Для фотографа и журналиста с юга Европы река Паз — это последний рубеж. Фотограф из Парижа Селин Клане и я, писатель и журналист с юга Франции, живущий сейчас в Стокгольме, много раз бывали на Крайнем Севере. Это регион, который мы просто любим. Вот уже более двадцати лет мы проводим здесь много времени. За эти годы мы часто о нем говорили, но, как ни странно, никогда не работали вместе.
Поэтому не случайно, что когда появилась возможность, мы выбрали реку Паз, реку, образующую границу между Норвегией, Россией и Финляндией. По одной простой причине — река Паз сама по себе рассказывает историю не только Крайнего Севера, но и континента. Не меньше.
Река Паз сама по себе рассказывает историю не только Крайнего Севера, но и континента. Не меньше.
Мы прошли вдоль нее от озера Инари в Финляндии, где она берет свое начало, до Киркенеса, где она впадает в Баренцево море. Из глубин Лапландии, где она рассказывает об истории, до Северного Ледовитого океана, где она встречается с будущим.
Пограничный знак между Финляндией и Россией на середине реки Паз. Фото: Селин Клане
ФСБ, бродячие собаки и вкусный российский ягель
Озеро Инари в Финляндии, откуда Паз берет свое начало. Финский пограничник Саули Хонканен очень гордится своей границей.
«Для оленей здесь слишком высокое ограждение, и олени не могут переходить границу. Единственный, кому удается пробраться через ограждение, это российские собаки, но это не проблема, их отстреливают».
О границе на Пазе можно сказать так: это истории про оленей и собак, которые пытаются пересечь границу, закрытую людьми. На одной стороне норвежские олени, которые хотели бы попасть на богатые российские пастбища, остающиеся нетронутыми со времен холодной войны, когда советская власть изгнала оленеводов из погранзоны. На другой стороне бродячие собаки из Никеля, ближайшего к Пазу российского поселка, которым после распада СССР не хватает еды на российской стороне, и которые вынуждены пересекать границу в поисках пищи. В обоих случаях возникают конфликты. На финской стороне мы это признаем: «Мы не доверяем россиянам, у нас для этого много причин».
Всего в нескольких километрах севернее тон уже другой. Это то, как на тех же самых русских смотрят норвежские пограничники. «Советский Союз освободил нас, хорошо обращался здесь с людьми и потом ушел», — рассказал подполковник Ян Мариус Нильсен, под командованием которого находятся 700 норвежских пограничников, разделенных на две роты. «У нас с русскими другие отношения, чем с финнами».
Молодой норвежский призывник отвечает за патрулирование берегов реки Паз. Фото: Селин Клане
Эта река, одна из самых охраняемых в мире, по словам пограничников и одна из самых спокойных. Странная граница, загадочный Паз.
В древние времена Пасвик был землей саамов. Первыми саамами, поселившимися в Пасвике, стали скольты. Они веками жили на этой земле, ловили рыбу, охотились и держали немного оленей в качестве средства передвижения и для молока. Затем пришли финны, норвежцы и русские с их претензиями на землю. А с ними пришли собаки.
Саам Аймо рыбачит на финском озере Инари, где берет свое начало река Паз. Фото: Селин Клане
Саам Эгиль Каллиайнен, оленевод в пятом поколении из Пасвика, глава самого восточного оленеводческого района Норвегии 5А/С — один из тех, кто олицетворяет эту долину. Долгое время граница здесь была просто линией на карте, а олени переходили с пастбища на пастбище, из страны в страну без особых помех. Перед Второй мировой войной олени его семьи питались ягелем на земле, которая тогда принадлежала Финляндии. Прадед Эгиля жил там, пока в 1944 году Советский Союз не забрал у финнов район Петсамо (Печенга). Семья Эгиля Каллиайнена решила перебраться на норвежскую сторону реки. Сегодня все семьи в округе 5A/C финского происхождения. И, по словам Эгиля, олени все еще понимают финский!
Стадо саамского оленевода Эгиля Каллиайнена из Норвегии. Фото: Селин Клане
Олени не забыли не только язык. На другой стороне реки находится территория, на которой проходил отел. Сейчас это невозможно и важенки телятся на территории Норвегии. Но каждый год несколько десятков самцов самостоятельно переходят границу на российские пастбища, которые не используются со времен войны.
Каждый раз норвежскому пограничному комиссару приходится связываться с российской погранслужбой ФСБ. На границе проводятся совещания, чтобы договориться о том, как вернуть этих неуправляемых оленей, убежавших в поисках вкусного русского ягеля. Ягеля, за который россияне требуют оплату.
