Я не политолог, и я не люблю рассуждений без чисел. Но электоральная статистика московских выборов вынуждает делать политические выводы. В моих вычислениях, в основном, фигурировали абстрактные партии и кандидаты; мне интересны были количества голосов, набранные безымянными партиями П1 и П2, безымянными кандидатами К1 и К2. Еще больше были интересны значения явки, недействительных бюллетеней и доли голосования на дому. Но последние московские выборы заставили меня приклеить кандидатам партийные ярлыки.
Ярлыки были почти обычные: КПРФ, ЛДПР, СР, ЯБЛОКО. Менее известны сокращения — КПКР (Коммунистическая партия коммунистов России) и А (партия Администрации). По поводу последней надо пояснить, что эта партия не зарегистрирована, но начиная с 1997 года всегда убедительно выигрывала выборы. В 1997 году под неформальным названием «Список Лужкова» (со счетом 27:8), в 2001 — под видом «Списка четырех» (33:2), в 2005 (28:7), 2009 (32:3) и 2014 (38:7) - под флагом «Единой России».
В этом году ситуация оказалась необычной: административные «самовыдвиженцы» выиграли лишь 25 мандатов из 45. Как же так? Неужели оппозиционные партии — в данном случае КПРФ, «Справедливая Россия» и «Яблоко» — за эти пять лет добились признания у избирателей, о чем они сейчас с гордостью говорят? Увы, сравнение электоральной статистики 2014 и этого годов говорит о том, что их успех — результат протестного голосования, аккумулированный призывами «Умного голосования», усугубленного культивированным отсутствием интереса граждан к выборам.
Случился крупный просчет административных политтехнологов. В течение последних 17 лет они подстраивали и избирательное законодательство и избирательное правоприменение для максимизации успеха партии администрации, превращая выборы в самовоспроизводство власти. В Москве это было видно особенно отчетливо. Московские законодатели шли даже впереди федеральных: например, в 2005 году они раньше, чем федеральные, отменили графу «Против всех». Но наиболее ярко сервильность Мосгордумы (неудивительная при таких результатах выборов) проявлялась при манипуляциях с избирательной системой: в 2005 году, когда федеральный законодатель ввел обязательность смешанной избирательной системы, московский законодатель отреагировал 10-процентным заградительным барьером, в 2009 году он увеличил число одномандатных округов, а в 2014 году вообще добился от федерального законодателя разрешения сделать все 45 округов одномандатными. Эти фокусы объяснялись очень просто: в одномандатных округах московская администрация легко расправлялась с конкурентами, а пропорциональная система в политизированной Москве давала нежелательные вкрапления в послушный состав Мосгордумы.
Блистательные победы администрации в одномандатных округах объясняются двумя основными технологиями: отказами в регистрации нежелательным кандидатам (имеющим шансы на успех) и массированной агитацией под видом информирования, естественно за государственный счет в государственных и аффилированных с государством СМИ. Есть, конечно, и менее значимые административные технологии, такие как привлечение сотрудников ЖКХ, надавливание административными и правоохранительными органами и прочее. Не стоит забывать и о прямых фальсификациях, но в Москве на региональных и федеральных выборах с 2012 года они незначительны.
За прошедшее с выборов 2014 года время, протестные настроения, конечно, выросли. А политтехнологическое мастерство московской администрации (и курирующих ее кремлевской администрации) осталось на том же уровне. Выборы было решено проводить по той же технологии, что и выборы 2014 года с той разницей, что был отброшен набивший всем оскомину партийный бренд. Они бы и прошли так же, может еще пару мандатов получили бы коммунисты (в придачу к тем, которые специально для них были оставлены), да Яблоку бы освободили пару округов. Потому, что протестные голоса, которых добавилось благодаря хамским (и подчеркиваю специально для ЦИК РФ - незаконным) отказам в регистрации кандидатов, опять бы распылились между конкурентами плохо замаскированных административных кандидатов.
Но «все пошло не так» из-за вмешательства других политтехнологов, которые переиграли московских. Потому что талантливее, потому что мотивированы не соцпакетом государственного служащего, а идейными мотивами.
Итак, давайте сравним электоральную статистику 2014 и этого годов (спасибо Сергею Шпилькину, который выполняет часть работы за избиркомы, представляя эту статистику в удобоваримом виде). Избирательные округа остались почти те же, поэтому мы можем сравнивать результаты представителей партий по округам.
Результат партий в 2019 году по округам следующий:
- Партия администрации (А) — 25 мандатов;
- КПРФ — 13 мандатов;
- «Справедливая Россия» (СР) — 3 мандата;
- «ЯБЛОКО» - 3 мандата;
- Самовыдвиженец -1 мандат.
ВСЕ 20 победивших «оппозиционеров» входили в список «Умного голосования» (УГ). ВСЕ кандидаты от СР, Яблока и самовыдвиженец, ставшие депутатами, были поддержаны УГ. ОСТАЛЬНЫЕ 25 занявших второе место «оппозиционеров» входили в список УГ. Может УГ заранее знало итоги голосования? Или все же наоборот: оно повлияло на итоги и результат?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо посмотреть, как изменились результаты партийных кандидатов по сравнению с 2014 годом.
