"...в удовлетворении отказать. Всем спасибо. Всем до свидания". Это была последняя фраза судьи, после чего она быстрым шагом скрылась за дверью своего кабинета. Словно наша встреча закончилась и все поспешили по домам.
Я хотел было напомнить судье об ее обязанности в том, что председательствующий в судебном заседании устно разъясняет содержание решения суда, порядок и срок его обжалования, но судьи уж след простыл.
Конечно, я был слегка обескуражен, и не только поведением судьи, но и самим судебным процессом, в котором я и заключенная обжаловали действия врио начальника ИК-16, отказавшего нам в конфиденциальном свидании. Начальник отказал, потому что решил, что только адвокаты имеют право на конфиденциальные встречи с осужденным. Хотя норма закона говорит об обратном.
Вот и представитель ответчика, не моргнув глазом, тоже заявила, что только адвокаты имеют право на конфиденциальные свидания.
Я показал ей и судье эту норму - часть 4 статьи 98 УИК, в которой нет слова ТОЛЬКО, на что юрист колонии ответила: "А я так трактую эту норму". Вот она — свобода выражения своего мнения и действий, но процесс продолжался.
Судья, смотря в упор норму УИК, тоже не сразу увидела, что данная статья распространяется не только на адвокатов, но и на иных лиц, имеющих право на оказание юридической помощи. После того как судье стало это понятно, судья выразила новое недоумение: как я вообще смог попасть на встречу с заключенной, если у меня нет высшего юридического образования? Я сослался на позицию Конституционного суда, согласно которой "данные законоположения не устанавливают каких-либо требований к уровню образования лица, имеющего право на оказание юридической помощи осужденным", но поведение судьи говорило, что ей неинтересны чужие позиции.
Может, я перепутал и это был не судебный процесс, а какая-то встреча федерального судьи, квалифицированного юриста колонии и недоюриста.