Кто-то говорит, что виноваты собаки. Российские бродячие собаки, которых пограничники бросают после перевода на Черное море. Что возмущает жителей Никеля, в первую очередь Ларису Виноградову. Отработав на комбинате в Никеле, на пенсии она занимается сбором бродячих собак. Она одна из немногих, кто поддерживает деятельность приюта, где содержатся более двадцати таких собак. «Российское государство детям не помогает, почему оно должно помогать собакам?» Из Мурманска приезжают охотники, которые отстреливают бродящих по улицам собак.
В питомнике Ларисы Виноградовой в российском Никеле, где собирают бродячих собак, угрожающих пересечь российско-норвежскую границу. Фото: Селин Клане
Они регулярно пересекают запретную границу и нападают на оленей Эгиля Каллиайнена. Лариса в это не верит: «Собаки из Никеля в Норвегии — это невозможно, повсюду сигнализация!». Граница по-прежнему воспринимается как стена.
Призраки тундры, суда-краболовы и китайские мечты
В нескольких кварталах от питомника Ларисы другой русский, на этот раз мужчина, как олени Эгиля и эти собаки тоже мечтает об этой пограничной реке, но по другой причине. Граница преследует Александра Федухина с детства, когда еще мальчиком он занимался поиском того, что осталось после войны. Для него Паз — это выдуманное место. Практически недоступное из-за пограничных запретов. В 61 год этот русский одержим поиском останков солдат, павших во время Второй мировой войны на линии фронта, проходившего по реке Западная Лица. Попытка Германии захватить Мурманск привела к гибели десятков тысяч людей. С 2005 года он нашел останки 70 человек, но сумел идентифицировать только одного.
Плавильный цех в российском Никеле. На заднем плане река Паз, по которой проходит граница с Норвегией. Фото: Селин Клане
Александр Федухин создал гражданско-патриотический клуб «Боец». Он носит камуфляжную куртку и организует поисковые лагеря для молодежи и взрослых, которые неделями роют тундру в поисках этих призраков прошлого. Они жалеют только обо одном — что не могут вести поиски в закрытой пограничной зоне.
Александр Федухин занимается поиском останков солдат Второй мировой войны в районе Никеля. Фото: Селин Клане
Недоступный — это слово, которое часто преследует россиян в районе Никеля. Конечно, если они живут в Никеле, у них есть свободный безвизовый доступ в норвежский приграничный Киркенес. Но сама граница? Один из концов света. Психологическая граница, даже сегодня.
Рядом с Никелем есть озеро, которое совсем и не озеро, а своего рода ответвление от реки Паз. Теоретически от берега в Никеле можно на лодке на веслах дойти до поселка Салмиярви, где 200-метровая протока соединяет это псевдоозеро с рекой и Норвегией. Но жители Никеля говорят о нем как об озере. Без выхода куда-либо.
И это одна из загадок этой реки. Потому что, если пройти весь путь до конца на несколько десятков километров дальше на север, попадешь в Киркенес, небольшой горнопромышленный городок, открытый, кажется, всему миру. У причалов стоят российские суда-краболовы. Они из Мурманска, но сбежали от бюрократии, и российские флаги на них реют всего в двух шагах от гостиницы Thon и полицейского участка.
Сергей, моряк с российского краболовного судна, пришвартованного в порту норвежского Киркенеса. Фото: Селин Клане
Роман Петриченко и Максим Антонов входят в число странных российских моряков, которые проводят недели на берегу в Киркенесе, ожидая возвращения на промысел на этих огромных синих траулерах, или в отпуске в Мурманске в поисках подруги или жены.
Возможно, когда-нибудь, если сбудутся мечты и усилия политического и экономического руководства Киркенеса и региона, если, как они надеются, они превратят Киркенес в «Арктический Сингапур», сюда в конец реки Паз будут приходить суда еще большего размера, может быть, китайские, которые прошли Северный морской путь, который соединяет Азию с Европой через север России, сокращая время в пути по сравнению с маршрутом через Суэцкий канал благодаря таянию льдов из-за глобального потепления.
Российские краболовные суда у причала в норвежском Киркенесе. Фото: Селин Клане
Для того чтобы мечта Киркенеса сбылась, через Лапландию придется построить железную дорогу. Это вызывает противодействие со стороны саамов-оленеводов и экологов.
Внезапно мы уже далеко от кучки оленей, пересекающих границу, которую они не признают.
Уже побывав ареной противостояния двух сверхдержав, река Паз могла бы стать символическим театром нового сражения иного рода между двумя мировоззрениями.
Заполярная река Паз — граница Финляндии, Норвегии и России. Карта: Barents Observer
Автор: Olivier Truc
Фото: Селин Клане