«Автобиография». Часть 2. Продолжение

От отца с Аландских островов получил письмо, где он сообщал, что свое место продал, денег на проезд достаточно, паспорта на въезд в Россию готовы, требуется только виза полпреда России и просил, чтобы я приехал домой подготовить отъезд.

Когда я оттуда уехал, то заметил, что охранка следит за мной, но в г. Або я сумел от нее путаться. Сел на пароход и поехал на Аландские острова, где продали все ценное что имели. После чего приехали в г. Або и оттуда дальше в Гельсингфорс я с отцом вдвоем.

Первым делом пошли к представителю Советской России по улице Альберта, д. 25, который указал нам идти к представителю Карельской коммуны Карттунен Вяйне, который нам рассказал, что, несмотря на войну и неурожай, в Карелии рабочим платят в среднем такое же жалованье, как в Финляндии.

Сперва я не знал идти или нет, но после красивых слов отца я согласился идти с ним, но с таким условием, что если мне в России не понравится, то я смогу прийти обратно в Финляндию. К моему решению содействовало еще и то, что Карттунен обещал визу устроить бесплатно.

Уехали в г. Або, откуда с семейством без задержки уехали по пути к Белоострову. Через границу в поезде проехали 9 октября 1922 года в 2 часа 15 минут дня.

Забыл рассказать о моем брате Эрике Корхонене. Мой брат Эрик Габриел Корхонен родился в 1899 году, поскольку я помню в марте месяце. Не окончив народной школы, он ушел на работу. Поступил в 1913 году учеником литейщика в кузницу "Пипала". После этого работал на финской железной дороге, на пароходной верфи Рейштен, на верфи Вулган. В 1917 году он получил звание литейщика. В этом же году я с ним был на сплаве в Куопиовской губернии, приход Палвиярви и Каави.

Во время постройки Мурманской железной дороги он тоже работал на ней и как не имеющий паспорта был задержан и отправлен в Петроград, где сидел в тюрьме "Шпалерной" и оттуда его отправили в г. Або, откуда я, отец и мать его выручили в 1916 году. Когда отец сидел в тюрьме, Эрик был без работы, его задержали и обвиняли в попытке совершить кражу, но он был оправдан, это было осенью 1917 года. Зимой 1918 года он добровольно поступил в Красную Гвардию, получил около двухсот патронов, японскую винтовку и пошел на фронт Куру (севернее Таммерфорса). Будучи ранен в ногу, его привезли в г. Або, где была больница красных, оттуда он приходил домой.

В больнице я его посещал часто. Вдруг получили известие: "немцы выгружаются на берег в г. Танго". Началось отступление Красной Гвардии, нам рекомендовали уехать в Петроград до окончания боев, и я, мать и Павел уехали в Петроград через Райхимяки, Коувола и Выборг. В Ленинграде были две с половиной недели вместе с другими беженцами. За это время приехал в Ленинград и брат Эрик в санитарном поезде, и я был очень рад, что опять видел его и даже некоторые ночи дежурил с винтовкой, охраняя поезда, в которых находился и он, Эрик, на Финляндском вокзале.

В мае услышали весть, что рабочая революция в Финляндии подавлена, и что кто хочет, может идти обратно домой. Моя сестра Ханна осталась в Финляндии, и мать ее там совсем оставлять не хотела и решила идти домой, а я, т.к. мне было только 13 лет, не мог без нее остаться, и в мае 1918 года я, мать и Павел ехали обратно в Финляндию. Где я там после этого был, я уже ранее рассказывал.

Продолжение следует...