Это солнечное жаркое субботнее утро в Лейпциге, куда я переехала пару лет тому, началось с новости о том, что не стало мурманской правозащитницы и моего друга Ирины Пайкачевой. В четверг, 29 августа, во время купания в море у нее остановилось сердце. И вот уже несколько часов подряд, я, как и многие другие люди, знавшие Ирину Владимировну, задаюсь вопросом: «И как Мурманск теперь без нее?!».

Я плохо помню, как мы познакомились. То ли нас представил друг другу гражданский активист Александр Пютсеп на очередной его акции, то ли я пришла в офис Комитета солдатских матерей, ибо в то время мы с товарищами активно занимались продвижением альтернативной гражданской службы и антимилитаризма.

В общем, мы познакомились в 2007 году. И эти годы полны лихих и теплых воспоминаний, долгих разговоров, совместной деятельности, походов в тюрьмы, полицейские участки и военкоматы и так далее. Мы никогда не были одних политических взглядов, но мы прикипели друг к другу и были хорошими друзьями. Нет, мы остаемся хорошими друзьями.

В том далеком 2007 году осенью я получила свой первый загранник и в тот же день Ирина Владимировна (или как ее обычно называют ИВ) позвонила мне и сказала: «Мне кажется, вам было бы интересно поехать в Тромсё на конференцию Амнести по правам человека. У вас загранпаспорт есть?». А я опешила и говорю: «Да, с сегодняшнего дня». Так и понеслось наше знакомство.

ИВ проводила много обучающих семинаров и своим примером показывала, как нужно общаться с полицией или представителями военкомата. Я часто бывала рядом в каких-то напряженных ситуациях между Пайкачевой и различными представителями власти. Я порой робела, а она – нет. Я поражалась, как эта уже не молодая женщина, наполняется энергией и не уступает в борьбе за справедливость, а все эти широченные усачи в погонах и представители всяких там администраций не могли надавить на нее своим авторитетом.

Ирине Владимировне можно было позвонить в любое время суток. Вот, например, когда полиция избила анархиста и моего друга Лёшу Расходчикова и мы приехали с Сашей Передруком в отдел полиции, который находится недалеко от дома ИВ, было наверное, два часа ночи. Мы позвонили Ирине Владимировне и Вячеславу Иосифовичу (ее мужу) – и они пришли в участок и пробыли с нами до 7 утра сначала там, потом в областном МВД. Ирина Владимировна всегда поддерживала Лёшу, за что мы ей искренне благодарны. И она откликалась таким же образом не только на просьбы знакомых.

Когда в Мурманске были арестованы 30 активистов Гринпис, знаменитые Arctic30, Ирина Владимировна ходила к ним в СИЗО как член ОНК почти каждый день, а я параллельно ходила к ним с адвокатами как переводчик. Она была как их ангел-хранитель в заключении. И все ребята из Гринпис ее полюбили и временами спрашивали меня, как у Ирины дела.

Пайкачева своим примером сподвигла многих мурманских активистов вступить в ОНК. И меня в том числе. Во время наших походов по тюрьмам я удивлялась тому, как она могла находить подход к совершенно разным людям. Добиться доверия заключенных — задача совершенно не простая.

Я помню, как несколько раз из-за звонка с зоны с сообщением об избиениях, мы ехали ночью в СИЗО или ИК, и Ирина могла зимой долго и методично бить ногой по металлическим воротам и кричать, чтобы нас пустили внутрь. Мне казалось это сумасшествием, но в итоге у нее получалось попасть внутрь и остановить насилие. Я могу за себя точно сказать, что во мне нет столько смелости, чтобы так пробиваться за ворота тюрьмы. Низкий поклон, ИВ, ты прекрасный учитель!

Конечно, Пайкачева была правозащитницей до мозга костей, но при этом ее увлекали совершенно разные виды деятельности и оригинальные форматы. Она увлекалась канистотерапией и вообще любила детей, последнее время много уделяла заботы своим внучкам. Она не любила скучные презентации про устройство пенитенциарной системы, поэтому она показывала нам примеры тюрем с танцевальной и театральной терапией и тому подобным. Никакого консерватизма, но совершенный азарт.

Больно...

Я не живу в Мурманске вот уже почти два года. Но в разных рассылках я всё равно получала письма ИВ, что нужно помочь тому или иному заключенному. И я всегда радовалась, что она до сих пор активна. Я всегда знала, что мне есть на кого положиться и у кого спросить совета и помощи. Знала, что там есть человек с открытым сердцем, который никогда не осудит.

У всех в России теперь должен быть номер ОВД-Инфо, но у нас всегда был номер ИВ на всякий случай.

Известие о кончине Ирины Владимировны — это как мощная затрещина. Это ком в горле и слезы, которые сложно сдержать. Я не знаю, как Мурманск будет без Ирины Владимировны Пайкачевой, но я знаю с ней нам было спокойней и безопасней.

Соболезнования родным, друзьям и всем тем, кого коснулось тепло Ирины. Светлая память.

 

Ирина Пайкачева, фото Максима Полякова