого кадра с бьющимся человеческим сердцем до кровавых следов кетчупа, старательно выдавленных на картошку фри. Все символично.
Не бойтесь, если вдруг поймете, что вовсе не далеко ушли от первобытности с ее жертвоприношениями и каноническими страхами. Мы все оттуда. И мы все однажды можем скатиться обратно.