КПРФ была поддержана «умным голосованием» в 33 округах. Во всех этих округах результат кандидата от КПРФ подрос за пять лет на величину от 5,7% до 29,4%. А без УГ он уменьшился в шести округах (максимально - на 19,2% в 26-м округе) и увеличился только в двух округах (максимально на 12,3% в 13-м округе). (Мы не учитываем три округа, где в 2019 году кандидат от коммунистов не попал в избирательный бюллетень. То же относится и к другим партиям).
СР была поддержана в 8 округах. Во всех этих округах результат СР подрос на величину от 5,4% до 29,4%. Без УГ он незначительно увеличился (максимум на 8,5%) в 15 округах и уменьшился (максимально на 18,4% в 6-м округе) тоже в 15-ти округах.
Сравнение «яблочных» успехов труднее, поскольку на выборах 2019 года «ЯБЛОКО» выдвинуло кандидатов только по 14 округам, при этом 11 из них не были зарегистрированы. Заметим, что в 2014 году «яблочные» кандидаты оказались в избирательных бюллетенях 44 округов и набрали от 3,4% до 27,9% голосов, не получив ни одного мандата. На этот раз все три яблочника, допущенные до избирательного бюллетеня, были поддержаны УГ и стали депутатами. При этом Евгений Бунимович улучшил свой результат на 16,6%, М. Круглов — на 23,3%, а С. Митрохин улучшил результат С. Иваненко на 33,4%.
Что же касается поддержанной УГ в 8-м округе беспартийной Д. Бесединой, то она умудрилась опередить всех партийцев и беспартийных не только в 2019, но и в 2014 году. Из этого анализа можно сделать вполне определенный вывод разной степени радикализма:
А) «Умное голосование» позволило КПРФ, СР и ЯБЛОКУ провести в Мосгордуму дополнительных депутатов;
Б) «Умное голосование» существенно изменило состав Мосгордумы;
В) на этих выборах победило «Умное голосование»;
Г) на этих выборах победил не имеющий пассивного избирательного права А. Навальный и его команда.
В поддержку последней формулировки приведу результаты голосования на выборах Мэра Москвы в 2013 году (без учета недействительных бюллетеней): тогда партия А (то бишь, Собянин) набрала 52,2% голосов, Навальный 27,7%, а все оппозиционные партии, вместе взятые 20,2%. Итого оппозиционные партии с Навальным тогда набрали 47,8% голосов. Теперь — внимание!
На выборах 2019 года депутаты от партии А набрали суммарно 52,9%, а победители «Умного голосования» 47,1% голосов. (Понятно, что если подсчитать электоральные успехи оппозиционных партий — долю голосов, набранных депутатами, выдвинутыми КПРФ, и вроде как ЛДПР и «Родиной» - в 2014 году, то мы получим мизерные проценты). Как я предполагал, за последние 5 лет в Москве сложилась устойчивая электоральная конфигурация, но включает она не «Единую Россию» с КПРФ и другими, а только две партии, да и то не зарегистрированные — партию А и партию Н.
И что будет?
К сожалению, эта конфигурация работает только на выборах. Для партийной работы и для работы в законодательных органах она не годится. Депутаты партии Н (может быть, за одним исключением) вряд ли признаются, что многие из них обязаны мандатом «Умному голосованию». А уж работать с депутатами московское правительство умеет отлично. Напомню, что попавшие в Мосгордуму в 2001 году кандидаты из «Списка четырех», выдвинутые СПС и Яблоком в скором времени поняли, что в партии А намного уютней: семеро из десяти стали членами «Единой России».
Так что умного голосования в Мосгордуме не будет. Будет, как обычно, нужное партии А.
Только ли «Умное голосование»?
«Умное голосование» сработало потому, что российские выборы неинтересны большинству граждан. 78% граждан не пошли голосовать. Это — результат того, что происходило с российскими выборами последние примерно 20 лет. Партия А старалась как могла: она мазала медом избирательные участки и записывала в реестры надомного голосования всех клиентов собесов. Чем выше уровень безразличия граждан к выборам, тем выше у нас уровень голосования на дому. Вот статистика по доле голосования вне помещения (от числа избирателей, принявших участие в выборах):
Год и доля голосования «на дому» 1997 - 2,8%, 2001 - 4,6%, 2005 - 4,1%, 2009 - 5,2%, 2014 - 5,8%, 2019 - 7,4%.
И все-таки явка составила 22%! На избирательные участки пришли те, кому не все равно, и кто понял, что такое «Умное голосование». А остальные почти не пришли. Результат налицо. И что еще важно: явке не приписали 10 процентов, как это практиковалось в Москве в 2007–2011 годах. Пока боятся — после манифестаций 2011–2012 годов. Пока тренируются разгонять манифестации. Но проиграв раунд на ринге политтехнологий, могут вернуться и к старым дедовским методам.